Магическая экспедиция

К деревне подходили осторожно — впереди шли Славен и Никодим, длинными палками проверяя путь на предмет наличия других капканов, потому как никаких ранений допустить было нельзя — умертвия кровь за версту чуют. А в деревне были именно умертвия.

На подходе к потемневшему бревенчатому частоколу обнаружили разодранных, но все равно подергивающихся ворон с тусклыми светящимися глазами — это их местные пернатые изничтожили тут же, не допуская распространения заразы по всему лесу. Судя по тому, что вокруг деревни никаких следов не наблюдалось и повсюду был девственно чистый снег, животные эти места обходили стороной, а значит, знали.

Не приближаясь к деревне шагов на сто, Тихомир и Верес полезли на ближайшие деревья. Когда вернулись, вердикт был пугающим:

— Зомби. Состояние сна. Ворота закрыты и забиты наглухо, кто смог уйти, позаботился о том, чтобы зараженные деревню не покинули.

Я медленно опустилась на снег, достала карту, сделала первую пометку. В глазах, жутко мешая, застыли слезы. Смахивала их раза три, а они все равно появлялись. «Кто смог уйти, позаботился о том, чтобы зараженные деревню не покинули». Зараженные… При заражении выживают сорок процентов из ста. Сорок процентов! А кто-то наглухо забил ворота и не оставил выжившим ни шанса на выживание. Ни единого. Как лесной деревенский люд мог так поступить…

И тут карандаш выпал из моих рук.

Потому что никак!

Не могли деревенские своих бросить! Здесь, где все живут и выживают бок о бок, сражаясь с лесным зверьем и лесной же нечистью, где соседи друг другу что братья родные, бросить своих не мог никто.

— Верес, — наклоняясь и поднимая карандаш, позвала я, — отправь поисковое заклинание к воротам, узнай, кто из магов ставил печать.

Верес молча кивнул и пополз к опушке, выполнять задание, а вот Тихомир мрачно вопросил:

— Кто из магов?! Милада, ты же не думаешь?

— А что тут думать? — грубовато перебила я его. — Что, Тихомир?!

Голос срывался:

— Ты из деревни, что под столицей, и, может, у вас по-другому, я не знаю, но Верес из лесной деревни, спроси у него — могли ли они своих бросить умирать?

Верес ответить не мог, он полз сейчас по снегу, выполняя мое поручение. За него ответил Никодим:

— Не могли.

Тихомир с ним спорить не стал, но, вновь повернувшись ко мне, торопливо заговорил:

— Хорошо, допустим, это был кто-то из наших… коллег. Ошибки случаются. Но ошибки такого масштаба могут позволить себе только наделенные властью. И вот скажи мне, Милада, чего ты пытаешься добиться, отправив Вереса проверить печати и подставляя этим под удар всех нас!

Под конец его пламенной речи неловко переминался с ноги на ногу Славен, призадумался и Никодим, и только я непримиримо взирала на «коллегу».

— Чего ты мне глазками клипаешь? — внезапно вскипел Тихомир. — Если деревню запечатали, значит, собирались вернуться и устранить проблему. Какой смысл вообще сейчас что-то выяснять и смотреть?!

И, наплевав на меня, крикнул:

— Верес, возвращайся!

Студент четвертого курса поисково-следственного факультета обернулся, глянул на Тихомира и спустил поисковое заклинание.

А я просто тихо спросила:

— Устранить проблему? Это что-то вроде сжечь деревню, да? Оставив все вот так, без суда и следствия?

Тихомир, мрачно глянув на меня, вновь повернулся к Вересу, который ловил обратку. Поймал. Стремительно побледнел, настолько, что цветом лица сравнялся с окружающим снегом, и, скатившись с пригорка, поспешил к нам.

Еще до того как он подошел, мы уже поняли, что у нас проблемы.

— Это группа магов, — еще издали начал Верес. — Вся деревня окружена цепью последовательных заклинаний. Мне надо объяснять, что это?

Вопрос был задан не без оснований — мы все были с разных факультетов: я — теоретик, Тихомир и Славен — боевики, Никодим — травник.

— Я поняла, — ответила за себя.

— И я, — отозвался Славен.

— Я за то, чтобы двигать отсюда, — высказал свою позицию Тихомир.

— Не понял, — честно признался Никодим.

И мы посмотрели на Вачовски. Тот сидел, переводя взгляд с меня на Тихомира и обратно, и молчал.

— Это означает, что из смерти людей качали энергию, — тихо пояснил Никодиму Верес.

Травник покивал и уточнил:

— Ошибки никакой, значит, не было.


И посмотрел почему-то на меня. Я молча вернулась к заполнению первой графы под картой нашей половины Горлумского леса. Я не хотела думать о том, что здесь произошло… о том, кто и как здесь умирал… о тех, кто в этот момент стоял неподалеку и слышал крики загнанных в ловушку людей.

— Это самая паршивая, но не единственная плохая новость, — продолжил Верес.

Я взглянула на него.

— Ближайшая деревня на расстоянии семи часов хода от этой, — пояснил студент. — И судя по тому, что она откликнулась на зов моего поисковика, искать живых там нет смысла.

Закрыв глаза, я сжала веки, стиснула что было силы, стараясь не поддаваться панике и успокоиться. Просто успокоиться. И думать о насущном, к примеру о том, что ночевать нам придется в лесу, без еды и тепла.

Взяв себя в руки, попросила:

— Передай мне восприятие печатей.

Тихомир вскинулся было, но под взглядом Никодима не решился что-либо сказать. С кончиков пальцев Вереса сорвались четыре яркие искры и три потусклее. Значит, магов — семь. Учитывая яркость эманаций их магии, мы имели дело с магистрами.

— Дело дрянь! — все же высказался Тихомир.

Я зафиксировала все, что удалось выяснить о деревне, пометила место на карте, прикрепила к отчету в графе оттиски печатей и решительно поднялась.

— Продолжаем идти на север еще четыре часа, — скомандовала группе.

Возражений ни у кого не нашлось.

Но, к моему искреннему удивлению, Владыка поднялся и пошел вперед, не говоря ни слова. Мы, так же молча, за ним.





* * *


Четыре часа мы не прошли. Но не могу сказать, что я в глубине души не порадовалась, когда все так же идущий впереди дракон остановился и скомандовал:

— Привал.

Просто идти уже сил не было. Не знаю, как парни, а я еще в себя после управления многоместной телегой не пришла и уже откровенно падала. В прямом смысле слова. Раза два упала, и подниматься было трудно. Даже теплый плащ Камали, который я безумно любила, уже казался неподъемной ношей, дошло до того, что я мысленно поблагодарила Зэрнура за спаленный рюкзак — еще и его тащить я бы не выдержала. Мне вообще после магического истощения полагался недельный отдых, но чего нет, того нет. И когда Владыка объявил привал, я просто сползла по ближайшему дереву, которое только что использовала в качестве подпорки, пытаясь подняться, потому как второе падение произошло тоже только вот; и подумала о том, что не хочу, просто не хочу вставать, организовывать привал, костер и прочее. Ничего не хочу. Просто закрыть глаза и спать. Просто спать, можно вот так вот, на снегу и…

— Спи-спи, — меня осторожно подняли на руки, — я сам со всем разберусь.

Хотелось было вскинуться и спросить, с чем именно, но после я подумала — не сожжет же он лес, в самом деле, и не сломает, и провалилась в сон, едва меня положили на лежанку из еловых веток.





* * *


Проснулась от того, что кто-то осторожно тряс за плечо, приговаривая:

— Вкусняшка, просыпайся, тебе поесть нужно… — Первое не впечатлило. — И покормить грасса, пока тебя не сожрали. — А вот второе очень даже.

Мгновенно распахнув ресницы, увидела горкой лежащее передо мной нарубленное кусками сырое мясо. Не сырое в данный момент коптилось на отдельном костре. А также все сидели с бутылками вина вокруг второго костра, шипел подвешенный над огнем чайник, на столике рядом имелся чайный сервиз, тарелки с примерзшими соусами, зелень, рыба копченая… все, как магистр Этрас любит…

— Ввв… Вачовски, — упавшим голосом позвала я.

— Да, мармеладочка? — мгновенно отозвался он.

И тут кто-то лизнул мою руку.

— Голод, — мгновенно догадалась я.

И уже рефлекторно взяв кусок мяса, протянула псу. Мясо с моей руки осторожно забрали, после чего в тишине леса раздалось довольное чавканье.

— Как ты нас нашел? — удивленно спросила я, передавая ему второй кусок.

Грасс ответил, нацарапав когтем на утоптанном снегу:

«Территория моей стаи».

Прочитав, я испуганно огляделась — просто ощущение возникло, что на нас отовсюду смотрят.

— Не, это не грассы, — отозвался Владыка, — это профессор Этрас запустил поисковиков, пытается определить, кто потырил его ужин.