Милая

– Да все в порядке. Все так думают. – Улыбнувшись, он снова подмигнул мне.

От его подмигиваний мое лицо заливалось краской.

– Так что же представляет собой твоя семья?

– Я люблю их, они – замечательные. Большинство из них замужем и с детьми. У меня так много племянниц и племянников, что я даже не знаю всех их имен. Когда я приезжаю домой, то просто называю их, ориентируясь по внешности, например, Веснушка, Улыбашка, Мелкий. Они любят меня. Но, увы, мои родственники не интересуются музыкой. Они всегда считали меня странным ребенком. Вместо солдатиков мне всегда больше нравились музыкальные записи. Я – настоящий самоучка и могу сыграть почти все, что угодно. В праздничные дни я наигрывал разные веселые песни, а вся семья подпевала. Они говорили мне что-нибудь типа: «Ты такой забавный, Уилл, со своей гитарой», но для них это было несерьезно.

Раздался звонок.

– Вероятно, это Дастин.

Мы оба подошли к домофону. Нажав кнопку, я сказала:

– Алло?

– Чувак, спускайся, я припарковался во втором ряду.

– Чувак?

– Ох. Извини, чувак, не можешь ли ты попросить Уилла подойти сюда?

– Конечно.

Я подняла глаза на Уилла, который пожал плечами.

– Он из Калифорнии.

Как будто бы это все объясняло.

– Пойдем. – Он шагнул к двери. – Ты должна познакомиться с ним.

Когда мы вышли на улицу, я увидела, что Уилл достал пачку сигарет из кармана, щелкнул по дну и зубами достал оттуда сигарету. – Я думала, ты бросил.

– Я бросил.

Он кинул пачку одному из парней, которые стояли, прислонясь к фургону, потом вынул незажженную сигарету изо рта и заложил ее за ухо. Показав на него пальцем, пояснил:

– Это для вида, – и развернулся к фургону. – Привет, ребята, это Миа, моя соседка. Миа, это Дастин и Нейт.

У Дастина были длинные каштановые волосы и тощая жилистая фигура – типичный барабанщик. Нейт был выше ростом и поплотнее, бритоголовый. Оба парня вежливо улыбнулись мне, пожимая руку.

– Ребята, я видела вас недавно, когда вы играли в «Депо». Вы отлично выступили, но вам нужно избавиться от Пита.

– Однозначно, – сказал Дастин.

К разговору присоединился Нейт:

– Ты будешь петь с нами, Миа?

– Она может играть на пианино, – сказал Уилл.

– Что же, я должна подумать об этом, – сказала я, бросая взгляд на Уилла.

Я даже никогда не задумывалась о том, чтобы играть живую музыку или выступать в группе. В детстве я не раз играла на нудных сольных концертах, а учась в университете, изредка исполняла веселую музыку в разных кафе Анн-Арбора, но это отнюдь не означало, что я когда-нибудь собиралась сделать музыкальную карьеру. Мысль о том, чтобы играть в Нью-Йорке, где несметное количество талантов, казалась мне скорее ужасающей, чем захватывающей.

Вытащив через заднюю дверь фургона гитары и маленький усилитель, Уилл вручил мне акустическую гитару. Направляясь обратно к дому, он бросил взгляд на парней и крикнул:

– Увидимся в субботу.

Я помахала рукой.

– Приятно было познакомиться, – пробормотала я, поднимаясь вслед за Уиллом по ступенькам.

Оба заорали во всю глотку:

– Пока, Миа!

Когда мы вернулись в квартиру, я открыла футляр с акустической гитарой марки «Gibson», который несла в руках.

– Папиных гитар тут нет, но есть две подставки, если хочешь, можешь воспользоваться ими.

– Это было бы здорово, Миа. Спасибо. – Он пошел в свою комнату и начал устраиваться. Я принесла подставки. – Идеально. – Он взял их у меня из рук.


– Ты можешь играть в гостиной, когда захочешь.

– Правда?

– Да, безусловно, за исключением того времени, когда я буду давать уроки.

– Разумеется, – сказал он и посмотрел на часы. – О черт, сегодня вечером мне нужно пораньше прийти на работу, поэтому через минуту я убегу. Спасибо за все.

– Нет проблем, – ответила я, направляясь по коридору на кухню. Я поставила на стерео диск группы «Smiths» и начала нарезать овощи для салата.

Я слышала, как Уилл, идя по коридору, напевает песенку. Он идеально подражал голосу Морисси, имитируя его акцент и все остальное. Это было сверхъестественно.

«So if there’s something you’d like to try… if there’s something you’d like to try…» Я повернулась к нему лицом, он вскинул брови, посмотрел прямо на меня и пропел: «Ask me, I won’t say no, how could I»[5].

Потом он одарил меня своей соблазнительной улыбкой.

– Пока, соседка. Заходи пропустить стаканчик, если хочешь.

Он был одет в серые джинсы и черную рубашку с короткими рукавами. Обычно он выглядел таким смелым, эдаким рок-н-ролльщиком, но в рубашке с воротником смотрелся почти элегантно. Должно быть, он также прошелся пятерней, смазанной гелем, по волосам, так как теперь они не закрывали лица. Определенно, он постарался придать себе вид модного бармена.

– Пока, приятель, – прошептала я, когда он закрывал дверь. Я два года ни с кем не спала. Честно говоря, это было ненормально. Моя реакция на Уилла заставила меня задуматься о том, что мне действительно нужно забыть о безгрешной жизни, но партнеры на одну ночь не привлекали меня. В последний раз у меня был бойфренд, когда я училась в колледже. Его звали Брайан Йорк, и он учился в Брауне на музыкальном отделении. Кто бы сомневался. Помимо всего прочего, Брайан был из тех музыкантов, которых называют занудами. Он играл на тубе и хотел стать руководителем инструментального ансамбля. Он был далеко не красавец, но слегка странноватый. Он учился на курс старше меня, а я к тому времени проживала за пределами кампуса. Студенты занимали большую часть квартир в доме, где я жила, поэтому, атмосфера была как в общежитии.

Через несколько месяцев после того как мы с Брайаном начали встречаться, все в нашем доме заметили, что он вроде бы время от времени проезжает мимо. Я полагаю, он проверял, на месте ли моя машина, хотя он никогда не упрекал меня ни в чем и был начисто лишен собственнических замашек. Во всяком случае, он проезжал мимо довольно регулярно, поэтому вскоре получил прозвище Шпион Брайан. Прозвище стало таким популярным, что все стали называть его Шпионом Брайаном прямо в лицо, ему пришлось просто смириться с этим. Бедный зануда. Я знала, что на нем свет клином не сошелся. Мы расстались, но остались друзьями. Это был мой последний бойфренд.

В последний раз у меня был секс два года назад, на Новый год, в Португалии, с парнем, с которым я познакомилась в полночь на рыночной площади, когда все бросали в огромную кучу бутылки с шампанским. Толпа неистовствовала, и у меня было ощущение праздника, или же я напилась, и кто-то сказал мне, что португальцы – великолепные любовники. Не знаю, я не помню об этом ничего, но вполне уверена в том, что во время этой шальной выходки я не снимала голубого парика. На следующее утро я, все еще в голубом парике, проснулась в чужой квартире. Он лежал на боку рядом со мной, подперев локтем голову. Он пристально смотрел на меня сверху вниз и улыбался, вдыхая мой чудовищный похмельный запах изо рта. Он ни слова не говорил по-английски, десять минут мы пытались кое-как общаться, пока я не оделась, не подошла к двери, послав ему воздушный поцелуй и не ушла. Я поклялась себе, что никогда больше не совершу такого постыдного поступка.

Мне пришлось очнуться от безрассудных воспоминаний, в которые я погрузилась. Я выглянула в окно, было еще светло, поэтому я решила выгулять Джексона. Потом я остановилась у нашего кафе. Вечером по четвергам в кафе было довольно многолюдно, так как там собиралась небольшая компания поэтов. В нее входили старики, бывшие знаменитыми в старые добрые времена, и кое-кто из студентов колледжей, которым нравилось устраивать поэтические дуэли. Привязав Джексона на улице, я принесла ему миску с водой, а потом прошла внутрь за стойку, чтобы сделать себе чаю.

– Привет, Марта. Почему ты еще здесь?

– Я уже закругляюсь. Дженни опаздывает. Ох, Миа, приходил мужчина с мальчиком. Он спросил, здесь ли ты, а потом спросил насчет уроков пианино для мальчика.

– Ха! – Я размышляла о том, почему же он сразу не позвонил мне по телефону. Потом в дверь танцующей походкой вошла Дженни с широкой улыбкой на лице. – Отчего ты такая счастливая?

– Сегодня вечер поэзии. Я люблю смотреть поэтические дуэли, с которыми выступают мальчишки из колледжа, – сказала она, вскинув и опустив брови.

Я повернулась к Марте:

– Ты можешь идти. Спасибо за все.

– Конечно, маленькая Миа. До завтра, – сказала она, крепко обнимая меня.

Марта ушла, и я вспомнила, что со вчерашнего дня так и не перезвонила маме. – Лучше я пойду домой, Дженни. Мне нужно поговорить с мамой.

– Не говори ей об Уилле, разве только ты приготовилась выслушать нотацию.

– Да, ты права. – Поцеловав ее в обе щеки, я сказала:

– Чао, красавица. – Выходя из кафе, я думала об этом. Мама довольно скоро узнает об Уилле. Поднимаясь по ступенькам к своей квартире, я услышала, как звонит телефон. Подбежав, я схватила трубку и, тяжело дыша, сумела вымолвить: «Привет».

Мужской голос ответил:

– Хм, привет. Извините, я вас от чего-то оторвал?

– Нет, просто я бегом поднималась по лестнице.

– Это Роберт Томпсон. На днях я был в кафе «У Келли» и оторвал номер телефона от объявления по поводу уроков игры на фортепиано. Это Миа?

– Да. У вас есть ребенок, который желает брать уроки игры на фортепиано?

– Да, мне кажется, мы вроде бы встречались. Он был со мной, а вы обслуживали меня за стойкой.

Это был мистер Подходящий.

– Как дела?

– Дела… – Он помолчал. Все хорошо, благодарю вас. А как ваши дела?

– Замечательно. Когда вы хотели бы привести?.. Я медлила.

– Джейкоба.

– Когда вы хотели бы привести ко мне Джейкоба?

– В любое время, когда вы будете свободны. – Тон был резковат.