Маршал авиации

– Вы пытаетесь нас запугать? – наконец проговорил Мензис.

– Проведение поблизости ядерных испытаний могло бы расцениваться как попытка запугать, а это просто показ технологий. Американцы ведь вам свой В-36 демонстрировали недавно?

После этого дебаты в парламенте продолжались еще два дня, но уже со все возрастающим преимуществом лейбористов, а Эттли и Северов посетили Новую Зеландию, где встречи прошли в гораздо более конструктивной атмосфере, оппозиция притихла, как мышь под веником.

В последний день пребывания в Австралии состоялась у Олега еще одна встреча, весьма неожиданная. Приближался вечер, начинало смеркаться, генерал только что закончил писать подробный отчет об участии в дебатах в парламенте, когда в дверь постучали. Это был Николай Михайлович, и выглядел он несколько смущенно.

– Олег Андреевич, тут вот какое дело…

– Говорите смелее, – улыбнулся Северов. – Не похоже, что произошло что-то ужасное.

– Нет-нет! Просто один человек просит вас о встрече.

– Судя по всему, здесь есть какой-то подвох?

– Не подвох, но… В общем, он русский, эмигрант. Бывший офицер, уехал из России еще в 1918 году.

Летчик пожал плечами:

– Вообще-то я не занимаюсь вопросами, касающимися наших бывших, у меня своих забот хватает. Нет, я готов его выслушать, просто не совсем понимаю, что такого он может сказать мне, что не хочет говорить вам.

Через несколько минут в кабинет вошел среднего роста мужчина в годах, лет около шестидесяти. Загорелое лицо и загрубевшие ладони выдавали человека, занимающегося физическим трудом на открытом воздухе, но выправка выдавала человека военного, а дешевый, сильно поношенный пиджак сидел как китель. За его спиной Олег увидел Гладышева и двух его офицеров, Тарас сделал знак, что все в порядке, неожиданный посетитель проверен.

Несколько мгновений вошедший разглядывал Северова и, видимо, был смущен его внешним видом, даже скорее, возрастом, поскольку на черной тужурке, которую Олег надел перед приходом гостя, блестели золотые погоны генерал-полковника. Пришлось хозяину кабинета первому нарушить молчание:

– Здравствуйте, я генерал-полковник авиации Северов Олег Андреевич, заместитель народного комиссара обороны Советского Союза. Присаживайтесь к столу, я вас слушаю.

– Да, простите, не ожидал, что вы так молоды. Селезнев Иван Сергеевич, штабс-капитан, бывший, разумеется.

Пока собеседник собирался с мыслями, Северов успел подумать, что, занимаясь целым ворохом самых разных проблем, совершенно упустил из виду русских эмигрантов, которых в Европе да и по всему миру хватало, вот даже в Австралии нашлись. Впрочем, часть из них как раз уже никаких хлопот доставить не могла, поскольку за пособничество нацистам либо были повешены, либо отбывали сроки в местах весьма отдаленных. Но таких было сравнительно немного, тяжело русскому человеку и патриоту воевать против своих, пусть и вынудивших когда-то покинуть родину. Олег даже укол совести ощутил, о многом подумал, даже о китайцах с индийцами, а вот о бывших соотечественниках не вспомнил. А ведь приходилось в прошлой жизни встречаться, с их потомками, конечно, когда по соревнованиям ездил. Много в постсоветской России писали про эмиграцию, про Гражданскую войну, было над чем подумать в свое время, так что врага матерого и коварного в госте Олег не видел, напрасно тот опасается.

«Зачем этот бывший штабс-капитан пришел? Видно, что живет очень бедно, тяжелым физическим трудом зарабатывает, но не денег просить пришел, это точно. Неужели вернуться хочет? Да что гадать, сейчас сам все расскажет».

Селезнев тем временем решился:

– Моя просьба, господин, простите, товарищ генерал, может показаться вам странной. Я хотел бы вернуться в Россию. Вместе с семьей.

– Пока не вижу ничего странного, Иван Сергеевич.

– Дело в том, что в России меня будут судить и, скорее всего, казнят. Но я готов к этому!

– Подождите, Иван Сергеевич. Вы хотите сказать, что во время Гражданской войны воевали на стороне белых?

– Да.

– Что ж. Во-первых, у нас не казнят, а применяют высшую меру социальной защиты. Во-вторых, далеко не ко всем подряд. В чем заключается ваша вина, конкретно? Расстреливали пленных? Пытали? Сожгли деревню с мирными жителями, вырезали семьи красноармейцев?

– Да бог с вами, что вы такое говорите! Я артиллерист, ничего такого не делал! Вы не поняли, я воевал против вас! Но в мае 1918-го появилась возможность уехать из страны, я уже тогда понял, что все бессмысленно и перебрался сначала в Румынию, потом… Много где побывал, осел в конце концов здесь, недалеко от Брисбена. Но это неважно. Я хочу вернуться и готов предстать перед судом, чем бы это для меня ни закончилось. Но ответьте мне прямо, могу ли я надеяться, что репрессии не коснутся моей семьи? Они ни в чем не виноваты! Дети родились уже здесь, жена против вас никогда не воевала, она намного моложе меня, ее еще девочкой увезли.

– Я правильно вас понял, вы готовы пожертвовать собой, чтобы ваша семья могла вернуться в Россию?

– Так точно! Поймите, у них здесь нет будущего! У меня нет столько денег, чтобы дети могли получить хорошее образование, их удел – быть в низах общества! Вы видите, я уже стар, скоро не смогу работать, как прежде, в полную силу. Им из этой нищеты не выпутаться, а в России у них есть шанс! Я пытался записаться в армию, чтобы воевать с немцами или японцами, но меня не взяли, возраст. Я внимательно читаю новости о Советском Союзе, хотя их здесь очень мало. Но и этого достаточно, чтобы понять, в вашей стране совсем другая жизнь! Безумно жаль, что мне понадобилось состариться на чужбине, чтобы осознать это.

– Раз вы следите за прессой, то, наверное, знаете, зачем я сюда прилетел?

– Об этом я не читал, только разговоры слышал. СССР победил Британию, вы приехали на встречу с руководством страны, которая входит в состав бывшей империи. Простите, у меня мало возможностей следить за политической жизнью.

– Да, Британия капитулировала перед Евразийским союзом, а сюда я приехал, чтобы поддержать премьер-министра Великобритании Клемента Эттли в стремлении сохранить Содружество Наций, которое пришло на смену Британской империи. У власти здесь и там лейбористы, они пытаются строить социалистическое общество. Так что если все пойдет, как мы рассчитываем, и Австралия останется в составе Содружества, а со временем войдет и в Евразийский союз, то уровень жизни здесь будет совсем другой и все дороги будут открыты, в том числе и вашим детям.

Селезнев какое-то время молчал, потом покачал головой:

– Когда это еще будет. Лично у меня нет столько времени, даже мои дети успеют состариться. Может быть, внуки смогут на что-то рассчитывать. А мне хотелось, чтобы сын и дочь… Я понимаю, вы мне отказываете. Извините за беспокойство.

– Постойте! Я вам не отказываю! Завтра же приходите в посольство и начинайте оформлять необходимые документы. Сотрудники объяснят, что и как надо сделать, я не разбираюсь в этих вопросах. Вот мой адрес, пишите мне, когда приедете в СССР или если возникнут проблемы. И надейтесь на лучшее.

– Большое спасибо, господин, простите, товарищ генерал!

Бывший штабс-капитан с чувством пожал Северову руку и вышел. А генерал-полковник сделал себе зарубку в памяти, узнать, какая работа ведется с русскими эмигрантами во Франции и Испании, а также не забыть поинтересоваться об этом во время визита в Канаду.

История эта имела продолжение. Селезнев действительно на следующий день пришел и занялся оформлением документов на въезд в СССР. Но когда Олег вернулся в Советский Союз, ему сообщили, что Иван Сергеевич Селезнев умер от сердечного приступа через неделю после их встречи. Потом пришла информация, что его семья получила разрешение и вскоре переехала в Ростов-на-Дону. А еще через два года Северов получил письмо, в конверте была только одна фотография, на ней изображены женщина средних лет и очень похожие на нее юноша и девушка, снятые на набережной широкой реки. На обороте была подпись: «Селезневы, Ростов-на-Дону, 1950 г. Спасибо!».

В Канаду Северову лететь не пришлось, генерал-губернатор Харольд Руперт Леофрик Джордж Александер, бывший фельдмаршал и Главнокомандующий британскими войсками на Среднем Востоке, знакомый Олегу по службе в Египте, и премьер-министр Уильям Лайон Макензи Кинг сами собирались прибыть в метрополию для обсуждения вопросов членства в Содружестве Наций, отношений с Евразийским союзом, а также для оценки происходящих в Великобритании и соседних странах процессов. Коль скоро Олег стал заниматься отношениями со странами Содружества, то приказ ехать в Лондон и участвовать в переговорах выглядел логично, хотя нисколько не порадовал. Впрочем, на этот раз ключевую роль играл заместитель наркома иностранных дел Андрей Андреевич Громыко, а Северов подкреплял его как представитель силового блока и человек, лично знакомый с Александером.

Олег прилетел в Москву ранним утром 21 мая и вечером того же дня был на докладе у Сталина. В кабинете присутствовали Громыко, Рокоссовский, Молотов, Конев и Берия. Верховный, как обычно, прохаживался у стола с трубкой в руках. Появление Северова было встречено улыбками.


– Здравствуйте, товарищ Северов, присаживайтесь и рассказывайте о своей поездке.

– Здравия желаю, товарищ Верховный Главнокомандующий, здравствуйте, товарищи.

Олег устроился на свободном месте рядом с Рокоссовским и продолжил:

– Об окончательных итогах визита пока судить трудно, но есть все основания полагать, что Австралия и Новая Зеландия из Содружества не выйдут. Правящими там являются левоцентристские лейбористские партии, поэтому контакт у них с Эттли получился нормальный, сопротивление либералов было вялым. Благодаря усилиям ведомства товарища Берии и кое-какую подноготную на публику вытащили, которую проамериканское лобби хотело бы скрыть от своих избирателей. Да и со средствами массовой информации наши дипломаты и чекисты хорошо поработали, так что особых сложностей не возникло. С генерал-губернатором Новой Зеландии Бернардом Фрейбергом я встречался в Египте, так что контакт был нормальный. Наши предложения по экономическому сотрудничеству встречены положительно, вопрос о военных базах тоже не вызвал негативной реакции. Если не будем сильно давить и дадим им время переварить, так сказать, эти изменения, то постепенно они втянутся в работу и, я думаю, войдут и в Евразийский союз. Но это неблизкая перспектива.

– А не получится, что мы дадим время американцам для организации ответных действий? – засомневался Константин Константинович. – Они ребята ушлые, почувствуют слабину и влезут.

– Во-первых, мы тоже не должны сидеть сложа руки и наблюдать, надо купировать угрозы. Во-вторых, если перегнем палку, то только облегчим противнику жизнь, сами подготовим почву для продвижения его интересов. Надо побыстрее втягивать их в сферу нашей экономической деятельности, способствовать проведению социальных преобразований, тогда и США со своими капиталовложениями в самые вкусные отрасли не будут им так уж интересны. Ну и работа с общественным мнением, безусловно. Действовать лучше максимально через метрополию, тем более что она под нашим контролем.

Берия и Громыко синхронно кивнули, Сталин улыбнулся:

– Правительство положительно оценивает вашу работу, товарищ Северов, но она еще не закончена. 23 мая в Лондон прилетают канадцы, придется поучаствовать в переговорах. Тем более что Эттли сам об этом просит, а вы знакомы и с Александером. Поможете товарищу Громыко, он посвятит вас в наши планы относительно этой встречи. Завтра утром вылетайте в Англию.

Из кабинета Олег вышел вместе с Громыко. Хотя последний был на одиннадцать лет старше, они давно перешли на «ты» и обходились без отчеств.

– Что думаешь? – поинтересовался замнаркома иностранных дел, когда они оказались на свежем воздухе. – Давай пройдемся, поговорим, а то я целый день по кабинетам.

На небе еще не погасла вечерняя заря, воздух был почти неподвижен, легкий ветерок коснулся их лиц, когда они вышли из Боровицких ворот и не спеша пошли в сторону Троицкого моста. Сзади шагах в двадцати следовала охрана, но собеседники не обращали на нее внимания, привыкли уже. Андрей Андреевич был на полголовы выше генерала, разговаривали они тихо, поэтому он был вынужден немного наклоняться к собеседнику. Олег был в темно-синем кителе, у бедра висела кобура с пистолетом, Громыко покосился на него:

– Сколько тебя знаю, ты всегда с оружием ходишь. Не надоело, война ведь давно кончилась?

– Неуютно я себя без него чувствую, – усмехнулся летчик. – Вот состарюсь, выйду на пенсию, уберу в сейф. Но лет тридцать мне его еще таскать придется, он расслабиться не дает, напоминает, что не всех мы еще победили.

– Ну да, ну да. Ситуацию в Канаде ты себе хорошо представляешь?

– Я последние дни в самолете провел, а не в Ленинской библиотеке, так что только в общих чертах. Эттли просвещал, ребята из разведки поделились. По моему скромному мнению, ничего путного у нас сейчас не выйдет. Если канадцы в объятия соседей не бросятся, то это уже хорошо, большего нам не достичь.

– Я всегда говорил, что ты реалист! У меня такое же мнение. Там либералы у власти, Кинг говорун еще тот, себе на уме, связи Канады с метрополией своеобразные, они из доминиона в самоуправляемое государство стремятся превратиться, а тут такой удобный момент, Содружество по швам трещит после поражения англоамерикацев в войне. К тому же перед Второй мировой он и Гитлеру симпатизировал, воевать не хотел, евреев-беженцев к себе не пустил и японцев из страны вытурил, иначе и не скажешь. Но про последнее ты, наверное, в курсе. Население Канады настоящая каша – англоканадцы, франкоканадцы, шотландцы, ирландцы, немцы, украинцы, кого только нет. Но жителей для такой территории совсем немного, миллионов двадцать, так что сколько бы он ни пыжился, одного из ведущих игроков на мировой арене изображая, из-за спины США и Великобритании, даже в ее нынешнем состоянии, Канаду не очень-то видно. Думаю, с нас он будет стремиться поиметь как можно больше, а взамен ничего не дать, да так, что мы бы еще и должны остались!

– У него хохлов в предках нет? – хмыкнул Северов. – Или поляков? Хочет он мирового лидера из себя строить, давай на этом и сыграем?

– Каким же образом? Будем убеждать его в том, что Трумэн все равно станет свою волю диктовать?

– Это же очевидно. В Европе американцам ловить нечего, в Азии, собственно, тоже. Остаются Латинская Америка и Канада, причем вторая непосредственно граничит. Они же не дураки, прекрасно понимают, что если мы в Канаде свои аэродромы разместим, им совсем туго придется. И пусть, в этой мысли уверенные, все силы на борьбу бросят!

– Так, Олег, с этого места подробнее, поскольку я чего-то не понимаю.

– Да просто все! Для чего нам Канада? Ресурсы? Евразия, Австралия, приличная часть Африки – нам это еще долго не освоить. Удобный плацдарм для давления на США? Отчасти, но есть, мне думается, более интересные варианты. Ты же в курсе, что государства Южной Америки проявляют интерес к сотрудничеству с нами. Вот с ними и следует работать в первую очередь, их-то переубеждать ни в чем не надо, они сами прекрасно понимают свою выгоду. Вот увидишь, через некоторое время свой какой-нибудь Южноамериканский союз или федерацию организуют и в СЭВ попросятся. Не завтра, конечно, но это еще при нашей жизни будет.

– А с военной точки зрения?

– Андрей, поверь на слово, пока мы разговоры разговариваем, наши аэродромы в Канаде станут не столь уж важным делом.

Громыко какое-то время молчал, потом хитро улыбнулся:

– Ракеты?

– Именно! Всего не скажу, но понял ты правильно. И новое поколение самолетов. И наш авианосный флот.

Про атомные подводные крейсеры стратегического назначения Северов говорить не стал, рано еще, но и всего остального хватало.

– Значит, аэродромы наши ты планируешь в Южной Америке разместить, ракеты на вооружение поставить. Хм, так потом канадцы, глядишь, сами в Содружество запросятся, ценность-то союза с ними сильно упадет! Что ж, с этой позиции и будем работать!

Собеседники распрощались и отправились на отдых, Андрей Андреевич домой, а Северов в гостиницу, попутно жалея о том, что не удастся повидать Настю, соскучился по лапушке, да и по своей живности тоже.





Глава 4




В Лондон вылетели на Ил-14, без истребительного эскорта, разумеется. Переговоры с канадцами начались 24 мая, поскольку семидесятитрехлетнему Кингу необходимо было отдохнуть после многочасового перелета через Атлантику. С англичанами основные моменты были обговорены накануне, Эттли, очень довольный результатами работы с австралийцами и новозеландцами, был настроен осторожно, но оптимистично.

После появления в зале для переговоров руководителей канадской делегации были сделаны протокольные фотоснимки, затем все лишние были удалены, и общение началось за закрытыми дверями. Собственно, работали впятером – Громыко, Северов, Эттли, Кинг и Александер. Когда стороны наконец разместились за столом, генерал-губернатор Канады улыбнулся Олегу:

– Давно мы не виделись, господин генерал! Помнится, тогда вы были еще майором. Прекрасное было время, тяжелое, опасное, но прекрасное!

– Давайте перейдем к делу, господа, – желчно произнес Кинг, он был явно в дурном настроении и не особенно это скрывал. Пока он отдыхал после перелета, Александер успел встретиться с королем, присутствовали также Эттли и Черчилль. Последний уже опубликовал в ведущих газетах свою новую статью «Будущее Содружества Наций: сила в единстве», в которой достаточно подробно рассмотрел перспективы развития стран, входящих в это объединение, и риски выхода из него. Вывод был прост, но логичен – совершенно независимую политику Канаде проводить не дадут, равно как и оставаться вне какого-либо блока. Балансировать между США и Содружеством, а, следовательно, и Евразийским союзом, не получится, придется выбирать. Макензи Кинг приготовился к жесткому отпору, решив принять сторону Америки. Экономическая интеграция с этой страной осуществлялась уже давно и с началом Второй мировой войны только усилилась. Он бы вообще не поехал на эти пустые переговоры, но тогда значительная часть населения будет слишком сильно разочарована в его политике, а это опасно.