Лука, или Темное бессмертие

– Ответы, мадам Мазарян. Этого мальчика и его мать преследовали, причем задолго до его рождения. До сентября никто не знал, где находятся мать и ребенок. Потом, в начале сентября, дело с суррогатным материнством получило широкую огласку, имя мальчика и название яслей попали в прессу. А две или три недели спустя происходит эта история с уколом. Это не случайность. Я думаю, что кто-то из внутреннего персонала или посторонний пришел в эту комнату, чтобы взять у мальчика кровь.

Мод Мазарян покачала головой:

– Это немыслимо. Я вам уже сказала, никто сюда просто так не заходит, а я абсолютно доверяю своему персоналу. Это люди, которые…

– Пожалуйста. Список.

После некоторого колебания она отвела его в свой кабинет, щелкнула мышкой, и ее пальцы забегали по клавиатуре.

– Ночь с 24 на 25 сентября… Вот… Пять помощниц по уходу за детьми, одна медсестра, сторож и одна уборщица.

– Можете распечатать?

Она повиновалась. Николя взял список и внимательно его прочел:

– Полагаю, это достойный доверия персонал, который работает здесь уже давно?

– Да, по многу лет, кроме уборщицы. Анри, сторож, был здесь еще до меня, а с остальными я работаю как минимум два года.

– Вы сказали, уборщица. Расскажите о ней.

Казалось, вопрос Николя застал Мод Мазарян врасплох. Она склонилась к экрану и подняла руку, прося его подождать:

– И впрямь странно, я как-то раньше не задумывалась. – Она подняла серые глаза на Николя. – Персонал для уборки нам присылает агентство по трудоустройству, «Адоми». Анна Шуграни, которая была в здании рано утром 25-го, не наша обычная уборщица. Она несколько дней заменяла Диану. На Диану напали, когда она возвращалась домой, и ей пришлось взять больничный на две недели. Вот Анна Шуграни и подменяла ее это время. Женщина с анемичной кожей, неразговорчивая…

– А вы, случайно, не заметили, может, у этой Анны Шуграни на мизинце левой руки не хватало одной фаланги?

Взгляд директрисы вильнул влево, потом вернулся к Николя.

– Да-да. Я хорошо помню.

Клан приходил сюда. Николя вернул список директрисе:

– Напишите мне адрес вашего агентства по трудоустройству.





56




Искусственный интеллект, умножение человеческих возможностей, манипуляции жизнью в пробирке, покорение пространства и бессмертие… таковы были пять главных тем, продвигаемых движениями трансгуманистов.

Одри все еще находилась под впечатлением от слов биолога из лаборатории ДНК. Устроившись за компьютером, она продолжила изыскания в этой области. Какую тему ни возьми, систематически всплывала четверка GAFA. Марк Цукерберг, основатель Facebook, работал над развитием интерфейса мозг – машина, который позволит индивидуумам общаться, не разговаривая. Илон Маск, миллиардер-мечтатель, разрабатывал имплантаты, чтобы увеличить интеллектуальные возможности человека. Ларри Пейдж, сооснователь Google, влил сотни миллионов долларов в ведущую исследования в области бессмертия компанию «Calico», руководитель которой Рэймонд Курцвейл, убежденный трансгуманист, был уверен, что человек, который проживет тысячу лет, уже родился.

Эти люди не были сумасшедшими. Они имели власть, деньги и желали изменить мир благодаря собственным лабораториям, финансированию и развитию параллельной науки. Они создавали биохакинг на планетарном уровне, пользуясь своим положением, и, как написал Ангел, им позволяли безнаказанно действовать.

«Breakout Labs»[94], «Calico», «Meta»… Чем именно занимаются в этих компаниях, финансируемых самыми богатыми людьми, где без устали трудятся самые блестящие умы? Никто этого не знает, никакая информация не просачивается. Настоящие черные ящики. Google со товарищи не ограничиваются тем, что цветут в Силиконовой долине. Через свои филиалы, занимающиеся научными разработками, эти компании инвестируют сотни миллионов долларов в европейские биотехнологические предприятия. Их дыхание ощущается в Париже, Нанте или Гренобле.

Одри подняла глаза, когда Паскаль вскочил со стула, едва закончив телефонный разговор. Одним движением он влез в куртку и обратился к обеим женщинам:

– Я нужен Николя. Предупрежу Франка и мчусь в Мелён.

С этими словами он исчез, как ветром сдуло. Одри взглянула на Люси, пожала плечами и вернулась к экрану. Гренобль… настоящий питомник биотехнологических предприятий. Несколько месяцев назад один нейрохирург прооперировал там больного тетраплегией[95], чтобы тот мог при помощи мысли управлять экзоскелетом и таким образом передвигаться. Специалист причислял себя к движению трансгуманистов: больной, обреченный оставаться в инвалидном кресле, благодаря науке и технологии снова обрел возможность ходить. Человечно ли было бы лишать его этого?

Такие субъекты обнаруживались повсюду, на конференциях, на радио, они объединялись в ассоциации, подобные той, которую возглавлял Альрик Съоблад. Они руководили стартапами, были учеными, студентами или просто интеллектуалами и постоянно противопоставляли себя биоконсерваторам, Церкви, а в общем смысле – всем тем, кто жил прошлым. Дебаты были бурными, митинги реальными, но их позиция оставалась ясной и, скорее, пацифистской, а демонстрация результатов – ослепительной. Короче, ничего общего с действиями банды отморозков с отрезанными пальцами.

Одри явно промахнулась. Имена Демоншо или Шевалье ни разу не всплывали в ее изысканиях. Поиск биохакеров-экстремалов не дал ничего конкретного. Комплекты CRISPR-Cas9 продавались во множестве по всему миру. Она забуксовала.

Ближе к вечеру в их помещении появился Шарко, неся в руке мобильник, словно святой Грааль. Он закрыл дверь и щелкнул пальцами, чтобы привлечь внимание женщин. Люси и Одри оторвались от своих дел.

– Я на связи с лабораторией в Бордо по поводу ДНК, – пояснил он. – Профессор Самсон, я с частью своей группы. Мы вас слушаем.

Обе женщины подтянулись ближе к телефону Шарко, тот включил на полную мощность громкую связь.

– Очень хорошо, – сказал женский голос. – Мы провели анализы, которые требовались от нашей лаборатории. Напоминаю, что мы работали все выходные с четырьмя различными источниками: ДНК маленького Луки, женского пальца из банки, Арно Демоншо, а также анонимного тела, обнаруженного в Эссоне в 2013 году. Вам хорошо меня слышно?

– Мы вас слушаем.

– На первом этапе мы проверили, существует ли отцовская связь между Арно Демоншо и Лукой. Подтверждаю вам, что Арно Демоншо не является отцом ребенка. Точно так же ничего не дало ДНК женского пальца, нет никакой биологической связи с младенцем.


Шарко скривился. Он ожидал ответов, но не таких. Происхождение малыша по-прежнему было окутано тайной.

– Вас понял, – ответил он спокойно.

– Зато мы нашли генетическую связь между индивидуумом 2013 года и Лукой, – произнес голос по громкой связи. – Наши результаты достоверны на девяносто девять и девяносто девять сотых, ошибки быть не может, хотя, вынуждена признать, это более чем ошеломительно…

Последовало молчание. Копы вслушивались в голос, как если бы он собирался объявить о конце света. В некотором смысле так оно и было.

– Связь между ДНК Луки и ДНК женщины, выловленной в пруду, является материнской. Неизвестная, умершая в 2013 году в Эссоне, является матерью Луки.





57




Регистрируясь в Осере в агентстве по трудоустройству, Анна Шуграни должна была представить документы, недавние счета или банковскую выписку. Теперь у Николя имелся адрес и фото с удостоверения, заставившее его сделать стойку: Шуграни оказалась той молодой женщиной с татуировкой орла, которую били, насиловали и увечили в «Atrautz». И это она в «Her Last Bloody Day» протирала губкой тело Эмилии Робен перед заснятым убийством.

Поймать ее означало подобраться к клану. Выписанный в августе этого года на ее имя счет за газ указывал, что она живет в доме в Мелёне, к югу от Парижа. Николя позвонил в бригаду, чтобы там проверили ее на правонарушения и судимость. Она была чиста.

По словам менеджера агентства, Шуграни заявила, что вынуждена временно жить у недееспособной матери в Осере, объяснив этим, почему она ищет работу в этом городе, в то время как по документам ее адрес значился в Мелёне, в ста пятидесяти километрах оттуда. Она зарегистрировалась в агентстве по найму как клининг-оператор за три дня до того, как напали на Диану Марк. После работы в яслях агентство позвонило ей с другими предложениями, но номер мобильника выводил на несуществующего абонента. Что касается ее резюме, Николя связался с одним из указанных там мест работы, яслями в Аркёе, и убедился, что о Шуграни там слыхом не слыхали.

Он также позвонил Диане Марк, чтобы выяснить подробности нападения. Молодую женщину ударили по голове, когда она поздно вечером возвращалась домой. Нападавший ничего не украл, и полицейское дознание ничего не дало. Все было подстроено так, чтобы Анна Шуграни могла приблизиться к Луке.

Расследование захватило его, да и улыбка Луки с двумя пробивающимися зубками не выходила у него из головы. Этого ребенка преследуют, его мать убили самым зверским образом, а теперь еще и вырвали самое ценное достояние: его кровь. Почему? Что в ней искали? Слишком уж много смертей в этой истории. Он заставит Анну Шуграни заговорить.

Его телефон зазвонил, когда он на закате въезжал в Мелён, после того как Паскаль прислал ему эсэмэс, что скоро будет на месте. Тибо Ичасян, знакомый из судебной полиции Ниццы.

– У меня новости о твоей Одри Спик. Я могу говорить?

Николя положил телефон на пассажирское сиденье:

– Я включил громкую связь, но я один в машине. Так что я тебя слушаю.

– Вот и ладно. Вечер 14 июля 2016 года… Спик только что взяла отпуск на месяц. Ты же помнишь, что случилось в ту ночь… Салют около десяти вечера, тридцать тысяч человек собрались… Незадолго до конца салюта грузовик вылетает на Английскую набережную. О дальнейшем могу не рассказывать.

Конечно, Николя знал продолжение. Настоящий кошмар, спасательные службы, пытающиеся организовать помощь в воцарившемся хаосе…

– А два часа спустя находят эту женщину… Она в темноте бродит по пляжу по колено в воде в залитой кровью одежде. Женщина не в себе, немного пьяна, не разговаривает. Один из пожарных привозит ее в отель «Негреско», превращенный в импровизированный госпиталь. В конце концов ее узнает коллега: это Одри Спик, старший капрал полиции Ниццы.

Судя по GPS, Николя оставался всего один километр. Он припарковался у тротуара и выключил мотор, чтобы лучше слышать.

– По ее состоянию коллега понимает, что случилось нечто серьезное. Она прижимает к сердцу искореженную дужку от очков, на лбу и на руках у нее кровь, но нет ни одной раны. Наконец она произносит имя, которое повторяет как мантру: «Николя»…

Ему было странно услышать собственное имя.

– Как рассказывает коллега, Спик встала и пошла на поиски тела. Едва держась на ногах. Единственное, на что она была способна, это твердить «Николя». Она описала его одежду. В результате ребята сами берутся за дело и ищут вместо нее.

– Николя… ее сын?

– Нет. Ее парень. Николя Сулар.

Белланже ничего не понимал. Если ее дружка звали Николя, то кто такой тогда Ролан, которого она любит и с кем неразлучна со времен юрфака?

– Они нашли его?

Вздох в телефоне.

– Мертвым. Жертва того урода и его долбаного грузовика. Опознать было трудно. Избавлю тебя от деталей, но при нем были документы, и он соответствовал описанию Спик. Идентификация прошла по самой строгой процедуре и была сделана комиссией экспертов, вплоть до анализа ДНК. Тело передали семье. Николя Сулар, по всей видимости, был блестящим исследователем, работал в «София-Антиполис»[96] над этой новомодной штукой, искусственным интеллектом.

Белланже потер виски. Искусственный интеллект. Ее парень был по уши в интересующей их проблеме, а Одри ни разу даже не намекнула. Он попытался навести хоть некоторый порядок в своих мыслях. Николя, Ролан, искусственный интеллект…

– Над чем он работал?

– Что-то связанное с эмоциями и машинами. Я слышал о проекте, в котором он был задействован, «Морфеус», но я тут немного поискал и не нашел больше никаких подробностей. Название компании… Погоди, коллега мне говорил… «Digibot»… Да, точно, «Digibot». Прости, больше я ничего не знаю.

Николя записал информацию на клочке бумаги:

– Уже немало. А дальше? Спик вернулась к работе?

– Да. Она продлила отпуск на две недели и через полтора месяца после того, как пережила ад, снова была на посту. Мой приятель из уголовной полиции рассказал, что странная там была атмосфера, когда она вернулась. Спик вела себя, как будто ничего не случилось, ну и остальные тоже, раз уж она не хотела об этом говорить. Казалось, она сумела справиться с шоком. Ей удалось убедить комиссара не вносить тот эпизод в ее досье, да у него и не было никаких оснований это делать, поскольку в тот вечер она была не при исполнении, а дальше это не помешало ей нормально выполнять свои обязанности. Короче, девица класс. Вот все, что я для тебя нарыл. Мне говорили, она уехала в Париж. Она теперь твоя коллега?