Неоновые росчерки

Грянул выстрел, и следом другой. Хрупкое тело Зиминой отбросило назад, словно неведомая сила, за спиной девушки, вдруг надломила Таю пополам, согнула и попыталась втянуть в себя тело Таисии.



Девушка рухнула на пол, у стены и замерла в растекающейся по грязному полу крови.

Полицейские бросились к ней. Один из них быстро поднял выроненный девушкой телефон и грязно выругался.

Это был редкий случай, когда пуля опоздала. Когда кусок свинца, обычно летящий с скоростью около тысячи метров в секунду, проиграл короткому движению пальца: на дисплее смартфона шел дозвон…



РЕПОРТЁРЫ НОВОСТНОГО КАНАЛА



Понедельник, 23 марта



В этой части города уже абсолютно точно никто не спал. Всеобщая тревога, вызванная эвакуацией жителей сразу нескольких домов, прогнала и разрушила сонную вязкую дремоту предрассветного утра.

Толпы жителей высыпали на улицы и сгрудились во дворах. Многие выглядывали с балконов.

Везде слышались разговоры по телефону и между собой. Люди торопливо, с беспокойством делились мыслями и впечатлениями.

Паника и растущий страх, как банальная респираторная вирусная инфекция, стремительно разрасталась и ползла по всем близ лежащим районам.

Эта часть города уже не спала. Здесь уже всем было не до сна.

Все боялись происходящего и все ждали, что будет происходить.

Слышался плач детей из дверей приоткрытых балконов. Повсюду в ночи сияли миниатюрные прямоугольники многочисленных смартфонов, на которые, в конец помешавшееся человечество, пыталось заснять возможную трагедию.

Паре репортёров одного из столичных новостных каналов, ведущей и оператору, удалось пробиться почти к самой линии оцепления.

— Всё? Ты снимаешь уже?! — раздраженно и нетерпеливо спросила одетая в сиреневое полупальто светловолосая девушка.

— Поехали, — объявил оператор.

Он тоже был не в восторге, от того, что ему пришлось вылезти из теплой постели и в такую ещё совсем ночную рань переться через всю Москву.

— Здравствуйте! — натянув на лицо улыбку, с фальшивой бодростью произнесла ведущая. — В эфире служба новостей и я, Александра Голикова. Мы сейчас находимся недалеко от Можайского переулка, где, по сообщениям от правоохранительных органов, есть реальная угроза взрыва. Подробности пока не разглашаются, но уже известно, что, вероятнее всего, именно здесь готовится крупный террористический…

Звук её голоса заглушил надсадный гул автомобильного двигателя.

Ведущая замолчал и обернулась. Стоявшие возле оцепления люди оживились и начали взволнованно тыкать пальцами в белый Lexus GX.

Громоздкий внедорожник стремительно мчался прочь от дома, где трудилась группа специалистов-взрывотехников.

В это мгновений замерший в напряжении ночной воздух над столицы пружинисто вздрогнул. Раздался мощный утробный гул, как идущих снизу волн землетрясения. А спустя долю секунды

Первый этаж высотного дома сюрреалистично вздулся и с рокочущим грохотом разорвался в черно-рыжей тучи пламени и дыма.

Белый внедорожник швырнуло вперёд. Его стекла разбились, корпус с металлическим скрипом смялся, кузов с ожесточением сдавила невидимая сила. Автомобиль резко капотировал, с гулким скрежетом ударился крышей об асфальт, и, высекая снопы искр, заскользил вверх дном, бессильно вращая колесами. Из его окон, точно слёзы, брызнули серебрящиеся осколки лопнувших окон.

Свирепая взрывная волна перевернула также все остальные автомобили и вышибла стекла во многих близ стоящих домах.

Толпа людей с паническими криками хлынула прочь, растекаясь по лицам.

Поднявшийся ураган, с пылью с гарью, разлетелся по дорогам районов, встряхивая и ломая деревья, качая заборы и срывая окна на балконах.

В бесподобно ошеломляющем рокоте, сотрясая землю, огромное шестнадцатиэтажное здание, оседало и тонуло, погружаясь в раздувающуюся тучу угольно-чёрного дыма.

Дрожала земля, где-то кричали люди. Горькая и пыльная дымчатая мгла расползлась по улицам и кварталам, обвиваясь вокруг других высоток.

Ночь рокотала и разрывалась грохотом рушащегося здания; а сотканный из пыли, сажи и гари угольно-серый густой смог, вихрем кружа вокруг падающего здания, стремительно поднимался над Москвой.






Эпизод семнадцатый. "Призраки гнетущего прошлого"





ВЕРОНИКА ЛАЗОВСКАЯ



Понедельник, 23 марта. Предрассветное утро.



Мира больше не было. Был только бесконечный адский вой, грохот, ужасающая дрожь земли и всего сущего. Ничего нельзя было разглядеть из-за серо-черной дымчатой пелены. Она заполнила собой весь мир вокруг, поглотила улицы и дворы Москвы.

Слезящиеся глаза нещадно щипало от дыма, прогорклый вкус, смешивающийся с солёно-металлическим привкусом крови, оседал во рту. В горле першило и пекло.

Я попыталась шевельнутся, но болезненно давящий на тело ремень безопасности прочно прижимал меня к сидению

Жмурясь от дыма и пыли, стараясь не вдыхать слишком глубоко, я инстинктивно нащупала фиксатор ремня безопасности.

Но затем, спустя мгновение, когда вернулось чувство ориентации в пространстве, я поняла, что вишу вверх ногами; и ремень безопасности единственное, что удерживает меня от падения вниз на потолок салона перевёрнутого Лексуса.

Высота, конечно не большая — если вытянуть руку можно коснутся кончиками пальцев обшивки потолка. Но если не удачно грохнутся, запросто можно свернуть шею.

Откуда-то из глубины обманчиво тяжелой, неповоротливой дымчато-пыльной массы донесся могучий грохот, с которым обычно происходят горные обвалы. Долгий, крепкий и низкий гул, вызывающий ощутимую вибрацию и дрожь земли.

Я поняла, что дом всё ещё рушится, он всё ещё обваливается и нехотя разламывается на части.

В мое наэлектризованное шоком сознание метеором ворвалось эффектное воспоминание взрыва. Мы были совсем недалеко. Мы не успели уехать на достаточное расстояние. А это означает, что перевёрнутый Лексус находится в радиусе разлета обломков разрушающегося здания. Иными словами — в любой момент на Лексус может обрушится громадный кусок стены. А это неминуемо приведет к взрыву машины! От сильного удара бензобак внедорожника наверняка рванёт!..

Мой пульс участился. В ушах зазвучали жесткие и пружинистые удары сердечного ритма.

Нужно было срочно выбираться!



Следом за этим яркой свечой вспыхнула мысль с именем «Стас!»



Я вытянула руку в сторону сидения рядом, моя ладонь нащупала только поверхность кожаной перетяжки сидения. Стаса рядом не было.

— Стас! — испуганно и жалобно позвала я.

Никто не отозвался. Рассмотреть хот что-то по-прежнему было нереально. Дым со вкусом горькой гари и теплой пыли ползал по салону, затмевая собой всё, до чего мог дотянутся.

— Стас!!! — всхлипывая, со страхом, боязливо позвала я. — Стас! Стас!!! Стас!!!

Молчание. Пыль, пепел и дым. И одиночество.

— Стас… — прорыдала я, срывающимся и шепчущим голосом.

Никто не отвечал. Никто не двигался. Я была одна.

Кошмарные мысли вихрем закружились в голове. Одно ужасающее предположение сменялось другим.

Я тихо, сдавленно зарыдала. Паника, оплетая толстыми мускулистым щупальцами, мою шею, грудь, живот и голову, с ожесточением душила и сдавливала меня.

Пульс учащался. Дышать становилось труднее.

Из тучи расползающегося вокруг дыма вновь прозвучало грохочущее гулкое рычание. Затем я услышала, как совсем рядом, где-то в дыму в землю врезалось нечто многотонное, тяжелое, заставившее перевернутый автомобиль с лязгом вздрогнуть.

Дрожащими руками, испытывая истерическую лихорадку, я вцепилась руками в сидение и поджала ноги, поставив подошвы кроссовок на сидение. Задрала голову вниз, к потолку салона, затем, насколько позволял ремень, наклонилась к рулю и правой рукой взялась за руль, так чтобы не свалится вниз головой.

Когда я отстегну ремень, нужно постараться упасть на спину, на бок, на колени. Главное не на голову — если я рухну вниз в таком положении, как сейчас, сломанная шея мне обеспечена!

Новый грохочущий удар с ожесточением сотряс асфальт рядом с нами. Я услышала хрустящий надламывающийся треск.

Похоже, это от мощного удара начал ломаться асфальт. Вместе с учащенными ударами сердца в голову вдалбливалась пугающая уверенность, что следующий обломок здания обрушится именно на беспомощный неподвижный Лексус.

Левой рукой я попыталась отстегнуть ремень, но после нескольких попыток поняла, что фиксатор самым примитивным образом заклинило.

— Нет! — выдохнула я со страхом и отчаянием, — Нет! Нет! Пожалуйста! Нет…