Нечто из Норт Ривер
Часть 6 из 32 Информация о книге
Мэри замерла на мгновение, нахмурив свой белоснежный лобик, а затем отмахнулась со словами: – Заберусь завтра утром на чердак и проверю там. Наверное, бабушка решила навести порядок перед отъездом… Как обычно. Я разулся, скинул с себя пальто, хорошенько отряхнув его от снега перед тем, как подвесить за крючок на вешалку. А затем юркнул на диван к Анне, прижавшись к ней поплотнее и обхватив ее за талию. Она молча улыбнулась мне и уложила голову на мое плечо. Остаток вечера мы трое провели в гостиной, заняв весь диван и прислушиваясь к вою ветра за окном, который перемежался с голосом диктора радио, вещающего о скором приближении какого-то ужасающего погодного циклона. Ближе к одиннадцати ночи Анна отправила Мэри в душ, после чего поднялась с ней в детскую и уложила в кровать. – Долго мне тебя ждать, офицер Косгроу? – игриво поинтересовалась она, вернувшись в гостиную в одних прозрачных чулках. Я похлопал по дивану, призывая ее опуститься рядом. Анна послушно приземлилась на мягкую диванную подушку, откинув копну растрепавшихся темных волос себе на спину. Я провел пальцем по ложбинке между ее грудей, аккуратно скользнул к пупку и проследовал вниз, к небольшому треугольнику темно-каштановых волос. Анна закрыла глаза и задышала чаще, раздвинув белоснежные бедра немного шире… В ту ночь мне спалось особенно плохо. Я ворочался в постели, стараясь не шуметь и не тревожить спокойный сон своей жены, но никак не мог найти себе места. Казалось, что прошла целая вечность перед тем, как я наконец начал ощущать долгожданную усталость. Закрывая веки и погружаясь в странный мир сновидений, я краем уха уловил приглушенный сухой кашель, доносящийся из детской. «Нужно дать Мэри утром сироп, чтобы она не разболелась к Рождеству» – подумал я мельком, после чего наконец-то крепко уснул. Глава 2. Кейт Робертсон Маме становится все хуже с каждым днем, но я стараюсь не отчаиваться. И еще я стараюсь не думать о том, что будет, когда она умрет… Нет, это не правда. Я думаю об этом постоянно. Да, мне так сложно с ней, уход за неизлечимо больным человеком отнимает столько сил… Боже, дай мне еще хотя бы немного терпения! Я внушаю себе, что сумею со всем справиться и что все, что бы ни произошло, пойдет мне только на пользу. Если мама умрет, то больше ничего не будет удерживать меня здесь, в Норт Ривер. Тогда я смогу собрать свои вещи и уехать. Я не знаю, куда, но эта мысль греет мою душу и утешает в самые сложные и беспросветные дни. Я твердо решила, что не останусь здесь. Тут так холодно, одиноко и тоскливо… Зачем мы вообще переехали в этот проклятый город? Вчера маме было так плохо, что мне пришлось уйти с работы пораньше. Хорошо, что мистер Ллойд с понимаем относится ко мне и не задает лишних вопросов. Я бы не хотела кому-нибудь рассказывать о том, что происходит в моей жизни… Когда я приехала, мама была без сознания, и только к вечеру пришла в себя. У нее раньше были такие красивые, ясные светлые глаза. Теперь они совсем мутные, как у мертвеца. Она мало что понимает и почти не говорит, но всегда радуется, когда я к ней прихожу… Я вижу это по ее бесцветным, бледным губам. Она старается улыбнуться мне и поздороваться, но вместо этого лишь тихо стонет. Дома теперь так пусто и холодно… Хорошо, что миссис Уиллис подарила мне щенка, все же возвращаться в дом, где тебя ждет хотя бы кто-то, совсем не так грустно. В этот раз Флоббер так радостно подпрыгивал и скакал вокруг меня, что я рассмеялась. Как хорошо быть маленьким и беззаботным… Я бы так много отдала, чтобы хотя бы на один день вернуться в свое детство. Снова увидеть солнечные улицы далекого города. Колесить на велосипеде по тенистым аллеям и смотреть на мелкую рябь воды в фонтане посреди центрального сквера. Господи, будь проклят тот день, когда мы перебрались в Норт Ривер!.. Ужинать сегодня мне совсем не хотелось, и я собиралась улечься в постель сразу после душа, но в дверь постучала миссис Уиллис и пригласила меня на пирог с брусничным чаем. Они такие хорошие, наверное, единственная светлая сторона, что есть в Норт Ривер – это мои соседи. Мишель и Тед понимают, как сложно мне приходится, и стараются сделать все возможное, чтобы отвлечь меня, за что я им действительно благодарна. На прошлой неделе миссис Уиллис позвала меня к себе и показала целую пригоршню смешных, ушастых щенков. Я с удовольствием провозилась с ними до самой темноты, а затем Мишель предложила взять одного из них себе. Я выбрала того, у которого были самые длинные коричневые уши и назвала Флоббером… Наверное, я действительно очень скучаю по дому, если первое, что мне приходит на ум – это название улицы, на которой я выросла… * * * Никто не знает, что происходит у меня внутри – я старательно делаю вид, что у меня все просто отлично. Вот почему люди в Норт Ривер не задают мне лишних вопросов, ведь им даже в голову не приходит, что человек не обязан плакать навзрыд, если ему ужасно плохо. Еще в детстве я заметила – в этом городе не принято надевать маски, поэтому по лицам большинства местных жителей с легкостью можно угадать то, о чем они думают. Я бы никогда не смогла стать такой же, как они… Это невозможно. На работе все знают меня как веселую и легкомысленную Кетти, которая занята лишь тем, что подправляет макияж и рассматривает глупые журналы для молоденьких пустышек. Но так гораздо проще. Я не стремлюсь делиться с кем-то своей болью. Пусть в чужих глазах я буду лишь наивной юной куклой. В конце концов, зачем искать себе близких людей в месте, из которого ты собираешься сбежать сразу же, как только у тебя появится возможность? Мне действительно здесь слишком плохо для того, чтобы даже постараться жить так, как остальные. Иногда мне ужасно стыдно за то, что я думаю, но… Чем скорее умрет мама, тем скорее я стану свободной. * * * Никогда бы не подумала, что хоть что-то в Норт Ривер способно всерьез взволновать меня, но… Сегодня к нам приехал новый детектив. Он так не похож на тех людей, что живут здесь. Мне кажется, он понравился мне сразу, как только я его увидела. Я чувствовала себя так неловко каждый раз, когда он проходил мимо моего стола и смотрел в мою сторону. Может быть, я тоже ему приглянулась?.. Это было бы так чудесно, ведь в Норт Ривер я так и не смогла найти никого, с кем бы мне хотелось проводить время. У меня не очень много опыта в таких вопросах, и я совсем не представляю, как мне себя вести, так что вечером я заглянула к миссис Уиллис и как бы невзначай задала ей несколько вопросов. Но Мишель оказалась гораздо более проницательной, чем мне казалось. Она сразу догадалась, что произошло, и с интересом стала расспрашивать у меня, где я сумела набрести на потенциального кавалера. Смешно, но меня ее слова смущали до красноты, и я отмахивалась от ее фраз так, как только могла. Когда я вернулась домой, было уже совсем поздно. На прощание миссис Уилсон протянула мне вязаный шарик с колокольчиком внутри – подарок для малыша Флоббера. Я не стала сразу укладываться в постель, хотя мне нужно было ехать на работу. Вместо этого я уселась на подоконник и несколько часов наблюдала за тем, как ветер полощет замерзшие ветки сосен, растущих у обочины. В эту ночь я была ужасно взволнована и с нетерпением ждала утра, чтобы вновь увидеть детектива. Но затем мои воспоминания уносили меня в больницу, к умирающей матери. Меня бросало из ада в рай до самого рассвета… * * * Боже, мне так неловко, когда он появляется в полицейском участке. Я не могу найти себе места и веду себя так глупо… Мне кажется, что он уже все понял и втайне посмеивается надо мной. Когда он смотрит на меня, господи… Я не могу отвести от его лица взгляд, меня словно завораживают его пепельно-серые глаза. Я даже не догадывалась раньше о том, что к мужчине можно испытывать такие сильные чувства. Утром, проходя мимо моего стола, он кивнул мне и улыбнулся. И мое сердце заколотилось так сильно. Это похоже на безумие – каждый раз, когда я его вижу, у меня внутри все сжимается в один большой, пульсирующий ком… Я так боюсь его, что не могу свободно вдохнуть, пока он неподалеку. Но стоит ему уйти, и мне становится еще хуже. Меня немного тревожит то, что он не стремится остаться со мной наедине и ни разу не пытался хотя бы поговорить. Если я ему безразлична… Черт, как же мне больно от одной этой мысли! После его приезда в Норт Ривер я только и делаю, что таращусь на него и краснею, бормочу какой-то бред и глупо хихикаю. Должно быть, он решил, что я полная идиотка… Наверное, мне стоит попытаться поговорить с ним завтра. Это будет ужасно сложно, ведь даже от мысли о том, что я буду стоять так близко к нему, меня начинает бить нервная дрожь… Но так больше продолжаться не может, я сойду с ума, если ничего не сделаю! * * * Кажется, его на самом деле не заботит ничего, кроме работы. Он куда охотнее беседовал с Алексом Греем, чем со мной. И я давно не ощущала себя такой одинокой и разбитой. Мне стоило стольких сил просто подойти к нему и постараться ничем не выдавать свое волнение… Я разглядывала его лицо, пока он пил кофе, односложно отвечая на мои вопросы и рассеянно улыбаясь. И я не заметила на нем никакого интереса. Я не понимаю… Я была уверена, что понравилась ему так же сильно, как и он мне. Но почему тогда он ведет себя… так? Вечером, вернувшись с работы, я долго думала об этом и не находила себе места. Я решила поехать к нему и спросить его о том, что он чувствует. Я больше не могла оставаться с этими мыслями наедине и медленно сходить от них с ума. Если бы я только знала. Господи, лучше бы я умерла по дороге… Окно в его номере было незанавешенным. Я видела, как он кладет руки на обнаженные ягодицы девушки, стоящей спиной. Я видела, как он грубо наклоняет ее вперед, а затем… Мне никогда еще не было так больно. Даже не знаю, каким чудом мне удалось добраться до дома. Я почти ничего не видела перед собой от слез, наугад хватаясь за руль и сворачивая туда, где было больше света от уличных фонарей. В конечном итоге, я оказалась у реки на Лэйк-Аллей. Я вышла из машины и только тогда заметила, что потеряла один ботинок. Моя ступня увязла в ледяных снежных комьях, и от этого я невольно начала приходить в себя. Я стояла прямо на ледяной корке, поджидая, когда моя теплая подошва растопит ее, чтобы я могла уйти с головой в холодную воду. Но ничего не происходило. В конечном итоге, моя нога стала синеть и у нее пропала чувствительность. Было так смешно идти на ней обратно к машине… Потом я зачем-то поехала в больницу к своей матери. Обычно я приезжала к ней днем, потому что по ночам ей давали сильнодействующие обезболивающие, от которых она впадала в беспамятство. В ее палате было темно и пахло лекарствами. Я села на одинокий табурет, стоящий рядом, и посмотрела в ее лицо. Такое безжизненное, серое… Оно совсем не было похоже на то лицо, которое я помнила. Как же болезнь уродует людей. Уродует не только тех, кто болен, но и тех, кто просто находится рядом. – Мам, – я вытерла слезы и потрогала ее за плечо. – Ты спишь?