Морская ведьма

Теперь она смеется так сильно, что плачет. Из глаз девушки льются настоящие слезы.

Мокрые, они стекают по запачканным кровью щекам. Ужас закрадывается в мое сердце. Оно и так еле бьется из-за сильной кровопотери.

Нет, она не может быть человеком. Это существо не заслуживает души. Анна не должна победить. Ник не умер.

Этого не может быть.

Но вот ее слезы. Девушка драматично закатывает глаза вверх, где держу ее прижатые к песку руки. Где находится ее нож – нет.

Нет.

Со стороны фарватера долетают крики. Толпа людей несется вперед. Стража тоже. Все бегут к телу, лежащему ничком на земле. Из его шеи прямо по центру торчит нож. Последние капли магии Аннамэтти были использованы, чтобы поразить цель.

Не Ника.

Его отца. Мертвое тело на песке – король.

Очевидно, магии требуется королевская кровь – кровь Ольденбургов, что некогда текла в жилах короля – «Охотника на ведьм», – потому что прямо перед ним Икер поднимается с земли. Он успел пригнуться достаточно низко, чтобы лезвие Анны прошло прямо над его головой. Оно предназначалось для Икера – последнего действующего лица в тот день, когда утонула Анна. Но король тоже подойдет.

Крик королевы, высокий и пронзительный, эхом разлетается над всеобщей неразберихой, прежде чем она падет на колени.

– Убить их!

Солдаты ринулись к нам. Анна продолжала смеяться и пинала меня ногами. Моя кровь заливает ее платье, ее кожу, ее волосы. Но девушка только пуще прежнего хохочет. Она так увлечена, что даже не пытается вырваться. Бывшая подруга получает неимоверное удовольствие от всего происходящего.

Сквозь шум – смех, топот солдат, крики горожан – я слышу его. Голос, который мне знаком не хуже собственного.

– Эви.

Ник.

Он с помощью Хансы ползет ко мне. По его глазам я понимаю: ее врачевание не помогает – скоро принц умрет, как и его отец. Ник тоже это понимает. Его голос дрожит.

– Эви, я люблю тебя. Прости, что не сказал этого раньше. Мне так жаль…

– Тетушка, подержи Анну. Пожалуйста. Не дай ей встать. – Магия Хансы сильна. Она использует обездвиживающее заклинание – такое же Анна применила ко мне. Заклинание, которому я так и не научилась.

Тем не менее я отпускаю Анну, только убедившись в чарах Хансы. Анна кричит на меня, пытаясь противостоять магии Хансы. Однако я не обращаю на нее внимания. Я дотрагиваюсь до Ника и прижимаю его истекающее кровью тело к груди.

– Я тоже тебя люблю. И я не позволю всему закончиться так.

Он озадачен. Его лицо совсем побледнело. Ник тяжело дышит. Я чувствую, как колышется его грудь. Кровь из наших ран смешивается. Подобное притягивается к подобному.

Я закрываю глаза, вспоминая слова матери. Мне не нужны чернила осьминога. Ни драгоценные камни, ни зелья, ни заговоры. Только слова и воля.

Я ведьма. И я всегда ею буду. Магия во мне – и этого достаточно. Полагаю, Аннамэтти научила меня этому.

– Я люблю тебя, Ник, – повторяю я и начинаю произносить заклинание матери. Слова звучат уверенно – как будто я знала их всю жизнь. Может, так оно и есть.

– Líf. Dau∂i. Minn líf. Sei∂r. Minn bjo∂. Sei∂r. Sei∂r.

Моя кожа начинает гореть и раскаляться добела. Жар исходит из костей. Воздух вокруг превращается в пар. К глазам подступают слезы. Я знаю, что они черного цвета. У мамы такого не было, но у меня своя особая магия. Слезы падают на кожу Ника. Меня начинает трясти. Мои глаза закатываются назад. Последнее, что я вижу – кожа Ника снова становится румяной. Щеки розовеют, как будто мы весь день вместе отдыхали на лодке.

Я пытаюсь вернуть зрению ясность. Мне нужно видеть его.

Глаза принца распахиваются. Он понимает происходящее. Ник знает – как и я в день смерти матери.

Я позабочусь о том, чтобы с ним все было хорошо.

Чтобы Ник прожил долгую жизнь.

Чтобы он управлял своим народом без чувства страха.

Я позабочусь об этом.

Собрав последние силы в кулак, я отстраняюсь от Ника и падаю на тело Анны. Оно так напряжено, будто целиком затянуто в тугой корсет. И это не только из-за магии Хансы. Моя тетушка со слезами на глазах подходит к Нику и помогает ему встать. Кронпринц почти полностью здоров. С ним все будет в порядке.

Анна – единственная оставшаяся угроза. Но я придумала, что с ней сделать.

Делая последний вдох, я хватаю ее – девушку, которую любила. Девушку, что вернулась ко мне. Использовала меня. Сломала мою жизнь. Попыталась уничтожить всех, кто ее когда-то любил, – чтобы снова стать человеком. Погубить ради мести.

Я встаю на ноги и тащу бывшую подругу к воде. Отпечатки моих пальцев клеймом прожигают ей кожу, пока Анна пытается высвободиться.


– Что ты делаешь? – верещит она. Я чувствую, как сильно бьется под корсетом ее сердце. Ощущаю это своим сердцем, которое все еще теплится в груди.

Небо становится ясным. Ветер утихает. Разряды молний утихли. Ее магия покидает этот мир. Скоро Анна последует за ней.

Ее голубые глаза огромные от страха. Девушка осознает, что получила желаемое. Она обычная девушка – как раньше. И теперь Анна уязвима перед такими людьми, как я.

Я улыбаюсь ей. В моей улыбке нет ни капли жалости. Ничего, кроме гнева.

– Ты не проживешь эту жизнь – она не твоя.

С этими словами я делаю единственную вещь, которая может повернуть вспять последнее заклинание Анны. Чтобы уберечь своих родных и близких. Чтобы навсегда избавиться от угрозы в лице Анны.

Я возвращаю Анну в море.





ПОД ВОДОЙ


Прилив заключил в свои объятия двух девушек: одну с волосами цвета воронова крыла, другую – с медово-сливочными. Вода была леденящей, несмотря на летнюю ночь. Магия плела под водой узоры, крутила водовороты, сливаясь воедино с кровью и смертью, связавшими двух девушек вместе.

Сердце девушки с темными волосами отказывало. Ее время истекло. Ведьма отдала его мальчику, оставшемуся на поверхности. Тому, которого всегда любила. Всегда оберегала – даже от самой себя.

Но она победит: блондинка начала задыхаться. Крепко прижимая ее к груди, темноволосая девушка чувствовала, как легкие сжимались и клокотали. Юная ведьма увлекала их обеих все ниже и ниже. Настолько далеко, насколько позволит глубина бухты. На самое дно, где живет заколдованный осьминог; где лежат труп ее отца и еще не остывшие тела стражников, которых блондинка убила мановением пальцев.

Столько смертей. Но принц остался жив. Ее мальчик. Ее собственное дыхание в его груди. Девушка пожертвовала бы собой ради возлюбленного снова, если бы потребовалось.

Холодные следы магии кружились вокруг них, пока девушки опускались на песчаное дно. Блондинка легла на спину. Тело девушки с волосами цвета воронова крыла продолжало истекать кровью, потоки которой окрашивали воду. Ее жизнь вытекала сквозь раны от пуль.

Чем глубже они опускались, тем меньше видели света: даже в полнолуние лучи не дотягивались до таких глубин. Однако темноволосая девушка не спешила покоряться тьме. Сердце едва билось, но она не смыкала глаз – смотрела, как блондинка бьется в тщетных попытках освободиться.

Ведьма не умрет первой. Не позволит себе.

Девушка должна быть уверена, что ее мальчик, ее семья, ее дом будут в безопасности. Что им не угрожает монстр, которого она сжимает в объятиях.

Прежде чем сердце темноволосой девушки остановилось, блондинка затихла. Широко распахнутые голубые глаза стали стеклянными, пустыми. Розовые губки навечно раскрылись, пропуская внутрь воду.

В этот раз девочка по-настоящему утонула. Она больше не вернется.

Девушка с волосами цвета воронова крыла открыла рот и пустила в себя океан. Пусть вода забирает ее вместе с магией, все еще поющей в венах; все еще скользящей по коже. Магия останется, когда ведьмы не станет.

Затем тень начала падать на ее глаза. Это смерть плотно закрывает шторы.

Нет.

Это осьминог. Огромный осьминог. Тот, что поселился в бухте. Ее чудовище – последствие заклинания изобилия. Ошибка. Отклонение от нормы.

Животное двигалось быстро. Оно было полно злобы и желания отомстить.

– Líf… líf, – пролепетала девушка. Слова так и остались у нее на губах, утонули в соленой воде. Ведьма не знала, что сказать, кроме как приказать осьминогу уйти. Жить. Жить вдали от развернувшего поля боя. Оставить ее мирно покоиться рядом с отцом.

Но осьминог почуял запах чернил в ее венах и заключенной в них магии. И начал кормиться. Щупальца чудовища дрожали от прилива силы, когда скользили по ее ранам. Вода, кровь, заклинание, которое управляло жизнью животного последние несколько месяцев – все смешалось. Глаза девушки закатились. Новая магия полилась по ее жилам.

– Líf. Líf.

Внезапно между ними вспыхнул дрожащий всплеск белого света. Он соединил их. Магия – древняя, как само море, – связала воедино жизни девушки и осьминога.

Свет повлек огромное животное ближе к распластанному на песке телу едва живой девушки. Она уже ничего не чувствовала. Щупальца плясали в ее крови, пытаясь ухватить юную ведьму. Возникшая между ними магия магнитом притягивала чудище к ней.

– Líf… – повторила она снова беззвучно, одними губами. Морская вода смыла слово девушке в глотку, вытесняя кислород из ее сердца и крови. Пока она не стала единым целым с морем. Ее душа – вода.

Свет моргнул и стал еще ярче. Он рос, окутывая и девушку, и осьминога своим теплым сиянием. Его лучи пробились на поверхность, достали до самой луны. В воздухе витала магия. Вслед за светом пришла абсолютная тьма, накрывающая бухту черной простыней.

И тогда люди на пляже бросились в рассыпную, предчувствуя беду. Остались лишь мальчик и его двоюродный брат. Они смотрели на воду – как будто девочки должны были вот-вот всплыть. В их головах крутилось столько вопросов. А тем временем черный поток клином устремился к проливу Эресунн.

На глубине вода волновалась и кипела – пока со дна к поверхности не стали подниматься огромные воронки. Из недр земли сквозь потемневший песок прорвались струи газа, образуя бурлящие гейзеры между воронками. Песок в бухте начал тлеть. В итоге он потерял весь цвет и стал серым. Когда свет угас, а море вокруг стало цвета обсидиана, случилось нечто необычное.

Девушка с волосами цвета воронова крыла уже не была просто девушкой.

У нее все еще остались темные локоны, красота и тело по пояс. Но там, где раньше были длинные ноги, теперь извивалось восемь щупалец – черных, как оникс, и блестящих, точно шелк. Они начинались у ее талии. Ничего подобного раньше не водилось в океане.

Магия парила вокруг ее тела, пронзала, исходила от нее. Существо открыло глаза.