Немного ненависти

– Гребаная сука совсем спятила, – услышала она бормотание другого.

И они не спеша вернулись обратно в развалины, покачивая головами.

Неужели она действительно спятила? Или, по крайней мере, спятила больше чем обычно? Те ублюдки уже перли из леса сплошным потоком, сотни и сотни вооруженных людей.

– Ты же их видишь, да? – жалобно спросила она у Изерн.

Горянка оперлась на свое копье, продолжая спокойно жевать.

– Они выразились грубо, но они правы. Там никого нет. – Она больно ткнула Рикке в бок острым локтем. – Но может быть, через какое-то время появится.

– О нет! – Рикке прикрыла глаза ладонью и ощутила, что левый раскалился как уголь. – Меня сейчас вырвет.

Она согнулась вперед и выкашляла едкий сгусток, но когда она вновь подняла голову, люди были по-прежнему там – освещенные слишком ярко, при том, что солнце стояло еще низко. Посередине реял большой штандарт, хлопая на ветру, хотя ветер как раз улегся.

– У них даже есть знамя…

– Какое?

– Черное, с красным кругом.

Изерн нахмурилась сильнее.

– Это бывшее знамя Бетода. Теперь оно перешло к Кальдеру.

Рикке снова вырвало – на этот раз всего лишь тоненькой струйкой слюны. Она сплюнула и утерла рот.

– Я думала… он дальше к северу.

– Долгий Взгляд тяжело раскрыть, – проворчала Изерн. – Но когда он раскрывается сам по себе, нужно быть глупцом, чтобы не видеть.

Она повернулась и поспешно захромала через усеянный обломками двор крепости, проталкиваясь мимо ворчащих людей.

– У Черного Кальдера всегда было дурное свойство оказываться там, где его не должно быть.

– Что ты собираешься делать?

– Предупредить твоего отца.

– Ты уверена? – вполголоса спросила Рикке, следуя за Изерн вверх по разрушенным ступеням. Она все еще могла видеть тех людей краем глаза. Там набралась уже целая армия. – В смысле, что, если они появятся здесь на следующей неделе или через месяц? А может, они были здесь много лет назад!

– В таком случае мы выставим себя парой полных идиотов, – ухмыльнулась Изерн, продолжая хромать уже по крыше башни. – Но по крайней мере мы не будем парой трупов среди большой кучи других трупов. Ищейка!

– Изерн-и-Фейл, – буркнул отец Рикке, искоса взглянув на нее. – Надеюсь, у тебя что-то важное, у меня битва на…

– Черный Кальдер здесь, в этих лесах. – Она кивнула в северном направлении. – Похоже, собирается провести тайком своих людей и окружить тебя.

– Ты их видела?

– Честно говоря, нет. Но их видела твоя дочь. – Она шлепнула Рикке по плечу тяжелой ладонью. – Луна благоволит нам всем. Она наградила ее редким даром Долгого Взгляда. Нам следует приготовиться к кровопролитию.

– Похоже, ты не шутишь. – Отец Рикке указал в противоположном направлении. – Стур Сумрак может появиться на этой дороге в любую чертову минуту, и леди Брок рассчитывает, что мы сыграем роль одной половины расставленного на него капкана! Если нас не окажется на месте, весь план угодит в нужник!

Изерн ухмыльнулась, словно все это было очень веселой шуткой:

– Но все же не настолько глубокий, как если Черный Кальдер подберется к нашей заднице, пока мы будем смотреть в другую сторону, как ты думаешь?

Отец Рикке сжал ладонями виски.

– Клянусь мертвыми… Я не могу сделать полный разворот по одному твоему слову, Рикке. Просто не могу!

– Знаю, – отозвалась она, вжимая голову в плечи. – Я бы тоже не стала.

– Но ты их видела, верно? – прохрипел Трясучка.

Рикке глянула вбок: они по-прежнему были там, выстроившись длинной линией вдоль самой опушки. Сотни карлов, щиты словно яркие сгустки цвета, собравшиеся вокруг знамени Кальдера Черного.

– Я вижу их прямо сейчас. Тот, что впереди, улыбается прямо мне в лицо.

– Опиши его.

– Длинный, тощий, с бесцветными волосами, у него топор и меч. Такой как бы сгорбленный, локти торчат. Уф-ф!


И Рикке снова перегнулась вперед, упершись ладонями в колени. Ее голова кружилась.

– Звучит очень похоже на Гвоздя, – сказал Трясучка, хмурясь в направлении леса. – Если Черный Кальдер действительно послал кого-то в обход, Гвоздь – как раз тот человек, которого он мог послать.

Отец Рикке тихо хмыкнул.

– Может, и так.

– Дай мне нескольких карлов, – сказал Трясучка. – Пройдемся по этому лесу. Если ничего не найдем, ничего не потеряем.

Отец Рикке перевел взгляд с Трясучки на Изерн, потом на Рикке, потом снова на Трясучку.

– Ну хорошо. Пройдитесь, только быстро. Если в нас будет нужда, медлить будет нельзя.

Трясучка кивнул и скользнул вниз по осыпающимся ступеням. Солнце поднялось выше, и внизу, в долине, на бурой полоске дороги, показались люди. Несколько человек, двигающихся с опаской.

– Ох, клянусь мертвыми! – Рикке прикрыла рукой левый глаз и ощутила, как он по-прежнему горячо пульсирует под ладонью. – Скажи мне, что ты их видишь!

– Ну конечно. Стуровы разведчики, так я думаю. – Изерн сплюнула. – Этих-то я отлично вижу.





* * *


Мутно-серый рассвет превратился в мутно-серое утро к тому времени, как Лео поднялся через заросли рыжего папоротника на вершину склона. Инглийские солдаты сидели на земле тесными рядами, скрытые от долины, вооруженные и готовые к бою. Увидев его верхом на коне, некоторые встали, чтобы отсалютовать, несколько других подняли вверх мечи. Раздались возгласы: «Молодой Лев!», вопреки указаниям соблюдать тишину. По-видимому, солдаты одобряли его гораздо больше, чем его мать.

Она стояла на коленях в зарослях папоротника возле самой вершины, направив подзорную трубу на долину. Ее окружала группа разведчиков и офицеров, переговаривавшихся шепотом. Лео, спешившись и пригнувшись к земле, подобрался к ним, и она покачала головой:

– Мне казалось, я дала Антаупу распоряжение, чтобы ты не поднимался сюда?

– Ну да. Но я все равно пришел…

Он замолчал на полуслове. В долине были люди. Верховые, рассыпавшиеся широким веером, они наблюдали за маленьким спектаклем, который они разыграли на мосту, чтобы показать свою некомпетентность. Северяне, без сомнения.

– Разведчики Стура? – спросил он возбужденным шепотом.

Мать передала ему подзорную трубу.

– И основные силы движутся по пятам. Голова колонны вон там, возле фермы.

Лео направил трубу на несколько бесцветных строений выше по долине. На бурой ленте дороги поблескивал металл: кольчуги и острия копий. Колонна вооруженных людей двигалась к мосту. Карлы, судя по ярким цветным пятнышкам, которые, очевидно, были их щитами. Точно так же, как, увидев в траве одного муравья, внезапно начинаешь видеть сразу десятки, Лео вдруг понял, что по долине движется еще одна колонна и еще одна.

– Проклятье! – пискнул он. От возбуждения у него перехватило горло так, что он едва не задохнулся. – Они клюнули! Клюнули на наживку!

Он прищурился сильнее. Рядом с фермой что-то колыхалось. Высокий серый флаг, и хотя на таком расстоянии было трудно быть уверенным, Лео подозревал, что на нем изображен черный волк.

– Знамя Сумрака! – прошептал он.

– Да. – Его мать вытащила подзорную трубу из его ослабевшей руки и поднесла ее к своему глазу. – И у меня нет сомнений, что на этот раз Большой Волк явился собственной персоной.





* * *


– Что тут устроили эти ублюдки? – спросил Клевер, хмуро разглядывая тела.

– Эти фермеры были на стороне Ищейки, – объяснил Гринуэй, благосклонно кивая, словно семейство, повешенное на суку, можно было считать хорошо сделанной работой.

Парочка бондов вытащила из дома буфет, повалила в грязь и принялась рубить его топорами. Клевер озадаченно прищурился.

– Что они надеются там найти при помощи топоров, чего нельзя было найти, просто открыв дверцы?

– Вдруг там что-нибудь спрятано. Золото, например.

– Золото? Ты смеешься.

Гринуэй обиженно насупился – помимо высокомерной усмешки, это было единственное выражение, на которое он был способен.

– Ну, серебро.