Милая

– Твои ребята, за исключением Пита, сегодня были молодцы. А он по-прежнему отвратителен.

– Да, я не верю этому парню, новую песню написал не он. Совсем не он.

– Он такой… засранец, – одновременно выпалили мы.

Рассмеявшись, Уилл взял меня за руку и потащил в поезд. Там было полно народу и не было свободных мест, поэтому мы встали у двери. Наклоняясь ко мне, он ухватился за поручень у себя над головой. Наверное, он весь вечер истекал потом, но от него все еще веяло приятным ароматом с легкой ноткой мускуса. Это возбуждало. Мы стояли лицом к лицу на расстоянии пяти сантиметров друг от друга. Одной рукой я держалась за стойку, а другой вцепилась в свободную руку Уилла. Я чувствовала себя под защитой Уилла, стоявшего рядом со мной, слегка опустив голову. Я ощущала на шее его дыхание.

– Миа, – сказал он довольно громко, чтобы я услышала. – По ночам… не езди в метро одна, хорошо? – Я кивнула, а потом придвинулась ближе к нему.

Войдя в квартиру, мы оба направились в свои комнаты. В конце коридора мы молча повернулись друг к другу. Уилл, подмигнув, сказал:

– Спокойной ночи, соседка.

– Спокойной ночи, Уилл.



В субботу утром Уилл ушел еще до того, как я проснулась. Одевшись, я взяла поводок, собираясь выгулять Джексона. Обычно, стоило мне взять поводок, пес весом в тридцать шесть килограммов прыгал в мои объятия, но тем утром он не сдвинулся с коврика. Я попыталась расшевелить его, но он только сел и грустно посмотрел на меня. Очевидно, был нездоров. Я подумала было отвезти его к ветеринару, но Джексону было тринадцать лет, и его проблемы были связаны скорее с возрастом, чем с опасной болезнью, поэтому я решила порадовать его и приготовить цыпленка с рисом. К двум часам дня Джексон почти пришел в себя. К четырем он был готов к пробежке в парке. Это маленькое происшествие напугало меня, но, казалось, оно закончилось так же быстро, как началось.

Роберт заехал за мной, и мы поужинали в симпатичном французском ресторане в Верхнем Ист-Сайде. Для Нью-Йорка май выдался непривычно жарким, поэтому я надела серую плиссированную юбку и белую блузку без рукавов, застегивающуюся на пуговицы. Я была похожа на слегка порочную школьницу, хотя и не стремилась к этому. Мне казалось, я слишком вырядилась, пока Роберт не сделал мне комплимент по поводу моего наряда. Я решила наплевать на свои сомнения. Он был одет в серый костюм и белую рубашку с галстуком в полоску. Для свидания он выглядел слишком по-деловому, но костюм был красивый, и сам он был красив. Мы вели не слишком интересный разговор о хеджевых фондах, в чем я, мягко говоря, не особенно разбиралась. Он был истинным джентльменом с образцовыми манерами, и, хотя я не ловила каждое его слово, я думала, как круто, что он с таким восторгом рассказывает о своей работе.

Потом он вызвал такси и поехал вместе со мной в Ист-Виллидж. Когда мы подъехали к моему дому, он попросил таксиста подождать и проводил меня до двери. Я пригласила его зайти. Я полагала, что Уилл играет на свадьбе, поскольку его целый день не было дома. Мы вошли в темную квартиру, и я с облегчением увидела, что нас встречает Джексон. Уилл ушел, но он явно заходил домой, потому что к стене рядом с входной дверью было прислонено электропианино «Wurlitzer 200A». На стойке я заметила записку:

НЕЙТ РЕШИЛ ИЗБАВИТЬСЯ ОТ «WURLY», И Я ПОДУМАЛ, ЧТО ТЫ МОЖЕШЬ РАЗВЛЕЧЬСЯ.



Роберт увидел, что я улыбаюсь при мысли о том, какой Уилл заботливый.

– Что это значит?

– Мой квартирант Уилл – музыкант, и он принес домой это электропианино для меня.

– Уилл? – Думаю, что он удивился тому, что мой квартирант – мужчина.

– Да, Уилл, мы с ним просто друзья, – поспешно пояснила я.

Сменив тему, я стала рассказывать Роберту о своей жизни в Анн-Арборе, что гораздо больше пришлось ему по вкусу. Проведя его в свою комнату, я показала ему фотографию мамы.

– Она такая же красивая, как ты, – сказал он, наклоняясь, чтобы поцеловать меня. Целовался он неплохо, только мне показалось, что у него слишком длинный язык. Моя голова была занята совсем другим, и, вместо того чтобы наслаждаться, я размышляла о самом процессе поцелуя. Я прижалась к нему, прислонясь спиной к невысокому комоду. Обхватив его голову руками, я перебирала пальцами его волосы. Ситуация накалилась, когда он расстегнул три верхние пуговицы на моей блузке, так что выглянул мой кружевной бюстгальтер. Поцелуй стал более чувственным, когда его губы сместились к изгибу моей шеи, и я застонала от наслаждения. Просунув руку мне под колено, он приподнял мою ногу, медленно проводя рукой от бедра вниз и постепенно поднимая мне юбку. Мне было приятно ощущать мужскую ладонь на своих ягодицах.

– Тук-тук, – сказал Уилл, стоя в проеме открытой двери. Мы с Робертом резко остановились, отойдя на шаг друг от друга. Одернув юбку, я посмотрела вниз, на свою расстегнутую блузку, решив, что если хочу застегнуть ее, то должна сосредоточиться на этом.

– Извините, что помешал. Закрыть за вами дверь? – спросил Уилл с бесстрастным видом. При этом он смотрел прямо на меня и ни разу не взглянул на Роберта.

– Нет-нет, – я посмотрела на Роберта.

Он с любопытством обернулся.

– Ты хочешь, чтобы я ушел?

Пожав плечами, я посмотрела на него, словно говоря: извини, но да.

– Я позвоню тебе насчет урока Джейкоба?

Он кивнул. Отвернувшись от него, я оказалась лицом к лицу с Уиллом, который почему-то по-прежнему стоял в дверном проеме. Я спросила его одними губами: «Что?» — бросив на него сердитый взгляд. Он скривил губы в насмешливой ухмылке.

Покачав головой, я решила сделать то, что было необходимо.

– Уилл, это Роберт, Роберт, познакомься с моим соседом Уиллом.

Уилл радушно улыбнулся и протянул руку.

– Рад познакомиться с тобой, друг.

– Я тоже. – Роберт пристально смотрел на Уилла. По его взгляду я догадалась – он не ожидал, что «просто друг», который живет в моей квартире, настолько привлекателен.

Уилл подошел и обнял меня, а потом чмокнул в щеку.

– Спокойной ночи, Миа, – прошептал он. Меня затрясло. Положив руки мне на плечи, он секунду, которая показалась мне слишком затянувшейся, внимательно рассматривал мое лицо. Улыбка сползла с его губ, впервые я увидела в его глазах что-то похожее на грусть. Его руки медленно скользнули по моим, а потом он повернулся и почти беззаботно, шаркая ногами по полу, пошел по коридору в свою комнату, после чего закрыл дверь так, что она даже не скрипнула.

– Он всегда такой любвеобильный… и странный? – услышала я голос Роберта, но я была за тысячу миль отсюда, размышляя о страдальческом взгляде Уилла. – Миа?


– Что? Да, он такой… любвеобильный.

– Серьезно?

– Да… то есть… нет. Нет-нет, мы только друзья, – сказала я, стараясь, чтобы мои слова звучали убедительно, хотя сама не была уверена в том, что говорю.

После ухода Роберта я надеялась, что Уилл выйдет из комнаты, но он не вышел, а я не могла заставить себя постучаться. Я хотела поблагодарить его за «Wurly» и извиниться за неловкую ситуацию, но не решилась.

Следующий день был ужасно жарким. Я беспокоилась об оставшемся в квартире Джексоне. В полдень я решила пойти и проверить, как он. Он встретил меня у двери, и мне снова полегчало. Прислонившись к кухонной стойке, я слушала приглушенные голоса и музыку, доносившиеся из комнаты Уилла. Я увидела, как по коридору неспешно прошла женщина очень невысокого роста. На вид ей было под пятьдесят, и либо она была одета в очень короткое платье, либо на ней не было брюк. Вокруг глаз размазалась темная косметика, и на ней было слишком много серебряных украшений. Если бы не ее неподобающий наряд и слегка потасканный вид, я решила бы, что она красива. Подойдя к холодильнику, она достала пиво.

– Привет, я – Тини. – Она улыбнулась, взмахнув рукой.

– Я – Миа. Ты подруга Уилла, я так понимаю?

– Да, мы друзья, – весело ответила она.

У меня комок застрял в горле.

– Наслаждайся пивом, Тини, – сказала я, прежде чем направиться в свою комнату. Проходя мимо комнаты Уилла, я заглянула туда. Он сидел на подоконнике, закинув ногу на ногу, и курил. Обернувшись, он невозмутимо посмотрел на меня. Я медлила, пытаясь что-нибудь прочитать по его лицу. По его виду было трудно что-либо сказать, он не выражал ничего, кроме безразличия, что-то вроде: «Чем я могу помочь тебе?» и «Что ты на меня уставилась?». Не говоря ни слова, я пошла к себе и закрыла дверь, чтобы собраться с мыслями. Через несколько секунд, я услышала, как Уилл и Тини хихикают, а потом раздался тихий стон Тини. Я решила убраться отсюда и отправилась в кафе. Не в силах справиться с собой, я, проходя мимо, заглянула в открытую дверь Уилла. Он таскал Тини на закорках, прыгая по комнате, как полный придурок. Тини раскручивала воображаемое лассо, словно собираясь накинуть его на теленка. Меня чуть не стошнило, а потом я пролетела пулей по коридору и выскочила на лестницу.

Когда я вернулась в кафе, Дженни уже пришла. Они с Мартой и Шейл столпились за стойкой. Все глазели на руку Дженни. Когда я подходила к ним, Дженни заметила меня.

– О господи, Тайлер сделал мне предложение! – завопила она, прыгая от радости.

– Что? Как давно вы знакомы? – в изумлении выпалила я, все еще злая после случая с Уиллом. Дженни бросила на меня уничижительный взгляд.

– Ты можешь порадоваться за меня, Миа?

– Извини, – тотчас же поправилась я, стараясь говорить искренне. – Просто у меня тяжелый день, но я очень рада за тебя. Я знаю, вы любите друг друга. – Это была правда, только я не понимала, как такое возможно и как они могут быть уверены в своих чувствах.

Мы обнялись, и Дженни попросила меня быть свидетельницей на свадьбе. Я удивилась, ведь мы с ней знали друг друга не так давно, но, несмотря ни на что, почувствовала себя польщенной. Пока мы вчетвером обсуждали планы на свадьбу и выбирали дату, я размышляла о том, что в данный момент происходит в моей жизни. Я не могла отвязаться от мысли о том, что Уилл, вероятно, трахается в нашей квартире с падшей женщиной.

Когда я пришла домой, стояла тишина. Взяв банку пива, я открыла ее и жадно отхлебнула. В кухню вошел полуодетый Уилл. Не говоря ни слова, он встал прямо напротив меня. На этот раз я взглянула прямо на его грудь, а потом медленно оглядела каждый сантиметр его тела оценивающим взглядом. Не шевелясь, он в упор смотрел на меня, пока я изучала большую татуировку у него на боку. Это был красивый абстрактный рисунок, можно сказать, картина. У него была еще одна небольшая татуировка с надписью «Капитан души»[8], написанной тонкими буквами на груди, там, где находится сердце. Переведя взгляд на крыло ангела на его предплечье, я решила, что это самая замысловатая татуировка, которую я когда-либо видела. На нем были черные джинсы, как обычно, на ремне, под которыми, я почти уверена, не было ничего. Проведя глазами по идущей от пупка вниз дорожке волос, я остановила взгляд на худых бедрах в низко сидящих джинсах. Я опустила глаза чуть ниже, а потом, подняв голову, увидела нахальное выражение на его лице.

– Эта женщина тебе в матери годится, – откровенно сказала я.

– Меткое замечание. – Он обошел меня и взял из холодильника банку пива. – Я люблю женщин, Миа, и люблю свою мать. Мы с Тини просто друзья.

– Тогда как объяснить все остальное? Привести среди дня порочную женщину, с которой ты едва знаком, в квартиру и трахаться с ней не очень-то уважительно по отношению к ней, ко мне и к твоей матери, если на то пошло.

– Как я уже сказал, мы просто друзья, и она – не порочная женщина. Я давно ее знаю, дольше, чем тебя. Она работает в шоу, в театре неподалеку от отеля «Montosh».

– Она стриптизерша? – сквозь зубы процедила я.

– Она принимает участие в перформансах.

– Это одно и то же!

– Нет, не одно и то же, и успокойся. Она ушла домой, а днем мы просто валяли дурака. Здесь так жарко, градусов сорок, поэтому она сняла шорты.

– Ну да, конечно. – Я скрестила руки на груди.

Глядя на меня, Уилл покачал головой и покинул кухню. Идя по коридору, он крикнул мне:

– У нас не было секса, хотя тебя это абсолютно не касается. Мы даже не целовались. Мы просто друзья. – На этот раз, когда он произнес «мы просто друзья», я не была уверена, кого он имеет в виду, нас или себя с Тини. Как бы то ни было, я напрасно ругала его. Напоследок он бросил: – Кстати, как поживает банкир Боб? – Затем, не дав мне ответить, хлопнул дверью.

Я понимала, что нечестно наезжать на Уилла за то, что у него есть подруга, тем более что накануне вечером я оставила дверь открытой и чуть было не занялась сексом с банкиром на комоде.

Трек 6: Ты все понимаешь, правда?

Странные события происходили в квартире, поэтому я поняла, что мне некоторое время лучше не светиться. Уилл, должно быть, почувствовал то же самое, потому что я не видела его несколько дней. Наконец во второй половине дня в пятницу, перед его уходом на работу, мы застали друг друга дома. Мы вместе помузицировали, и он уговорил меня перестать обращать внимание на время, закрыть окно и просто ощутить перемену. Он все играл на слух, не обращая внимания на технику. Его музыка была связана с чувством, это было чисто врожденной способностью. Когда я сыграла так, как он мне показал, то звучание стало более ярким и наполнилось эмоциями. Его интуитивные интерпретации разных мелодий многому научили меня. Несмотря на то что у меня была классическая подготовка, он был значительно талантливее, хотя вообще не имел никакой подготовки. Это было сродни божественному дару или страсти, которая проявлялась в его даре. После каждой встречи с Уиллом мне казалось, что я словно очищаюсь от негативной энергии или освобождаюсь от стресса, в котором пребывала тогда. Когда я сидела, все еще бренча на пианино, Уилл, прежде чем отправиться на работу, остановился рядом со мной. Наклонившись, он поцеловал меня в макушку и сказал:

– Ты такая хорошая, и ты даже не знаешь об этом. Спокойной ночи, малыш. – В тот момент, когда он закрывал дверь, у меня на глазах выступили слезы… Обычно отец говорил мне то же самое.

На следующий день прилетела мама. Она взяла такси и приехала в кафе. Я не возражала, когда она почти целый час продержала меня на кухне. Мы соскучились друг по другу. Она выглядела как прежде: коротко подстриженная светло-каштановая шевелюра была уложена так аккуратно, что не торчал ни один волосок, и деловой брючный костюм. Она всегда одевалась консервативно и в основном носила одежду в нейтральных тонах, полагая, что это смягчает ее адвокатскую деловитость, но я думала, что это делало ее похожей на республиканку, которой она не являлась.

В тот день, когда мы сидели за маленьким столиком в глубине кафе, мы вместе с мамой, Шейл и Мартой вспоминали моего отца. Мы рассказывали разные истории, смеялись, плакали, снова и снова обнимались, время от времени запуская шумную кофемашину и обслуживая немногочисленных посетителей. Я дала маме ключ от квартиры и предупредила об Уилле. Я ожидала услышать лекцию на тему того, что глупо приглашать к себе в дом музыкантов, но этого не случилось. Она просто взяла ключ и сказала, что мы скоро увидимся.

В тот вечер, взбираясь по ступенькам к своей квартире, я ожидала увидеть ее свернувшейся калачиком на кушетке и читающей книгу. Вместо этого, когда я добралась до лестничной клетки, я услышала приятный тембр гитары Уилла и другой, незнакомый мне звук. Войдя, я увидела маму, играющую на электропианино, она исполняла «I Feel the Earth Move»[9] и кошмарно пела, перевирая мелодию. Уилл ободряюще кивал головой, аккомпанируя ей на какой-то забавной электрогитаре марки «Telecaster». На крышке «Wurly» я заметила знаменитую бутылку «Patrόn». Посмотрев на меня, он застенчиво улыбнулся, я закатила глаза.

– Итак, милые дамы, на сегодня достаточно, – сказал он, убирая гитару в футляр. – Лиз, рад был знакомству с вами. Я понял, от кого ваша дочь унаследовала такую красоту. – Он поцеловал маме руку. Вид у нее был такой довольный, что я закатила глаза.

– Спасибо, Уилл. Было так приятно познакомиться с вами.

– Сегодня в девять у меня концерт. – Помолчав, он направился к двери, потом обернулся и прошептал: – Спокойной ночи, Миа.