Магическая сделка

Наверное, уже правильно было бы думать — Саир.

— Уже лучше… дорогой, — отчаянно улыбнувшись молодому дракону с хвостом небрежно собранных волос, ответила я.

— Мне жаль, что тебе пришлось пройти через это, дорогая. — В голосе тонны сочувствия, в зеленых глазах — холодный расчет.

— Я так и не поняла, для чего все это нужно было, дорогой! — выдохнула я.

И услышала невероятное:

— Ты же понимаешь, моя семья иначе не полюбит тебя! — патетически воскликнул мой… муж.

Даже не нашлась, что ответить. Просто сделала глоток чая, почти физически чувствуя, что глаза у меня округляются медленно, но верно.

И, боюсь, мое выражение лица не изменилось, когда из-за очередного поворота показался спешащий к нам магистр Валентайн, еще издали расстроенно воскликнувший:

— Маг Земли! Это надо же! Маг Земли высочайшего уровня и оказался в стенах Любережского Университета! Деточка, мне так жаль!

Меня обняли как родную, мягко, но настойчиво отделив от супруга, после чего магистр Валентайн обхватил мое лицо ладонями, заглянул в глаза… очень неодобрительно глянул на обручальное кольцо, украшающее безымянный палец моей правой руки, скрыл все это иллюзией истинного радушия и произнес, крепко взяв за локоть:

— Миладочка, рад, очень рад встрече! Халоне Ирэтани, вы позволите? Нам нужно решить множество вопросов, обговорить все, я должен показать ее магистрам! Это же изумруд, вы понимаете?

— Конечно-конечно, — с восторженной любезностью согласился Главнокомандующий Долины драконов. — Оставляю вас до… — Он нахмурился и уточнил: — До скольки?

— Занятия завершаются в пять, — учтиво, но холодно уведомил магистр Валентайн.

— В таком случае заберу мою любимую в пять вечера, — заулыбался с явным предвкушением Саир Ирэтани.

Магистра Валентайна заметно передернуло, но иллюзия сохраняла все ту же маску радушия.

— До встречи, любимая, — с еще более явным предвкушением произнес дракон.

Теперь передернуло меня.

Почему-то встречи конкретно с этим лощеным драконом мне не хотелось вовсе, а вот Главнокомандующему я бы с удовольствием задала несколько вопросов. Или не несколько.

— Да-да, до свидания, — совсем нелюбезно произнес магистр Валентайн.

И, все так же крепко удерживая меня под локоть, практически потащил в башню, я смогла лишь растерянно оглянуться на стоящего и загадочно улыбающегося… мужа.





* * *


Кабинет ректора располагался на первом этаже, имел самую приметную и в целом большую дверь, не имел ни секретаря, ни, соответственно, приемной-привратницкой и обозначался огромной золотой надписью «Магистр В. Валентайн».

— Мерзавец! — открывая дверь и практически вталкивая меня в свой кабинет, прошипел этот самый ректор.

Я пролетела шага три с ходу, и остановиться мне не дали, ухватив за плечо, проведя еще несколько шагов и усадив в мягкое, очень мягкое — впереди меня заклинание мягкости полетело — кресло.

— Не больно? — неожиданно заботливо уточнил магистр Валентайн.

Я застыла, потрясенно глядя на него.

— Прости старика за откровенность. — Он притянул к себе магией стул и, сев напротив утопающей в кресле меня, произнес: — Я же все понимаю, этот урод тебя ночью к супружескому долгу явно не по твоей воле принудил.

И маг, стараясь не смотреть на меня, развернул свиток с документами, которые передал ему Ирэнарн. Там было все. Моя дипломная, увидев название которой магистр Валентайн как-то грустно улыбнулся, и свидетельство о рождении… Движение руки мага — и над этим листочком пожелтевшей бумаги, с моими именем и временем рождения, вспыхнуло подсвеченное будто свечой изображение: лежащая на постели женщина с распущенными, разметавшимися по подушке волосами и красивыми, изящными чертами лица, мужчина, темноволосый, сгорбленно сидящий на краю постели и удерживающий своими широкими ладонями тонкую белую руку умирающей… бабушка со свертком в руках.

— Мне жаль, — тихо произнес магистр Валентайн.

Картинка исчезла, оставляя меня с застывшими в глазах слезами.

— Так, свидетельство о поступлении в университет.

Еще один взмах рукой, и я увидела лишенное границ изображение, кабинет магистра Аттинура, явно упорствующего против моего прибытия, магистра Воронира, стучащего кулаком по столу и требующего, и себя… зареванную растрепанную девушку в ярком цветастом сарафане и лаптях… очень даже упитанную, розовощекую…

— Дурак, — произнес магистр Валентайн, — ох, дурак, проглядеть мага Земли твоего уровня, это надо быть идиотом. И я дурак! О том, что нашел тебя на поляне, среди зимы цветами покрытой, он мне говорил, и царапнуло тогда что-то, но отвлёкся, не понял, не проверил. Моя вина.

И я поняла то, о чем догадывалась ранее: Валентайн знал Воронира… и даже хуже — они были единомышленниками!

— Удивлена? — ректор Университета Стихийных Сил мрачно глянул на меня. — Я знаю, что он пытался тебя убить. Пытался дважды. Дурак, говорю же. Сначала оставил тебя этому предателю, в итоге не понял и даже не попытался понять. Молодой еще, глупый… сын у меня.


Я судорожно выдохнула, потрясенно глядя на магистра Валентайна.

Он встретил мой взгляд спокойно и так же спокойно продолжил:

— О том, что Аттинур предатель, мы узнали недавно. — Маг отложил в сторону бумагу о моем приеме в университет и продолжил: — Его задачей было растить птенцов Воронира, то есть вас, найденышей. Учить вас — лучше, чем других, тренировать — больше, давать задания сложнее, чем общей массе пригодных только для выпивания студентов.

Как сидела, так и осталась сидеть. Хотелось выкрикнуть со всей накопившейся обидой и болью, что нас выживали из университета, выживали в буквальном смысле, что талантливые и одаренные девушки и парни уходили, не выдержав издевательств, притеснений, постоянной-бесконечной-неизменно повторяющейся несправедливости! Но я промолчала, отчаянно понимая — магистр Аттинур исподволь, осторожно, в духе пассивной защиты выживал нас, птенцов Воронира, из университета, пытаясь уберечь от доли гораздо худшей, чем просто участь мага-недоучки. Я не могла этого принять. Понять понимала, принять… нет. Слишком много было боли, слишком горько от всего, что пришлось пережить, слишком жестоким, по-моему мнению, было решение магистра Аттинура.

— Мне жаль, — вновь повторил магистр Валентайн.

Сказал совершенно искренне, и я поняла, что ему действительно жаль и что это «жаль», несмотря на всю доброту и искренность, которые излучал сейчас маг, станет приговором для магистра Аттинура. Уже стало. Полагаю, кольцо, превращенное в агрессивный артефакт, было лишь началом. Аттинура убьют, предельно быстро и жестоко.

— Впрочем, это уже не важно, — подтверждая мой вывод, произнес ректор Университета Стихийных Сил, возвращаясь к моим бумагам.

Свидетельство о браке он взял следующим. Над бумагой, как и над прежними, вспыхнуло изображение, и я увидела Цветочный храм Триединого, меня, бледную, с венком на голове, стройного темноволосого дракона, слезы в моих глазах, побелевшие, закушенные чуть ли не до крови губы, дрожащую свечу в руках…

— Мрази, — с откровенной ненавистью произнес магистр Валентайн. — В Долине драконов драконовские же правила в отношении женщин, тронуть любую драконицу безнаказанно может позволить себе лишь кучка избранных, Правящие и их приближенные, для всех остальных хочешь девушку — женись. И не иначе. Поэтому браки у драконов, по обыкновению, ранние, но не у всех… — Валентайн помолчал, держа мое свидетельство о браке, и добавил: — В те времена, когда границы были открыты, высокопоставленные драконы заводили интрижки в основном с эльфийками. У эльфов гораздо более свободные нравы, чем… здесь, и высочайшее внимание представителей крылатого народа едва ли доставляло проблемы девушкам. Случалось разное, но в принципе проблемы особой не было.

Валентайн помолчал и продолжил:

— С закрытием же границ единственными, кому был дозволен вылет за пределы Долины, стали боевые драконы. У них… другие вкусы.

Магистр выразительно посмотрел на меня. Мне нечего было сказать, я просто с горечью слушала.

— В Мебережи драконов много, — все так же глядя на меня, сказал маг. — Границы Долины близко, до эльфов рукой подать, а с высоты драконьего полета видно многое, в том числе и симпатичные женские мордашки. Кто просто понравился — драконам на один раз. Кто зацепил — становятся любовницами, их содержат, им дома покупают в Вестерсе, а потому когда любовница надоест, она остается как минимум с жильем и достаточным количеством средств в банке для скромного, но безбедного существования. Но существует третья категория девушек такие, как ты.

В светлых глазах магистра промелькнуло откровенное сочувствие и все то же сожаление.

— Девушки с принципами. Достаточно бесстрашные, чтобы сказать «нет», достаточно принципиальные, чтобы не продаться за деньги. И на таких женятся.

Он поднял листок моего брачного свидетельства, потряс им и практически простонал:

— Я тебе клянусь, настанет день, когда я выжгу всю эту мерзоту!

Магистр бросил листок поверх остальных моих документов, отшвырнул всю пачку на стол, устало растер лицо ладонями и, глядя куда-то в никуда, глухо добавил:

— Такие храмы, как этот Цветочный, существуют в основном за счет драконов. Они за каждую брачную церемонию платят вдесятеро больше обычной платы за ритуал, плюс идет весомый подарок самому священнику. Знаешь почему?

Отрицательно мотнула головой.

Валентайн посмотрел на меня и произнес:

— Главное требование заключения брака в храме Триединого — оба супруга должны быть одной веры! Одной веры, понимаешь?!

Я… понимала.

— На таких, как ты, женятся, — продолжая смотреть на меня, с ненавистью выговорил магистр. — Женятся, Милада. Обрекая тем самым на послушание, полное согласие и попытку, предпринимаемую любой нормальной женщиной, наладить отношения в семье. И женщина пытается — она ведь принесла клятву в храме своей веры, для нее эта клятва имеет силу, как и этот брак. И эта участь во сто крат хуже участи простой любовницы. Рано или поздно дракон улетает в закат, а замужняя женщина остается одна, обреченная на вечное одиночество.

Чашка в моих руках дрогнула.

— И священникам, заключающим подобные браки, прекрасно известно об этом. А драконы… — Он помолчал. — Драконы не приемлют насилие в отношении женщин и поэтому добиваются согласия любым способом. Связать женщину узами нерушимого брака — для них просто способ получить желаемое. Только способ…

Взмах рукой, и над все теми же бумагами, небрежно брошенными на стол, я, бледная и дрожащая, слезы, непрестанно текущие по моим щекам, и мой супруг Саир Ирэтани, безжалостно расстегивающий мое платье…

— Мне жаль, — уничтожая изображение, простонал магистр Валентайн, — мне так жаль, девочка моя.

Мне тоже. Но очень недолгое время.

— Так, значит, брак был заключен незаконно? — сиплым, дрогнувшим голосом вопросила я. — Соответственно, силы он не имеет?

И магистр посмотрел на меня совершенно иначе.

— Неплохо, Милада, — с подчеркнутым уважением произнес он. — Очень неплохо. Отчаяние явно не твой путь по жизни.

Он откинулся на спинку стула, посидел, размышляя, затем произнес:

— Я не силен в теологии, как ты понимаешь, я больше маг, чем знаток богословия. Но, если рассуждать здраво, по идее законы священного брака были нарушены. Драконы — приверженцы совершенно иной религии, соответственно… А я изучу этот вопрос, — задумчиво протянул магистр. — Почему бы и нет? Это будет неплохой способ подгадить драконам и прикрыть все эти брачующие лавочки.

— А расторгнуть брак? — со вспыхнувшей надеждой спросила я.

И вот тут магистр Валентайн сник. Посидел, покачивая ногой, затем произнес:

— Мы пытались. Дело было с нашей студенткой, так что я лично был очень заинтересован в расторжении союза, тем более что Тари в принципе с первого курса отвечала взаимностью на чувства одного из наших виднейших ученых, поэтому… я пытался сделать это не столько ради нее, сколько ради ученика, которого стремительно терял. Но, к сожалению, в храме произносится клятва, Милада. И произнесшая ее обретает лишь два пути — она может стать либо женой дракона, либо… невестой Триединого. Тари ушла в монастырь. Миграв погиб спустя несколько лет, по неосторожности — он слишком много стал пить, потеряв любимую.

Я молча поднесла чашку к губам, сделала глоток, потом еще один, затем произнесла: