Мэтт между строк

– Вперед, отчаянная девчонка!

Он схватился за металлический поручень и начал раскачиваться взад и вперед. Один раз. Два. Три.

И они прыгнули.

Они словно скользили вниз. Мэтту казалось, что все происходит в замедленном действии. Было тихо – рев ветра стал едва слышимым.

Несясь к земле в свободном падении, Мэтт ощущал в своем сердце Финна. Да, боль по-прежнему не улеглась, но он испытывал и другие, не менее сильные чувства. Мэтт чертовски обожал Финна и знал, как невероятно ему повезло, что у него был такой брат. Такое дано не каждому. Когда Финн был жив, он дарил Мэтту любовь, преданность и оптимизм. Но и теперь, после того как его не стало, Мэтт ощущал все это в своем сердце. И это было просто потрясающе.

Картонный Финн летел вместе с ними – сложенный и запрятанный в рюкзак на его спине. Мэтт совершал этот прыжок ради Финна, Джули, Селесты, родителей и себя самого. Они с Джули парили вдвоем среди необъятного неба – и точно так же вдвоем исцелялись после катастрофы, которую пережили.

Мэтту хотелось, чтобы это падение никогда не прекращалось, но в этот раз был готов к приземлению.

– Держись. Сейчас я потяну за кольцо.

Она издала радостный клич, который эхом отразился в его голове и сердце. Джули влюбилась в небо. А еще она влюбилась в него.

Мэтт дернул за кольцо. Парашют начал раскрываться, и их на секунду подбросило вверх, а потом падение замедлилось.

По мере того как пейзажи западного Массачусетса приобретали более четкие очертания, перед ними открывался божественный вид. Они парили над гектарами зеленеющих деревьев и заросших травой полей. Под ними простиралась целая вселенная, а Мэтт слишком долго просидел в добровольном заключении. Хватит. Пришла пора воссоединиться с миром, исследовать новое и снова учиться мечтать. Может, им отправиться в путешествие в этом году? Их ожидало столько новых мест, новых людей и новых впечатлений. Их ожидала новая жизнь.

– Мы скоро приземлимся, так что будь готова бежать, – сказал Мэтт.

Когда земля оказалась прямо под ними, они начали бежать по воздуху, пока не почувствовали под ногами траву. Теперь они уже бежали по земле, но отдача от приземления ударила по ним сильнее, чем рассчитывал Мэтт, и они повалились вперед. Он упал на руки и оперся на них, чтобы не придавить Джули своим весом.

– Все хорошо? – спросил он.

– Да, черт возьми, все хорошо!

Она тяжело дышала. В ее теле пульсировало радостное возбуждение – точно такое же, как и в нем самом.

Мэтт потянулся к соединявшим их ремешкам и расстегнул их. А потом застыл – прямо над ней, – потому что наступил самый трудный момент. Она больше не была к нему привязана. Она могла уйти.

Джули перевернулась на спину и сняла с них обоих шлемы и очки, в то же время пытаясь выровнять дыхание.

– Мэтти, – улыбнулась она. – Привет.

– Привет.

– Было весело. То есть очень-очень-очень весело.

– Это хорошо.

Мэтт попытался улыбнуться, но у него не получилось.

Она тут же посерьезнела.

– В чем дело?

Он не мог ей ответить.

Джули прикоснулась к щеке Мэтта, внимательно всматриваясь в выражение его лица – так, как умела одна она.

– Тебе страшно?

– Нет.

Она спросила еще раз:

– Тебе страшно?

– Да.

– Ты боишься, что я оставлю тебя? Думаешь, я сейчас встану и уйду? – Она произносила его собственные слова, овеществляя их электронную переписку.

– Да.

– Я никуда не уйду. – Джули обняла его за шею. – Закрой глаза, Мэттью, и послушай рассказ о моих чувствах к тебе.

Он сделал так, как она просила.

– Ты – мое все, – проговорила Джули. – Ты замкнутый, и с тобой бывает очень непросто. Я люблю в тебе эти качества. Ты потрясающе интересный, а еще многогранный, гениальный и смешной. Эти качества я люблю в тебе тоже. Я влюблена в твою самоотверженность и в твое умение жертвовать слишком многим. Я влюблена в ту часть тебя, которая боится и болит – в ту твою часть, которая заставляет тебя отталкивать людей. Я влюблена в твою ранимость и в твою силу. Я влюблена в твою способность любить. Я даже не представляла, что кто-то способен любить с такой силой и преданностью. Я влюблена в решения, которые ты принимал, даже если они были неправильными, – потому что они привели нас к этому моменту. Но еще больше я влюблена в тебя и во все, чем ты являешься. В твое прошлое, настоящее и будущее.

Она коснулась пальцами губ Мэтта, а потом провела ими по его подбородку и щеке.


– Я все время думаю о тебе и совершенно не могу выбросить тебя из головы. Наконец-то я прислушиваюсь к своему сердцу и ни в чем не сомневаюсь. И теперь так будет всегда.

А потом она его поцеловала. Страстно и бесконечно, замедлившись только долгое-долгое время спустя.

– А теперь открой глаза и посмотри на меня. Я чувствую все то же самое, что и ты, Мэтт. Теперь я понимаю: так было все-гда. Пришла пора прекращать испытывать боль.

Мэтт опустил голову, прижавшись щекой к ее щеке и не беспокоясь о том, что Джули почувствует его слезы, которые теперь текли между ними.

«Я сделал это, Финн. У меня получилось. Я был готов к этому прыжку, и теперь она прыгнет вместе со мной».





Не останавливайся




«Любовь между строк», бонусная глава от лица Джули



Мэтт Уоткинс Мои плохо сформулированные, внутренние противоречивые, псевдоиррациональные принципы не дают мне идти на компромиссы. Так уж я устроен.



Джули Сигл Ты мой самый любимый гость на «Фейсбуке». Да, ты.



Селеста Уоткинс не обязана использовать разговорный стиль. По этой причине она, вероятно, воспользуется им, а вероятно, воздержится. Она, может, будет говорить проще, а может, и нет.



Джули прислонилась головой к стеклу и взглянула на Мэтта, сидевшего за рулем. Он явно тоже изо всех сил сдерживал улыбку. В его случае это было особенно мило, потому что он был не из тех, кто улыбается по малейшему поводу. Как же прекрасно видеть его счастливым. Не то чтобы она не любила его серьезную сторону. В то время как Джули могла рассмеяться от одного упоминания сестер Кардашьян, Мэтт лучше умел держать себя в руках. Он знал, что такое контроль, дисциплина и сосредоточенность.

Это были неплохие качества по множеству причин.

Она уселась поудобнее и положила руку ему на бедро. Мэтт сделал глубокий вдох и бросил на нее быстрый взгляд, прежде чем его внимание вновь вернулось к дороге. А потом он сжал ее руку в своей ладони.

Ага! Он стесняется не меньше, чем она сама.

– Почему вы оба молчите? Это выше моего понимания!

Селеста, сидевшая на заднем сиденье, нагнулась к ним и просунула голову между сиденьями.

– Вы только что пережили особенное событие, так что будет весьма логично, если вы поддержите какой-нибудь диалог, в котором описывали бы свои впечатления.

Джули не могла отвести глаз от Мэтта.

– Я спрыгнула с самолета, – медленно проговорила она.

– Я знаю, Джули! Ты действительно с него спрыгнула! Как по мне, это была демонстрация необыкновенной храбрости.

– Я спрыгнула с чертова самолета.

Джули понимала, что все еще находится под впечатлением от этого дня. Она еще не успела отойти от шока. Меньше всего на свете ей сейчас хотелось поддерживать разговор, но рядом с Селестой молчать было практически невозможно. А Джули даже слова между собой связывала с трудом.

– Расскажи что-нибудь еще, – потребовала Селеста.

– Я спрыгнула с чертова самолета вместе с Мэттом. – Она немного помолчала. – Благодаря Мэтту. Ради Мэтта.

Она услышала, как он затаил дыхание.

– Джули.

Его голос менялся, когда он произносил ее имя…

В нем появлялись новые нотки, которые она хотела слышать как можно чаще. Джули чувствовала, что они разделяют одну сладкую боль на двоих. Одну и ту же нужду. Этим утром она поцеловала Мэтта, бросилась в его объятия и рассказала ему, как ошибалась, когда ушла от него. Тогда она в первый раз ощутила прилив безумного жара – после всех этих месяцев, в течение которых они отрицали, что значат друг для друга. А теперь они вместе прыгнули с парашютом. Джули не могла поверить, как сильно она начала доверять Мэтту.

Селеста счастливо вздохнула и откинулась обратно на спинку сиденья.

– Я считаю, что это очень романтичное высказывание. Да, я, конечно, не великий эксперт в области романтики, но могу с уверенностью сказать, что такие жесты под стать Ромео и Джульетте. Хотя те двое умерли в конце, а ваш прыжок прошел удачно, так как вы оба сейчас здесь. Живые и здоровые. Что очевидно.