Лука, или Темное бессмертие

– Пока ничего. Все чище некуда. Но в одном из ящиков было вот это… Посмотри первую страницу.

Она протянула ему тетрадь. Николя открыл и глянул на рисунок углем. Он изображал черного орла с мощными когтями, склонившегося над обнаженным человеком с распоротым животом, прикованным к скале. Хищник клювом вырывал у него куски печени.

– Сцена преступления, – выдохнул Николя.

– Похоже на то.

Картина тела Шевалье, лежащего голым на дне ямы, искусанного с головы до ног, с болтающейся печенью и следами связывания на руках и ногах… Аналогия показалась ему очевидной. То, как было вскрыто тело в лесу, не было делом случая. Речь шла о постановке.

– Тебе этот рисунок ни о чем не говорит? – спросил Николя. – Может, что-то античное?

Одри пожала плечами. Николя не мог вспомнить, где он это уже видел. Полистал тетрадь. От страницы к странице разум Демоншо все больше погружался во мрак. Он начал рисовать гибридов, лица, сплавленные с кусками металла, уши, приживленные к рукам. Линии жесткие, черные, впивающиеся в бумагу так, что едва не раздирали ее. На двойном развороте про`клятые зародыши держались за руки, образуя хоровод. Разверстые рты, изломанные лбы, глаза, стекающие на щеки, как липкие слезы. Кое-что напомнило Николя картины Фрэнсиса Бэкона[82], многоплановые и искаженные. Какой смысл заключен в этих рисунках?

Он забрал тетрадь, и они продолжили обыск, каждый в своем углу. Стоило Одри приблизиться, как ее коллега переходил на другое место, сохраняя холодную дистанцию. Комната была оборудована как спортивный зал. Всюду стояли банки с протеинами и бутылки с энергетическими напитками. На стенах висели постеры с бодибилдерами в позах греческих атлетов. На скамье для занятий жимом лежа по-прежнему в готовности стояла штанга и грузы. Николя насчитал больше ста сорока кило. Насколько он знал, Паскаль вытягивал максимум сто двадцать пять, что само по себе уже подвиг.

В глубине шкафа он обнаружил металлическую коробку. Под всяким бумажным хламом лежала вполне приличная сумма наличности. Там было больше шестнадцати тысяч евро, которые он сфотографировал и переписал номера банкнот. Доход с собачьих боев?

Вдруг он услышал свист, доносящийся снаружи. Подошел к окну, открыл. Внизу справа стояла Люси и махала ему, чтобы он подошел.





46




Ветер, метущий по огромным равнинам Вексена, срывал последние листья со старых ив и раскачивал черные сухие плоды орешника. Воздух нес запахи тины с рек и речушек, а еще аромат диких фруктов, выхваченный из подлеска, кишащего насекомыми и гнилостной смесью.

В десятках километров оттуда, над широкой горловиной колодца одинокой фермы, где наверняка было приятно жить, стоял ворот с бурой и проржавевший лебедкой. Люси потянула за веревку и вытащила наверх не ведро, как в старые добрые времена, а металлическую клетку, состоящую из деревянного цоколя и сетки, какой отгораживают кур. Застрявшие в ячейках пучки белой и коричневой шерсти вились на ветру.

– Я осматривала пристройки и конюшню, там ничего особенного, но похоже, что свою зверюгу он держал как раз в глубине этой дыры, – объяснила Люси. – И думаю, там не только колодец. Посмотрите.

С помощью фонарика, который она достала из багажника машины, Люси осветила алюминиевую лестницу, идущую на пять метров вниз. В глубине виднелся бетонный пол и арка, вырубленная в скале.

– Там подземелье. Нужно глянуть.

Николя застыл, вцепившись в каменный раструб. Это было не просто устье колодца, но спуск во внутренности, призыв пойти наперекор своим страхам. Там, внизу, бродили демоны, с которыми он не желал встречаться. Он опять увидел себя на коленях, разгребающим камни, чтобы расчистить проход в каменоломню. Почувствовал колебание воздуха, исходившее слева от тела Шарко. И перед ним, с той же четкостью, с какой он видел Одри и Люси, предстала тень распятого тела Камиль за белой простыней…

На его лбу проступили крупные капли пота, плоть плавилась в вулканической лаве. Он отпустил каменный бордюр и неловко отступил назад. Нет, снова приблизиться он не сможет, у него не получится, и он кусал себе губы. Он ненавидел свой мозг, который приказывал ему сдать назад, и свое проклятое тело, вышедшее из-под контроля.

– Я останусь здесь… Позовите, если возникнут проблемы.

Ему пришлось дважды пошарить в кармане, прежде чем удалось достать оттуда пачку. Он отошел с сигаретой в зубах и прикурил ее в сторонке дрожащими руками. Люси повернулась к Одри:

– Ты в курсе насчет него?

– Да, Франк рассказал. Подруга Николя погибла четыре года назад. Это ужасно.

– Слабо сказано. А он знает, что ты знаешь?

– Нет, не думаю…

– Может, однажды сам тебе все расскажет.

Люси уцепилась за лестницу и полезла вниз, напарница за ней. Оказавшись на месте, они двинулись под арку. Перед ними возникла массивная дверь. Люси вытащила из кармана куртки связку ключей и перепробовала несколько, прежде чем нашла подходящий. Пришлось поднапрячься, чтобы открыть, потому что петли были не смазаны, а от влажности дерево разбухло.

Створки распахнулись, за ними открылась ниша с устланным соломой полом, пирамидой тюков в углу, штабелями пачек с крокетами и аккуратно развешенными на гвоздях поводками, намордниками и ошейниками. В отличие от дома Проста, здесь все было чисто, совершенно сухо, ни запаха псины, ни вони экскрементов. Ничто не указывало на то, что собаку били или натаскивали как бойцовую, – без сомнения, ее природной мощи хватало, чтобы обеспечить победы. Животное обитало здесь, в темноте. Демоншо заботился о нем и тщательно следил, чтобы никто не заподозрил о его существовании.

Одри нащупала выключатель, и из подвешенной на шнуре лампочки хлынул свет. Электрические провода шли вдоль камня и исчезали за другой дверью, слева от тюков. Подземелья были древними, их соорудили, конечно же, одновременно со старой фермой. Люси не представляла себе, каким было их первоначальное предназначение – возможно, здесь хранили урожай, – но и провода, и выключатели были недавними. Каратель все переоборудовал на свой лад.

Она пошла первой. Одри двинулась следом с ощущением, что они углубляются в извилины мозга Арно Демоншо. Снова выключатели. На этот раз послышалось потрескивание неона, и помещение осветилось.

Открытие их ошеломило. Женщины подняли глаза и увидели два пальца в банке, наполненной формалином и стоящей на столе. Словно два указателя. Один из них еще сохранил на ногте алый лак: фаланга женского пальчика, очевидно мизинца.

– Ты заметила какие-нибудь следы женского присутствия в доме? – спросила Люси.

– Ни малейших.

Демоншо и некая женщина отрезали себе по фаланге и сохранили мрачную реликвию в банке. Кем она была? Подругой? Такой же чокнутой, как он сам? Одри вспомнила про отпечатки маленьких ног вокруг ямы. Она подошла к стоящей в углу на три четверти пустой канистре. Повернула ее и прочла на этикетке: «Соляная кислота».

За канистрой были спрятаны две кассеты VHS. На наклейке одной из них была изображена сотня белых масок Гая Фокса, расположенных рядом или друг на друге. Некоторые из них были забрызганы кровью. Название «Her last bloody day». «Ее последний кровавый день». Другая кассета называлась «Atrautz».


– У него там были кассеты, – сказала Одри. – Так зачем прятать отдельно эти два фильма? И потом, ты видела маски?

Люси подошла к другой двери, поменьше и квадратной. Проворачивая подобранный ключ в замке, она задумалась. Ангел будущего добрался до Демоншо, он присоединился к группе, отрезав себе фалангу, и был убит в чаще леса. Что это за группа? Какие ужасы обнаружил Фабрис Шевалье? Что хотел он изобличить перед миллионами людей? Я покажу вам, на что способны эти монстры, прячущиеся во Франции, или типы вроде Карателя.

Отперев замок, она с большой опаской отвела дверь от наличника и заметила, что дышит быстро, маленькими вдохами и выдохами, как если бы держала голову в пластиковом пакете. Стоя позади, Одри чувствовала себя немногим уверенней, Люси ощущала ее горячее дыхание на своем затылке.

На безупречно чистом бетонном полу стояли химические столы, сооруженные из досок, закрепленных на козлах, на них были расставлены пробирки, пипетки, флаконы с химическими веществами. На вешалке рядом с коробками перчаток и медицинских масок висели халат и шапочка, справа – электрический обогреватель. К этому прилагались хирургические инструменты, разложенные на бумажных салфетках: скальпели, нить, крючки и скобы.

От обустройства в целом исходило отчетливое ощущение дилетантства: неоновые лампы на стенах были накрыты пластиковой пленкой, электрические провода свисали с потолка. Помесь науки с любительскими потугами, подумала Одри, вспоминая о том, что говорил Альрик Съоблад про биохакеров.

– Видала? – бросила Люси.

Одри подошла к коллеге. В глубине вивария копошились две мыши, в оплетающих их жилах напоминающие миниатюрные ростбифы. Одна из них была такой мускулистой, что, перевернувшись на спину, была бы не способна подняться на лапы.

– Как с собакой…

Царила тишина, внешний мир не существовал. Были только эти мыши, пипетки, отрезанные пальцы, и молодая женщина представила себе, как Каратель в халате – этот свирепый хищник, способный натравить собаку на голого человека на дне ямы, – с олимпийским спокойствием склоняется над микроскопом.

Одри осторожно приблизилась к груде картонных упаковок, большая часть размером с обувную коробку: «Synthetic biology», «GeneArt Genomic Clivage», «CRISPR Gene Knockout Kit», – было написано аккуратными буквами наверху и по бокам и украшено картинками с элементами ДНК или фотографиями ученых в хирургических масках, расхваливающих качество продукта. Она открыла один из наборов, обнаружила и там уложенные лабораторные материалы, флаконы с темными субстанциями и надписями на недоступном ей научном жаргоне.

Подальше на краю стола лежал открытый чемоданчик. Внутри Одри увидела аппараты, которые узнала: в лаборатории научной полиции их использовали для извлечения и анализа ДНК, только эти были намного меньше и не такие сложные.

– Термоциклер, центрифуга, микроплаты на девяносто шесть ячеек для помещения туда образцов, – констатировала она. – С ума сойти. Как он это раздобыл? Я и не знала, что такого рода оборудование разрешено продавать кому-то, кроме наших крупных микробиологических лабораторий.

Люси осматривала, не прикасаясь. Легко догадаться, куда уходили деньги, полученные за собачьи бои.

– А главное, для чего все это? Посмотри там название отправителя материалов. Кто именно? Предприятие? Лаборатория?

Одри поискала наклейку и нашла ее на другой стороне чемоданчика. Ее глаза расширились.

– Это… это Аmazon… – Она перевернула остальные пакеты. – Аmazon – всюду. На каждой коробке.





47




Николя увидел оборудование, две фаланги и кассеты, извлеченные из колодца командой Фортрана. Люди в спецодежде вернулись оттуда, как после долгой подземной экспедиции. За время операции ни один специалист и ни один коп из двенадцати присутствующих не разговаривал. Николя попросил забрать и видеомагнитофон со всеми кассетами. Он знал одного киномана в их конторе, специалиста по кровавым фильмам и хоррору, тот поможет разобраться с этой жуткой коллекцией.

Люси и Одри поднялись наверх мрачные, под впечатлением от своих открытий. Когда на закате автомобили двинулись в обратный путь, холодное крыло тишины осеняло равнины, по которым гулял западный ветер.

Следовало возвращаться в Бастион. Группа Шарко в полном составе продержалась еще один день. Франк заканчивал свое бесконечное совещание с копами региональных служб и следователями, Люси ушла пораньше, если восемь вечера субботы можно так расценивать: у няни близнецов намечался семейный ужин, и она не могла и дальше сидеть с их сыновьями. Паскаль зашел подбить итоги после вскрытия Демоншо и, усталый, отправился восвояси с ужасающим утверждением: «Похоже, это никогда не кончится».

Отчет по вскрытию Карателя придет не сразу, но Паскаль объяснил на словах: кроме магнита в правом большом пальце и ампутированной фаланги левого мизинца, Демоншо должен был носить такой же чип, как у Шевалье, под кожей левого запястья, но туда попала пуля девятимиллиметрового калибра, раздробившая лучевую кость. Медэксперт выявил следы многочисленных уколов на уровне левого и правого бицепсов, и некоторые части этих мускулов были сверхразвиты по сравнению с остальными. Но усиление мышечных волокон носило беспорядочный характер, отчего бицепс поднимался или сплющивался, как плохо прожаренный стейк. Медик никогда такого не видел: по всей видимости, Демоншо впрыскивал себе какие-то вещества, состав которых, будем надеяться, выяснится после токсикологических анализов.

Труп его собаки попал в руки ветеринара. ДНК пальцев, а также странные биологические наборы с запросом на срочное приоритетное исследование отправились в лабораторию научной полиции, на набережную Орлож. Николя передал видеокассеты своему коллеге-киноману, тот отбыл со стопкой под мышкой и обещанием заняться этим, как только вернется на работу, в понедельник. Белланже попросил его обратить особое внимание на две кассеты, найденные в подземелье.

При свете настольной лампы Николя пролистал тетрадь с рисунками, найденную у Демоншо. Одри по-прежнему сидела против него за своим столом, уткнувшись в бумаги. Синий свет отражался в ее зрачках. Время близилось к девяти, и она безостановочно зевала.

Он сосредоточился на рисунке с орлом, пожирающим печень. Мифологическая сцена, он был уверен. Счастливую отгадку он нашел в Интернете.

Миф о Прометее…

Какой-то шум прямо перед ним. Николя поднял блестящие глаза на Одри, стоящую у его стола. Она была уже в пальто и держала под мышкой сумочку:

– Что?

Николя захлопнул тетрадь.

– Да ничего особенного.

Он сделал вид, что сосредоточился на своем экране, несколько раз кликнул мышью. Одри поняла, что он не желает поддерживать разговор.

– Ладно… Я просмотрела бумаги, – заговорила она. – Судя по налоговой декларации, у него нет ни официальной жены, ни гражданской. Вообще никаких признаков возможной женщины в его жизни. Так что на данный момент мы никак не можем узнать, кому принадлежит палец с лаком на ногте в той банке. И у нас нет никаких следов ни телефона, ни абонирования номера, ни почтового ящика в Интернете, ни даже компьютера. По профилю получается крайне осторожный человек. А еще я посмотрела в Сети, что есть о той компании, где он работал, – «IDF Med». Эта фирма занимается поставками новейших лабораторных материалов и медицинского оборудования по всей территории Иль-де-Франс. Судя по всему, они специализируются на гинекологии и репродуктивной медицине, работают с роддомами, лабораториями медицинских анализов, частными кабинетами и рядом частных клиник… Все закрыты сегодня и завтра, разумеется.

Он слушал вполуха.

– Лаборатории не выдадут никакого результата до понедельника, административные службы закрыты, и… – она заколебалась, – завтра воскресенье, а Франк не желает меня здесь видеть. Я подумала, может… ну, если ты не против, ты мог бы показать мне пару симпатичных мест в Париже. Было бы неплохо проветриться и подумать о чем-то другом.

– Сожалею, но у меня на завтра кое-что намечено, – мгновенно парировал Николя.