Метро 2033: Кочевник

Странные идолы, собранные из частей автомобилей и труб и увенчанные побелевшими на солнце черепами животных и людей, располагались по спирали, напоминая некий лабиринт, в центре которого стояла трехголовая рогатая статуя большего размера. В отличие от других, она имела туловище, собранное из нескольких двигателей, поставленных друг на друга, а ее металлические руки поднимались над остальными фигурами. Будто специально, для привлечения внимания.

Шал на несколько минут прикрыл глаза, пытаясь спроецировать и уменьшить картинку, чтобы все же понять, что она может означать. И кроме вида свернутой спиралью змеи ничего не видел. Особенно если считать центральную статую головой…

А вороны кружили над этим местом не просто так. Они питались. Жрали то, что висело на раскинутых в стороны руках. Пикируя вниз, рвали длинные, зеленовато-коричневые гирлянды чьих-то внутренностей, и тут же взлетали вверх, вступая друг с другом в битву за кусочек плоти.

Покачав головой, поражаясь фантазии неизвестного декоратора, Шал спустился на пристройку ниже уровня крыши и заглянул в одно из окошек. Голоса стали слышны явственней, и можно было даже разобрать слова.

– …конец всему и есть начало! Грешники, поклоняясь выдуманным богам, сгинули в Пучине Мрака и были уничтожены очищающим Огнем! Но именно Он, возродившись из пепла Апокалипсиса, несет свет Истины в этот новый мир…

Разглядеть все в подробностях было трудно, и Шал сместился к другому окну. Отсюда уже стали видны люди, которые раскачивались в трансе и тихо подвывали в такт, устремив взор куда-то в сторону. Одежды на них было по минимуму, гендерные различия можно увидеть, не пытаясь понять, где у них там инь и янь, и внешний вид, искаженный мутациями, вызывал одновременно отвращение и жалость. Но, главное, их количество не пугало. Всего человек двадцать, или немногим больше, если считать женщин и детей. Патронов, в случае чего, хватит на всех.

– Истину поймет лишь тот, кто верит в ее ценность и не нуждается в доказательствах и чудесах. Свет – это Огонь! Огонь – это Свет! Он – Дитя Хаоса, рожденное Пламенем последней войны! Случится Чудо, и каждый из нас переродится, когда Он обратит на нас свой пристальный взор!

Голос проповедника был полон дикого восторга, с которым он возносил свою речь, и сильное эхо пустого здания только усиливало ее гипнотическое воздействие на слушателей. На искаженных гримасами одухотворенных лицах плясали всполохи горящего где-то огня. Шал метнулся к следующему окну – пора бы уже и мессию узреть, что так старается. И где же, в конце концов, Фань?

– Мы будем днем и ночью призывать Его, моля о том, чтобы озарил Он нас своим благодатным Огнем и Светом. Айдахар дарует нам новую жизнь! Айдахар согреет теплом! Айдахар примет нас в ряды своего войска, и понесем мы Истину тем, кого гложут сомнения! И мы приблизимся к Вратам Рая, где правит Он! Мудрый и сильный дракон… АЙДАХАР!!!

Раздавшийся следом громкий рев людских голосов заставил отпрянуть от окна. Люди вскинули руки и задрали головы к потолку. Не хватало еще, чтобы заметили. Шал сомневался, что к незапланированному зрителю на галерке они отнесутся благосклонно.

«Твою мать, ну и ересь. Айдахар? Это что, новая религия или бред сумасшедшего?»

Про Айдахара он знал. Рассказывали ему в детстве про него сказки. Потом узнал еще несколько вариантов. Один о змее, что правил миром и питался кровью живых существ. Был у него комар помощником, предварительно снимал пробу с очередных жертв, чтобы Айдахар потом употребил их в пищу.

Второй – о птице Самрук, что сидела на вершине Байтерека, Древа Мудрости, и каждый день сносила яйцо, которое на самом деле было Солнцем, и его по вечерам съедал змей Айдахар, живущий у подножия дерева. Но корни этих сказок уходили в глубину веков, когда казахи верили еще в Тенгри, а не в Аллаха.

И третий, более современный, довоенный. Из тех историй, что обычно рассказывали своим семьям пастухи после возвращения с джайляу, и на полном серьезе – глюколовы с красивым официальным названием «уфолог», организуя поисковые экспедиции в подобные «удивительные» места и пытаясь объять необъятное.

Недалеко от Шымкента находилось озеро Кок-Коль. Считалось аномальным, потому что уровень его никогда не изменялся, несмотря на осадки или засушливую погоду, и вода всегда оставалась чистой и прозрачной. Внезапно на его поверхности могли образоваться кипящие водовороты, затягивая в пучину все, что в этот момент там окажется. Пастухи рассказывали, как там исчезали и птицы, и животные. Дайверы, пытаясь опуститься на глубину, не могли достичь дна. И вот там, якобы, обитал Айдахар, доисторический пятнадцатиметровый змей, питающийся домашним скотом и другими животными, что приходили на водопой. Родной братишка или сестренка шотландской гадины из озера Лох-Несс. О ком именно они сейчас лопочут? Какой змей виноват, что кому-то тут снесло крышу?

Проповедника он узнал сразу. Уж очень он походил на человека в балахоне, нарисованного на стене цеха. Как и там, этот тоже держал ножи и размахивал руками. И вообще вся картина бетонной живописи стала понятна. Дракон Айдахар, рожденный в ядерном огне, пожирает тех, кто в него не верит. А эти клоуны, значит, верят и поклоняются, практикуя жертвоприношения. Как, в сущности, оказывается, быстро все возвращается. История предсказуемо циклична и движется по кругу, словно собака, что пытается укусить себя за хвост. Взлеты, падения, жертвоприношения на осколках разрушенных цивилизаций. Ничего не меняется под этим жарким солнцем.

За спиной оратора, вдоль стены, висели полуголые люди. Судя по вялым движениям, живые. Еще пленники, не поверившие в могущество Айдахара? А вот и Фань! Пусть одежда на ней разорвана в клочья, а сама она подвешена за руки на цепь, но девушка жива, а это главное. Интуиция в очередной раз не подвела. Правильно сделал, что не послушал Лемке.

– Так вкусим же плоть нашего брата, погибшего во Имя Его Света от рук проклятой грешницы, ступившей на территорию Его безграничного влияния и не пожелавшей безропотно принять благословление Его Пророка! Наш брат останется в нас, и когда мы войдем в Рай, он войдет туда вместе с нами!

Проповедник стоял перед залитым кровью широким постаментом, на котором лежали два тела. Одно из них, с большим кровавым пятном на месте глаза, уже было выпотрошено, судя по широкой красной линии от паха до горла. Вот, значит, кого ухайдокала Фань и чей ливер сейчас поедает воронье.

Второе голое тело было еще живо и слабо шевелило кровоточащими обрубками рук и ног. По краям постамента стояли бочки, в которых горел огонь, и два полуголых помощника ворочали в них отрезанные конечности бедняги, нанизанные на куски толстой проволоки. Шашлычники, сука.

Ждать больше не стал, и так уже достаточно увидел, чтобы отбросить последние сомнения в нецелесообразности переговорных процессов. Остается только внести некоторые изменения в меню местной ресторации, обильно сдобрив свинцовой приправой. А свинец, говорят, имеет очень плохое влияние на организмы подобных гурманов.

Уже когда спустился по лестнице и собирался идти к воротам на входе в котельную, заметил движение у одной из стен главного заводского корпуса. Приглядевшись, беззвучно выругался. Лемке, гад, хоть и не узнать его без привычных плаща и фуражки. Шал поднялся и замахал руками, привлекая его внимание. Дознаватель увидел и, прихрамывая, побежал через пустырь.

Когда он уселся на землю, вытянув подраненную ногу, Шал рассмотрел все то, что обычно скрывал плащ. Форма «афганка» советского образца. Офицерский ремень, доработанная портупея с двумя подмышечными кобурами и «макарами» в них. Бинта поверх штанов уже не было – перемотал, видать, когда один был.

– Я же сказал уходить. Чего не ушел?

– Нога болит, а мой билет на ваш автобус у китайского кондуктора. – Лемке огляделся. – Кстати, где она, нашел?

– Нашел. В котельной. Там еще люди есть в плену, как и она. На цепях висят. Тут, походу, секта какая-то хитромудрая. Змею поклоняются. Айдахару.

Лемке уставился на здание среди деревьев, почесал кулаком щеку.

– Айдахар, говоришь? Уже и сюда добрался?

– Ты что-то знаешь?

– Служба Безопасности Каганата все знает. А если не знает, то наслышана, и держит руку на пульсе, собирая информацию. Ходят непонятные слухи… Да неважно! Давай вытаскивать твою китаезу. Что там за обстановка?

– Человек двадцать проникновенно слушают одного долбан-бажу, который втирает им про вечную жизнь. Фань и еще четверо мужиков висят на цепях. Ворота там немного приоткрыты, можно зайти, пока проповедь читают. Походу, они сейчас своего жрать будут. Я так понял, Фань одного из них пристрелила, а они сторонники безотходного производства. Чем это от тебя так воняет?

– Бензин.

– Ты его пил, что ли?

– Гонишь? Коктейль Молотова делал!

Лемке вытащил из карманов две бутылки с заткнутыми тряпками горлышками и поставил на землю.

– Гребаный Экибастуз! – восхитился Шал. – Это то что нужно! Очищающий огонь, мать твою! Ты где бутылки взял?

– Пошарил в зданиях.


– Соображаешь! Зажечь есть чем?

– Есть. – Лемке отвернул рукав, показав браслет с китайским огнивом. – Ну что, пошли? Окропим песок красненьким?

Шал хмыкнул и кивнул. Потом улыбнулся.

– Глаза как? Прости, если что.

– А, – отмахнулся Лемке и, прихватив бутылки, встал, – нормально. Посидел с полчаса, проморгался. Зато мозги на место встали. Пошли уже, а то что-то мне тут ни фига не нравится. Хочется куда-то ехать и смотреть в потолок. Классный у тебя топорик, где взял?

– Трофей. Ну, кеттык[41]!

Снаружи у ворот стоял стражник и вместо несения своей службы слушал службу о вечном, заглядывая внутрь котельной. Шал тихонько подкрался ближе, на расстояние нормального замаха, и, сложив губы дудочкой, тихонько подул. Стражник встрепенулся, оглянулся и тут же рухнул, сраженный топором. Вытаскивать его из тела Шал не стал, не нужен уже. Кивнул дознавателю, прислушиваясь к происходящему в здании. Там уже выли. Видать, в предвкушении угощения.

– Зажигай.

Тот поставил бутылки на землю, снял с руки браслет и, чиркнув кресалом по кремню, высек сноп искр. Ткань, пропитанная бензином, на одной из бутылок загорелась сразу же. Лемке поджег от нее вторую, схватил их в руки и бросился в открытую створку ворот. Шал, прижав автомат к щеке, юркнул следом.

На них никто не обратил внимания, все были заняты более важным делом, не сводя глаз с проповедника, разделяющего на части тело их сородича, и в восторге вскидывали кверху руки. Лемке швырнул в толпу поочередно обе бутылки и отскочил к правой стене. Раздался звон стекла, большая лужа растеклась по бетонному полу, мгновенно воспламенилась и огонь охватил беснующихся людей. Они начали в ужасе метаться по котельной, пытаясь найти выход, но тут же раздались громкие выстрелы, перекрывая звук истеричных голосов.

Лемке палил из обоих пистолетов, а Шал бросился влево, к постаментам, на которых раньше стояли котлы, и запрыгнув на один из них, выпустил длинную очередь в толпу. Помощники проповедника кинулись к нему с топорами, подобными тому, что остался на улице. Шал двинулся им навстречу, перепрыгивая на другие постаменты и направляясь к алтарю. Близко подпускать их не стал, просто всадил в каждого по короткой очереди. Пророк Айдахара, не выпуская из рук своего тесака, побежал к выходу, сторонясь горящих людей, но вдруг упал – его догнала длинная очередь из «ксюхи», выпущенная вслед.

Подбежав к пленным, Шал бросился к Фань и заглянул ей в лицо, щупая пульс на шее. Девушка открыла глаза и слабо улыбнулась.

– Потерпи, я сейчас. – Он обернулся к алтарю.

Огонь на полу почти стих, чадили только трупы, наполняя помещение запахом горелой плоти и вызывая тошноту. Лемке ходил между дергающимися телами и иногда вскидывал пистолет, чтобы оборвать чьи-то мучения. Уничтожение секты заняло всего несколько минут. Вот вам и благодатный огонь, очищающий от любой скверны.

Лемке приблизился к пленникам и вгляделся в их лица.

– Твою мааать! Это же наши!

– Кто ваши? – не понял Шал, снимавший Фань с цепи.

– Мужики ехали в дрезине перед поездом, проверяя состояние железки! Как вы сюда попали, Сарсенбай!?

– Напали на переезде на нас, – человек с трудом разомкнул потрескавшиеся губы, – когда в Шу заехали только.

– Сколько вас было?

– Шестеро. Керимбаева сразу съели. Там лежит Панфилов. Они постепенно… разделили его на куски, суки! – Висевшего стошнило на пол.

Лемке подошел к алтарю. Человек с трудом приподнял голову и огляделся мутными глазами. Молодой еще, родился после Скорби, но его волосы уже поседели полностью. Заметив дознавателя, тот долго всматривался в лицо, потом не выдержал и, застонав, уронил голову. Приподнял культю с обожженной раной на месте локтя и прохрипел.

– Добейте… прошу…

– Как тебя звать, сынок? – спросил Лемке севшим голосом.

– Фи…липп…

Лемке отвернулся, горло перехватил спазм. Потом приложил пистолет к горлу парня и нажал на спуск.





Глава четырнадцатая. К перевалу




Июль 2033 года

Жамбыльская область

Шуский район



Уходили из Шу на всех парах. Не сбавляя скорость на поворотах, практически наплевав на мелкие преграды на выезде вроде песочных переметов или автомобилей, перегородивших трассу. Сильный таранный удар «шишигой» сдвинул их с места, открыв проезд из города. Желание выяснять другие местные традиции отсутствовало напрочь, и скорость немного сбавили только километрах в десяти от города, когда проехали мост через реку Шу. Там и остановились.

Фань, свернувшись калачиком в кресле, потерянно глядела в окно и периодически всхлипывала.

– Испугалась? На тебе лица нет.