Магическая экспедиция

Задыхающаяся, я неуверенно кивнула.

И содрогнулась, когда орк просиял широченной улыбкой.

Нет, она была вполне радостная, веселая и почему-то даже предвкушающая и ничем, вот абсолютно ничем не напоминала оскалы эльфов, но, кажется, я теперь как-то предвзято отношусь к улыбкам.

— Что происходит? — нервно спросила у орка.

Но тот, не отвечая мне, зычно крикнул:

— Она тут!

И сразу же там, за воротами, послышался какой-то трудно определяемый гул возбужденных голосов, после стало тихо, и я услышала:

— Открывай.

Орк, широко улыбаясь мне, как-то по-отечески протянул руку и поправил растрепавшиеся волосы, потом полы плаща, затем подумал и плащ вообще с меня снял. Оглядел с явным неодобрением брюки, рубашку и форменный свитер, надел плащ на меня обратно, отряхнул, перекинул мою косу наперед, цокнул одобрительно и распахнул ворота.

И я увидела цветы.

Много, много, очень много цветов. Полевые, луговые, лесные, весенние, летние, осенние и даже подснежники. Их было так много. И они были везде! Они украшали стену высокой, построенной явно на века таверны, синие васильки вообще полностью закрывали крышу и вообще, кажется, густо произрастали на ней. А еще целые букеты были в руках у радостно скалящихся гномов, троллей, людей, даже эльфов, а также полукровок, смешанок и прочих индивидов бандитской наружности, которые стояли по краям усеянной лепестками алых роз дорожке, ведущей к белой арке, из цветов же построенной над ступенями широкого крыльца таверны. И вот там, на ступенях, в белом костюме по правую руку от эльфийского друида стоял Владыка и радостно мне улыбался.

Кто-то сунул мне в руки букет белых роз и нацепил белый же венок на голову.

Еще кто-то подтолкнул в спину, намекая, чтобы я уже шла.

Сидящие на ветках птицы засвистели торжественную мелодию.

Внезапно я поняла, что Гаррат стоит без иллюзии. То есть здесь и сейчас все превосходно видели, что Владыка Драконьей долины имеет виды на человеческую девушку. Какие именно виды, никого не волновало — с драконами не спорят не только в человеческих королевствах, с ними в принципе никто никогда и нигде не спорит — слишком опасно.

— Вкусняшка, — поторопил Гаррат-Ррат-Эгиатар, поправив свои серебристые волосы и глядя на меня пугающе-черными глазами, которые без налета иллюзии Вачовски выглядели совершенно жутко, — не стой симпатичным аппетитненьким столбиком — друиды заключают браки только в присутствии невесты. Так что давай топай сюда своими сладенькими ножками, я, между прочим, тебе великую честь оказываю — эльфийские браки признаются во всем мире.

И он не шутил. Вообще не шутил. Владыка Долины драконов, несмотря на играющую на его губах полуулыбку, смотрел на меня холодно и зло. Пристально, холодно и зло. Потому что он дракон из Правящего рода, тот, которого боялся каждый на просторном дворе этой таверны, и он действительно оказывал мне великую честь. И отказаться вот так, на глазах у всех… Я не была уверена, что выживу после этого. Я видела его глаза тогда, в лесу, когда напала, пытаясь спасти Тихомира, и я четко знала — он меня убьет. Просто убьет, если я только посмею сказать «нет» сейчас.

И я шагнула вперед, осторожно, как по тонкому льду, я даже попыталась улыбнуться. Холод и злость исчезли из глаз Гаррата мгновенно, словно их там никогда и не было. А я быстро взглянула на друида — его посох был выполнен из серебра, венчал его огромный, с две моих руки, бриллиант. А значит, если судить по иерархии жрецов, определяющейся по посоху, это был не простой друид. Очень непростой. Тот, к чьим словам прислушаются, тот, кто явно станет лучшим подтверждением, что Правящий дракон действительно женился на человечке. И единственное, чего я сейчас не могла никак понять, — зачем все это Владыке Долины? Хочет брату отомстить непонятно за что? Или драконам, за то, что не приняли и не оценили его по достоинству? Ведь если бы действительно был любителем человеческих девушек, взял бы, что хотел, не спрашивая. И не только меня — любая принцесса любого королевства пошла бы к нему безропотно, не возразив даже взглядом. Но Владыка демонстративно выбрал меня — безродную сироту, презираемую даже в человеческом обществе, что уж говорить о драконьем.

Хороший такой способ унизить весь свой народ разом.

И единственное, на что я сейчас рассчитывала, — на скрупулезность друидов, о которой легенды ходили.

А потому, подойдя к лестнице, я оперлась на протянутую Гарратом руку, поднялась по ступеням, встала перед эльфом и прямо спросила:

— Простите, а сколько времени примерно длится брачный обряд?

Друид странно посмотрел на меня, в глубине его бесцветных глаз промелькнула усмешка, и он произнес:

— Не менее часа, дитя человеческое.

Какая радующая меня лично информация!

Я благодарно, вот действительно с искренней благодарностью улыбнулась друиду, повернулась к дракону и тихо сообщила:

— Главнокомандующий здесь.

Гаррат замер, судорожно выдохнул через стиснутые зубы и уточнил:

— Где конкретно «здесь»?

— Конкретно — в храме Древуна, — пояснила я. — И Ирэнарну известно о тайных тропах.

И Владыка превратился в Вачовски мгновенно.

В следующее мгновение с меня сняли венок, напялили его на голову оторопевшего друида, затем ему же в руки сунули букет белых роз, отобрав его у меня, и перекинувший меня же через плечо дракон крикнул уже на бегу:

— Свадьба временно откладывается. Шкода, за мной!

Никодим вынырнул откуда-то из толпы и помчался следом за нами, теряя лепестки с букета, который все еще держал. Вслед нам смотрели потрясенные люди, нелюди и представители прочих рас Средиземья. Друиду очень шел венок из белых роз, если честно.





* * *



Мы неслись по тайной тропе, оставляя позади украшенную цветами таверну и продолжая пребывать все в том же виде — я на плече у Гаррата, Никодим с рассыпающимся букетом. В какой-то момент Владыка, не оборачиваясь, спросил:

— Место входа запомнил?

— Да, там горенка растет, — задыхаясь, ответил травник.

— Беги вперед! — тут же скомандовал дракон.

И студент, теряя букет окончательно, рванул, обгоняя нас. Обогнал, профессионально вглядываясь в обочину тропы слева. И мы продолжили бег. Бежали недолго, вскоре Никодим, красный и запыхавшийся, остановился, указав на неприметную сине-зеленую мшистую травку, на которой сидел уже знакомый нам кузнечик. Кузнечик задумчиво потирал лапками голову, видимо, не понимая, что происходит. Боюсь, мы добавили ему непонимания, когда шагнули с тропы в сторону и исчезли с глаз насекомого.





* * *


Вышли уже на знакомой заледенелой дороге посреди новопостроенной деревни Медведково. После чего, все так же не снимая меня с плеча, Гаррат скомандовал:

— Бегом.

— Не могу, — совершенно искренне ответил пошатывающийся Никодим.

И мгновенно оказался на втором плече Владыки. Как ни странно, с удвоенной ношей Гаррат понесся втрое быстрее, чем прежде, даже ни разу не поскользнувшись на местами покрытой льдом дороге.

Медведково мы покинули в считаные минуты.

Ворота и двух медведей, их охраняющих, Владыка снес, даже не оглядываясь, поэтому потрясенно смотреть на ошарашенные звериные морды и раскуроченные ворота довелось только нам с Никодимом. И то недолго.

В мгновение преодолев тот участок леса, что отделял вход в деревню от лагеря, который мы организовали для Тихомира и Славена, дракон сбросил Никодима с плеча, осторожно спустил меня и, придерживая, чтобы не свалилась, зло приказал:

— Все в сани, живо.

Раздался жалобный скулеж, и, повернувшись на звук, я увидела две горки мяса и слегка припорошенного снегом грасса, который поднял морду и теперь смотрел на нас.

— Ладно, ты тоже, — сдался Владыка.

Голод радостно подскочил, торопливо перенес в сани мясо, следом, взяв меня за полу плаща, перетащил туда же, пока парни сворачивали лагерь, а дракон, присев на корточки, чертил что-то палочкой, производя какие-то расчеты.

Не знаю какие, но, едва мы все загрузились в сани, Гаррат запрыгнул вперед, после чего что-то произнес, нарисовал символ, и сани сорвались с места так стремительно, что пара кусков мяса улетела, а сама я едва удержалась на месте.

И мы понеслись в сгущающиеся сумерки прямо к лесной чаще, да еще и на огромной скорости.





* * *


Я не знаю, сколько мы ехали. До того как стемнело, смогла лишь определить, что на юг. Прямо строго на юг.

Ночью остановились на дороге. Вышли размяться и выпустить грасса, который уже некоторое время нервничал, а спрыгнуть с саней опасался, и я его прекрасно понимаю — мы проносились мимо деревьев на такой скорости, что не выжить при падении мог даже Голод.

Дорога, на которой встали, оказалась расчищена и утоптана — похоже, по ней ездили часто. Парни ушли направо, я свернула к кустам налево, Владыка ушел прямо, предупредив меня, чтобы далеко от саней не отходила.

Я и не отходила — было откровенно страшно. К тому же я была одна, а потому и вернулась быстрее всех. Подошла к черным в темноте и на снегу саням, присела на край бортика и зажгла маленький огонек, озираясь.

Дорога была абсолютно пустая, белая от снега, но впереди, ближе к повороту, что-то сверкнуло. Я подалась вперед, спуская огонек, и тот помчался по дороге, задорный и веселый, поднимаясь все выше и освещая все ярче что-то очень блестящее, заискрившееся десятком разноцветных граней.

Заинтригованная, я оторвалась от саней и пошла к сверкавшему предмету, на всякий случай сформировав плетение щита и держа его наготове. Огонек, мигнув, послушно вернулся ко мне и начал освещать путь, заставив испуганно вскрикнуть, едва я взглянула под ноги.

Я шла по крови!

По каплям, потекам, лужицам крови. Вся дорога была в крови!

И мне бы остановиться, но как завороженная я все шла, шла и шла и замерла, только подойдя к повороту и увидев открывшуюся мне ужасающую картину…

Та сверкающая штучка, что привлекла мое внимание, оказалась кольцом магистра Тессорда. Лежавшее на дороге вместе с пальцем, на которое было надето… Сам магистр лежал чуть дальше, неестественно вывернув голову и глядя в вечность мертвыми остекленевшими глазами.

Они все были здесь.

Все боевые маги, что накануне ночью прибыли на порубежную заставу, что проверяли купцов. Полегли все. Их легко было отличить по красным мантиям и рубашкам, которые в спектре сияния моего магического огонька были особенно ярко видны. И их убили звери. Не маги, нет, раны, что я видела, были нанесены вовсе не клинками.

Неслышно подошедший грасс ткнулся носом в мою ладонь. Я даже не отреагировала, пребывая в состоянии шока. Но Голод, взяв за рукав, потянул вниз и, едва я перевела потрясенный взгляд на него, написал на снегу: