Минус восемнадцать

Женщина кивнула, но не смогла сдержать слез.

— Послушайте, я понимаю, что вы нервничаете, поскольку боитесь не узнать его. Но вы не должны это делать. Мир от этого не рухнет. Тогда все решится каким-то другим образом. О’кей?

— Он сможет меня увидеть?

— Нет, он не сможет ни увидеть, ни услышать вас. Он даже не знает, что вы здесь сидите.

— Точно?

— Жанетта, он увидит только зеркальное стекло. Пойдем, я вам покажу. — Тувессон нажала на кнопку микрофона. — Вы можете зажечь свет? Свидетель хочет посмотреть.

В соседней части комнаты зажегся свет, и Тувессон провела туда Жанетту через дверь со звукоизоляцией.

— Они войдут вон в ту дверь слева и смогут увидеть только это зеркальное стекло. — Она повернулась и показала на стекло. — Можете постучать, если хочешь.

Жанетта осторожно постучала по стеклу.

— А дверь к нам — она будет заперта?

— Естественно. К тому же здесь будет полно охранников, так что беспокоиться не о чем.

Жанетта немного подумала и обвела вокруг глазами, прежде чем вернуться вслед за Тувессон в изолированную часть комнаты для свидетелей.

— Вы чувствуешь себя готовой?

Жанетта кивнула и села на стул.

— О’кей, тогда мы готовы, — сказала Тувессон в микрофон, и сразу после этого самая дальняя дверь слева открылась, и вошло девять мужчин, которые выстроились в ряд.

Жанетта сидела неподвижно и пристально смотрела прямо перед собой. Никто из них ничего не говорил, и через пять минут Фабиан стал сомневаться, моргает ли она, хотя она моргала. Вопрос только, что она еще делает. Еще через пять минут тревожной тишины Тувессон осторожно кашлянула.

— Жанетта, я понимаю, что это трудно. Но вы узнаете кого-то из них? Может быть, вы где-то видели его раньше, но не помните, где.

Жанетта покачала головой, не отводя глаз.

— О’кей, хотите, я попрошу их по одному сделать шаг вперед? Или, может быть, кто-то пусть выйдет из комнаты?

Жанетта продолжала смотреть, никак не реагируя. Но через какое-то время по ее щекам опять потекли слезы.

— Давайте сделаем перерыв? — спросила Тувессон, не получив ответа. — Что скажете? Наверное, сейчас нам лучше всего закончить, и посмотрим, что будет завтра. Договорились?

— Номер пять, — сказала Жанетта таким слабым голосом, что его сразу же поглотила тишина.

— Извините?

— Номер пять, — повторила Жанетта, теперь более четко. — Это он. Тот, кто держит пятерку.

— И вы в этом полностью уверены?

Жанетта кивнула.

— Я узнала его по глазам.

— Каким образом?

— Они холодные и мертвые. Думаю, до этого я никогда не видела такого холода. Может быть, звучит как клише, но у Криса были теплые глаза. Всегда. Даже когда он сердился. — Жанетта попыталась вытереть слезы, но они все текли и текли.

Тувессон протянула ей упаковку носовых платков, но тут подошла Хёгсель и нажала на кнопку микрофона.

— Думаю, мы закончили.





69




Утес припарковался у бывшего дома Юхана Халена в Викене, вышел из машины и взял Эйнштейна на поводок. Он только что говорил с Тувессон, которая рассказала, что Жанетта Даун сумела опознать преступника, и что Хёгсель уверена, что в пятницу сможет возбудить уголовное дело. Поэтому ему, как и остальным членам команды, дали вечером отдохнуть, и он может поехать домой.

Проблема в том, что ему придется рассказать Берит о Юхане Халене, и тогда она снова рассвирепеет. Он был уверен. На прошлой неделе, когда они возвращались домой с вернисажа Сони, она была мрачнее тучи.


Утес пытался попросить прощение и даже предложил помассировать ей ступни, но ничего не помогло, и они уснули каждый на своей половине кровати, повернувшись друг к другу спинами.

Так продолжалось почти всю неделю, и только сейчас, когда он согласился взять Эйнштейна на весь день, жена смягчилась и начала с ним разговаривать, и одна только мысль, что придется бередить рану и сказать, что она была права, заставляла его держаться подальше от дома.

Он пошел к белому забору и посмотрел на очаровательный дом, пока Эйнштейн окроплял почтовый ящик. Мужчина в клетчатых коротких брюках, кепке и защитных наушниках ездил по участку и стриг газон, а ближе к дому две девочки от пяти до восьми лет учились держать хула-хупы на бедрах. Еще дальше женщина вешала белье.

На самом деле Утес не знал, что он здесь делает. Юхана Халена убили больше полутора лет назад, и все возможные следы с наибольшей вероятностью исчезли. К тому же Эльвин и Муландер уже были тут, когда это произошло. Правда, они вместе с Косой сделали неправильный вывод о том, что речь идет о самоубийстве, но, прочитав отчет, он не увидел никаких признаков того, что они схалтурили.

Даже в том, что непогрешимый Коса принял убийство за самоубийство, не было ничего особо примечательного. Стояла необычайно холодная зима с температурой несколько градусов ниже нуля, и поэтому тело в гараже заморозилось. Но они упустили не только это. Должно быть что-то еще. Вопрос только, что это и сохранилось ли оно.

— Простите, но что вам здесь надо?

Утес повернулся к мужчине и только сейчас понял, что газонокосилка смолкла.

— Вы уже стоите здесь несколько минут и что-то высматриваете, — сказал мужчина с неестественно бледным лицом в угрях, хотя ему было около сорока.

— Извините. Сверкер Хольм из полиции Хельсингборга. — Утес показал свое удостоверение и протянул руку.

— Вот как? Привет, привет, — мужчина пожал Утесу руку, и бровью не пошевелив.

— Потрясающе красивый дом. Сам я живу на «неправильной» стороне шоссе Хёганесвеген и могут только мечтать жить здесь. Знаешь, я следил за этим домом из чистого любопытства, но, наверное, пропустил, когда его выставили на продажу.

— Его никогда не выставляли на открытую продажу, — сказал мужчина и несколько раз коротко кивнул, чтобы подчеркнуть, что тема исчерпана. — В чем дело?

— Именно. Я не знаю, насколько вы в курсе того, что случилось с первым владельцем этого дома.

— Вы имеете в виду Юхана Халена. — Мужчина вздохнул. — Да, мы знаем, что он покончил жизнь самоубийством в гараже. Это было трудно пропустить. Но нас это не касается.

— Конечно, нет. Но сейчас, к сожалению, появились новые сведения, которые говорят о том, что, вероятно, это совсем не самоубийство, а… — Он прервался и повернулся к жене, которая как раз подошла к ним.

— Привет, я — Стефани, — женщина поздоровалась и пожала Утесу руку.

— Он тоже заинтересовался домом, — сказал мужчина, посмотрев на Утеса.

— Вот как! Не хотите войти и посмотреть? Правда, мы еще полностью не навели порядок, но…

— С большим удовольствием, — отозвался Утес, стараясь не смотреть мужчине в глаза, когда входил в калитку. Если он хочет играть в такую игру, олрайт.

— О, какая прелесть! — хором закричали девочки, бросив хула-хупы и подбежав к Эйнштейну. — Можно нам его подержать?

— Конечно, если мама не против.

— Мама, пожалуйста. Пожалуйста… — повторяли девочки, как выводок голодных утят, пока женщина не кивнула в знак согласия.

— Хорошо бы налить ему немного воды. Думаю, он страшно хочет пить. — Утес отдал поводок старшей.

— Сейчас принесу, — сказала младшая и быстро ушла.

Утес сразу же узнал дом по фото из материалов расследования. Тогда дом показался ему холодным и безжизненным. Может быть, дело в произведениях искусства и пустых белых поверхностях. Или в слухах о тайной комнате секса, которую Муландеру так и не удалось найти.

— Извините за бардак, — сказала женщина, показывая ему дом. — Но с тремя детьми нам нужен целый штаб, чтобы поддерживать хоть какой-то порядок.

В отличие от фотографий из дела чувствовалось, что здесь действительно живут люди. Сакральное ощущение пустоты как рукой сняло. Теперь в комнатах было полно мебели, штор и прочей утвари, как в любой семье с детьми. Но его интересовал не первый этаж. Он это почувствовал. Ему надо спуститься вниз. Вниз в подвал. Может быть, это не только слухи.

— Да, вот так мы живем, — женщина повернулась к нему, дав понять, что показ закончен.

— Ваш муж сказал, что здесь не было открытых показов.

— Нет, иначе бы нам никогда не хватило средств. Они хотели провести быструю сделку и были готовы значительно снизить цену. Нам оставалось только поблагодарить и согласиться. — Она пошла в сторону холла.

— Тогда вас можно только поздравить, — сказал Утес, оставаясь на месте. — Кстати, какой у вас был риелтор?

Женщина повернулась к нему, словно была совершенно не готова к вопросу.

— По-моему, кто-то из Викена. Или из Хёганеса. Я не знаю. Петер включил нас в какой-то список, и нам действительно позвонили. Мы встретились здесь, а потом поехали в банк. Все заняло несколько часов. Невероятно, если подумать, что эта самая большая сделка в нашей жизни.

— Можно спросить, сколько вы заплатили?

Вид у женщины сразу же стал недовольный.

— Лучше мы оставим это при себе. Как я уже сказала, это гораздо ниже рыночной стоимости. Вы уж меня извините, но мне надо кое-что сделать. Сегодня вечером мы ждем гостей, и, сами видите, надо убрать несколько комнат.

— К сожалению, я не могу уйти, пока как следует не осмотрю подвал. — С этими словами Утес показал свое полицейское удостоверение.

— Вы что, полицейский? — спросила женщина с таким видом, словно он был взломщиком.