Неправильная

Клянусь, я услышала его приглушенный рык, больше похожий на утробное урчание дикого животного. Потому ждала очередного приступа неоправданной агрессии, а не холодного:

– Завтра утром она будет у тебя. Странно, что только сейчас ты подумала о данном вопросе.

С моих губ слетел злобный смешок. А действительно! Где-то между ежедневными изнасилованиями, самобичеванием, ненавистью ко всему миру и желанием зацепиться хоть за что-то в этом мире я забыла поинтересоваться о здоровье Пола! И хуже всего, что искренне верила – он следит за ним так же бережно и кропотливо, как и за другими частями своей жизни.

Пока Морган уверенно вел меня куда-то по залу, я отчаянно хотела придумать колкость, которая бы задела мужчину за живое, но все идеи сводились только к его бывшей девушке, Марише Рей. Скажи я что-то подобное вслух, он сразу примет это за ревность, что было бы худшим раскладом событий!

– Дочь? – где-то впереди раздался голос папы, заставляя поднять взгляд и увидеть его в черном фраке. С того момента, когда мы виделись с ним в последний раз, отец заметно поправился, а глаза начали светиться скрытой радостью, которой не было прежде. И, к сожалению, я прекрасно понимала, что не мне было суждено стать его отрадой. А Анне, матери Карины, которая стояла с ним в обнимку, весело мне подмигивая. – Дорогая, я так рад наконец тебя увидеть! Прекрасный момент, чтобы представить тебя официально моей дорогой Анечке.

Бросив короткий взгляд на Моргана, который специально подвел меня к отцу по какой-то неведомой причине, переключила внимание на Анну. Женщина перекрасила волосы в ярко-рыжий и была одной из немногих, кому удалось выглядеть элегантной и женственной в черном балахоне.

– Дмитрий Витальевич, – Пол приветственно пожал старику руку, заставляя того покраснеть, а затем взял хрупкую ладонь его пассии, чтобы поцеловать: – Анна…

– Просто Аня! – тут же перебила его женщина и, по-детски расхохотавшись, слегка игриво изрекла: – У девушек после двадцати пяти нет возраста, а значит, отчество совсем не уместно!

– Настя, куда ты пропала? – не унимался отец, отвлекая мое внимание от колечка на пальчике Анны. Тогда, в кафе, мне не удалось рассмотреть его достаточно четко, а сейчас я буквально получила новый удар под дых, разглядев все интересующие меня детали… – И куда, спрашивается, делись мои ежедневные завтраки?

Мне следовало ответить, но я не могла. Кольцо из белого золота с розовым бриллиантом до сих пор мелькало перед глазами… Только совершенно на другой женщине!

Теплая мужская рука легка мне на талию, осторожно поглаживая. Именно в этот момент Пол решил ответить за меня:

– Настя очень усердно учится, а еще работает в профкоме и берет слишком много дополнительной нагрузки.

Я снова бросила предупреждающий взгляд на Пола, но он даже не попытался ответить на него, мило общаясь со всеми, только не со мной.

– Нет, – равнодушно бросила я отцу, пожимая плечами, – все намного проще! Просто пропало желание.

Папа насупился и бросил на меня взгляд, который обычно немного опережал пощечину, а потом… Перепуганно посмотрел на Пола и, словно чего-то опасаясь, отступил на шаг. Анна тоже поймала эту перемену в его настроении и тут же погладила жениха по руке, словно успокаивая.

Мне не хотелось сейчас вникать в тонкости отношений Моргана и папы, потому как на горизонте замаячила более интересная тема:

– Аня, – повторяя интонацию женщины, притворно ласково проговорила я. Она тут же бросила на меня пытливый и дружелюбный взгляд, еще не представляя, сколько я собиралась вылить на нее яда: – Еще в прошлый раз я догадалась о вашей связи с моим отцом, и вы очень заблуждаетесь, что дело только лишь в светящихся глазах или прочей романтической чуши! – указав подбородком на кольцо, обратила на него всеобщее внимание. – Какая милая вещица… Поздравляю! Надеюсь, папа успел вам похвастаться, какую историческую ценность он надел вам на палец? Сколько поколений успело в нем обвенчаться!

– Настя! – умоляюще прошептал испуганный отец, но невеста остановила его легким проглаживанием.

– Да, Дима говорил, как важна для него эта семейная реликвия, – гордо подняв подбородок, заявила Анна, придя в легкое недоумение от моего насмешливого хмыка.

– Да… еще та реликвия… Только не семьи Валевски! И передается она только по женской линии – от матери к дочери! – все же сказала я после недолгих колебаний. – Оно принадлежало моей матери, которая умерла, когда мне было пять. Родственники мамы очень долго искали эту вещицу перед похоронами, но так и не нашли! Если бы они только знали, что воришка среди своих…

Анна открыла рот в полном изумлении и разочарованно протянула:

– Димочка… Что это такое? О чем толкует Настенька?!

– Ну, Анют… Это не было воровством! Она мне сама его подарила, перед тем как… Перед смертью! – начал оправдываться отец, отступая назад.

– Пожалуй, нам пора, – зачем-то сказала я и так забывшим о нашем присутствии «влюбленным» и развернулась, чтобы уйти.

Внутри меня бурлила радость, и никаких угрызений совести я уж точно не испытывала. Отец не мог просто так забрать кольцо матери, а потом подарить его какой-то незнакомой женщине. Ведь была я – его родная дочь! И единственное, что осталось у меня от родительницы, теперь красуется на пальце какого-то психиатра. Кто я вообще в этом мире, если даже родной папа делает вид, что меня нет?!

– Что ты творишь, Настя? – мы не успели пройти и десяти шагов, когда Морган резко потянул мой локоть на себя и закружил. Остановилась я уже около высокой тумбы, скрытой от большей части зала. Пол крепко прижал меня к ней и наклонившись к самому лицу, повторил вопрос более конкретно: – Зачем ты ведешь себя, как настоящая су…

Я не дала ему договорить, потому что прекрасно представляла завершение этой фразы. Моя рука сама поднялась к его лицу и залепила пощечину. В зале стоял достаточный шум, чтобы громкий шлепок не разлетелся по громадному помещению эхом, только вот для меня в тот момент время как-будто замерло.

– Кто ты такой, чтобы в чем-то упрекать меня, а?! – шепотом прокричала я, а затем огляделась по сторонам и убедилась – на нас никто не смотрит. Пол все еще удерживал меня в кольце своих рук, одаряя взглядом, способным плавить сталь. Но мне было уже плевать! Слишком долго я была для него послушной куклой, и как бы иронично это не звучало, но именно он научил меня, что НУЖНО противостоять толпе, если не согласен с ней. – Ты купил меня у собственного отца! Ты спал со мной, угрожая разрушить весь мой мир! А теперь еще приводишь на прием, корчишь из себя джентльмена и показываешь всем вокруг, что мы вместе. МЫ – НЕ ПАРА, Морган! Мне плевать на тебя, и пропади ты из моей жизни, я даже не замечу этого! – под конец речи дыхание внутри закончилось, а понимание в глазах мужчины так и не появилось. Осознание этого добило окончательно! Закрыв глаза и откинув голову назад, я разрешила одной слезинке скатиться по щеке. Одно дело – наивно верить, что он услышит твою исповедь, поймет, поверит и проявит такое же великодушие, как и для своих людей в Гонконге. Но нет. Для него я была все той же куклой… Собрав остатки гордости в решето под названием сердце, едва слышно прошептала: – Пожалуйста… Прошу тебя, дай мне уйти… Отпусти меня! Эта девушка, Мариша Рей, она… идеальна. Почему бы тебе не вернуться к ней, а? Дай. Мне. Уйти.

Морган хмыкнул, и его теплое дыхание легким ветерком обдало щеку. Тело затрясло от понимания, что теперь мужчина намного ближе, чем способна была выдержать моя и без того расшатанная психика!

– А куда ты пойдешь, куколка? – прошептал Пол мне в самые губы, а затем его ладонь провела едва ощутимую дорожку по щеке, стирая даже воспоминания о слезах – Твой отец еще тот урод, подруги… одно название, а университет… Ты рано или поздно закончишь его и больше не сможешь прятаться от реальной жизни. У тебя нет никого и ничего. Ты одна в этом мире. Так куда и к кому ты бежишь, а?

Каждое его слово ранило в самую душу, потому что было истинной правдой. Я знала об этом давно, но все равно услышать нечто подобное оказалось настоящей пыткой.

– Я… Я найду парня… – растерянно прошептала я. – Нормального парня, с которым у нас будут здоровые отношения. Он станет моей опорой и поддержкой, а я полюблю его в благодарность. Рожу ему ребенка, и мы создадим свою семью, свой мир, в который будет закрыт вход таким, как ты.

Что-то твердое ударилось о стену совсем рядом с моим лицом, заставляя испуганно всхлипнуть и открыть глаза. Кулак. Вот что это было…

– Пол?.. – ошарашенно прошептала, не веря своим глазам.

Я ждала от мужчины всего: криков, угроз, принуждения в постели… Но не физического насилия. Мне казалось, что ему больше некуда меня разочаровывать, но Морган нашел еще одну нетронутую грань. Это было бы комичным, не кажись настолько ужасным!

Его руки крепко сжали мое лицо, заставляя смотреть только в глаза, пока всем корпусом мужчина не давал сдвинуться с места.

– Я. Не. Собирался. Тебя. Бить. Слышишь? – разделяя слова на отдельные предложения, он словно пытался достучаться до моего здравого смысла. Теперь его американский акцент мешал пониманию некоторых слов, что казалось странным. Ведь еще на сцене он умудрялся разговаривать без него. Только вот я не верила мужчине. Ни раньше, ни тем более сейчас. Он был лишь огромной занозой в моей черной душе, которая начинала гноиться. – Настя, посмотри мне в глаза и хватит рыдать! Ты вывела меня из себя, но я бы никогда не стал…


– Что не стал?! Причинять мне вред??? – съязвила я, отталкивая его от себя. В этот раз Морган поддался и отступил, хоть и не переставал испепелять меня взглядом. – Так не причиняй и проваливай на фиг!

Я поняла, что переборщила, когда он утробно зарычал и еще раз долбанул в стену кулаком. Капельки крови окрасили идеально белый мрамор, но я не успела особо их рассмотреть, потому как Морган теперь целенаправленно надвигался на меня.

– Чего же ты, Настя? – саркастично протянул он, увидев, как я медленно отступаю назад. – Умей принимать последствия своих поступков…Живо подойди ко мне!

Чья-то легкая женская ручка легла мне на плечо. Я почти рассмеялась, испытав чувство дежавю, только вот мужчина напротив как-то не располагал к веселью!

– Вау, а у вас тут бурные страсти! – с театральным сарказмом пропела Анна, а затем, цокнув языком пару раз, сказала уже Полу: – Дорогой друг, надеюсь ты не сильно рассердишься, если я украду твою девушку на пару минут? У меня к ней очень серьезный и важный для нас обеих разговор.

Морган посмотрел на женщину, как на врага народа, наверняка намереваясь красочно послать ее куда подальше. А затем на его лице появилась какая-то загадочная улыбка, совсем не подходящая моменту.

– Конечно, Аня! – елейным голос сказал он, а затем, посмотрев куда-то мимо женщины, серьезно изрек: – У меня как раз были дела…

Чисто инстинктивно проследовав за его взглядом, я заметила, что возле золотой машины разговаривают мой отец, Мариша Рей и Саманта. Почему-то у меня не возникло сомнений, на кого именно так воодушевленно смотрит Морган. И стоило бы обрадоваться, ведь он очень быстро внял моему предложению о смене куклы, но… Почему-то хотелось залепить ему еще одну пощечину, а не идти под руку с матерью Карины в другой конец зала, предвкушая тяжелый разговор.





Глава 18




Анна отвела меня за свой столик, который без отца совсем пустовал. Сейчас, когда эмоции немного улеглись, мне было стыдно перед женщиной за свое поведение. Она с детства поддерживала меня, давала советы и всегда была рада видеть. А чем ответила я? Раскрыла историю с кольцом прилюдно, тем самым подняв ее на смех. А могла ведь просто поговорить наедине с отцом или хотя бы без Моргана… В чем-то мужчина оказался прав – на такой поступок была способна только Саманта, со своей душой истинной стервы.

– Ты наверное заметила, как твой отец боится Пола Моргана? Это неспроста… – она протянула мне бокал и весело подмигнула. Я, уже готовая к разбору полетов и ее претензиям, была поставлена в тупик странным вопросом. Женщина даже усмехнулась моей растерянности и весело повела плечами: – Настенька, проблемы с твоим отцом мы будем решать за закрытыми дверями. Неужели ты думала, что я стану тебя отчитывать? На твоем месте я бы поступила так же, увидев кольцо матери на чужой тетке.

Мой взгляд опустился на ее изящную ручку, где играл розовый бриллиант. Что бы она не говорила и какой бы милой не была, камень все равно останется при ней. Это разжигало во мне какое-то безумное пламя ненависти и горечи. И я не нашла другого варианта загасить его, кроме как перевести тему:

– И почему же папа боится Пола? Хотя… Глупый вопрос. Один его взгляд внушает ужас и осознание собственной ничтожности.

Глаза женщины расширились и она отхлебнула шампанского, прежде чем удивленно переспросить:

– Очень странно, что так думает человек, на которого он смотрит, как на истинное сокровище.

Я не была согласна с Анной, хоть она и имела славу психолога высшей квалификации. Пол смотрел на меня по-разному: с ненавистью, презрением, недоверием, насмешкой… Но ничего хоть отдаленно положительного или даже симпатизирующего там не наблюдалось.

Женщина не стала долго молчать, чутко уловив смену моего настроения, и тут же рассказала то, ради чего искала меня по всему залу:

– Я помню тот день, когда Морган ворвался в кабинет к Диме. Мы были с ним вместе, но меня мужчины выгнали. Оставишь возле кабинета, я была вынуждена стать невольным свидетелем их разборок, – ее глаза стали как будто стеклянными, а между бровей появилась морщинка, выдавая истинный возраст кукольного личика, когда она погрузилась в воспоминания: – Насколько я поняла, Пол просто ударил Диму. Дважды. И сказал что-то вроде "каждую ее боль ты будешь чувствовать вдвойне", а затем просто ушел. У твоего отца остались два кровавых фингала и внушительная гематома. Я хотела позвонить в полицию, но Дима отказался. Сказал, что заслужил и что впервые за многие годы кто-то дал ему возможность задуматься над манерой твоего воспитания! – в глазах Анны застыли слезы, когда она взяла мою ладонь и, крепко сжав, прошептала: – Послушай меня, Настенька… Они грубые, закаленные бизнесом мужланы, которые не могут найти времени на простой человеческий разговор. Но я хочу сказать, твой отец никогда бы не отдал тебя в руки человека, которого бы посчитал неподходящим. И я сейчас говорю не про материальную сторону вопроса…

Во мне бурлила раскаленная лава, которая добавляла жара в общий котел от каждого слова Анны. Ведь они были резонными, разрушающими привычный расклад вещей, но, увы, ничего не меняющими… Пожав плечами и вымученно улыбнувшись, я хрипло констатировала:

– Но он это сделал… Продал меня за какой-то гребаный завод!

– Завод… – протянула она недовольно. – Настя, почему ты не видишь главного? Пол тот, кто может стать твоим спасательным кругом. Он относится к тебе не так, как к остальным. Уверена, такие чувства в этом куске металла вообще проявляются впервые! Вы оба выросли в не самых лучших моральных условиях, словно трава сквозь асфальт… Но теперь видно, насколько вы одинаковые. Словно сиамские близнецы, которые не могут договориться между собой.

Где-то глубоко внутри меня умиляла романтичность Анны, а также льстила попытка помочь и "открыть глаза", но… Каждое ее слово было словно выписано из дешевой бульварной прессы и никак не относилось к реалиям жизни. Тяжело вздохнув, я подвела черту под этим разговором:

– Пол Морган купил меня, брал силой и держит около себя угрозами. И если кто-нибудь еще хоть раз попытается доказать мне, что он – моя судьба и опора, я просто… За себя не ручаюсь! – руки тряслись, когда я ставила бокал на стол. Половина содержимого расплескалась на белую скатерть, но единственное, что я запомнила, – полный сочувствия и беспомощности взгляд Анны.

Только тогда я поняла, к чему был весь этот разговор… Она хотела доказать мне, что даже на несчастье можно построить счастье, а не самоубиваться. Не можешь справиться с насильником? Увидь в нем героя и свою единственную отраду. Увы, это больше похоже на диагноз, чем на решение проблемы.

Посему я коротко кивнула ей и решила уйти, но в последний момент женщина резко схватила меня за руку и вложила в ладонь… кольцо.

– Оно твое и только твое. Ты не должна была даже сомневаться в этом! – сказала она прежде, чем натянуть легкую полуулыбку и слиться с толпой.

Я долго смотрела на кольцо матери, которое в основном видела на старых фото. В воспоминаниях она носила его на безымянном пальце правой руки, что естественно для обручального атрибута, но… В моем положении это было чревато, именно поэтому я надела его указательный палец, и украшение село как влитое.

А дальше мне хотелось бежать… Куда угодно, но первым в голову пришел вариант с дамской комнатой.

Нужно было прочистить мозги и разобраться с чувствами, который вызвал внутри рассказ Анны.

Пол Морган ударил отца, заступаясь на меня… Пол Морган просто так купил платье за баснословные деньги, потому что, цитирую, "оно только твое"… Пол Морган надел красную рубашку и запонки, чтобы поддержать меня… Пол Морган, Пол Морган, Пол Морган…

Это имя и фамилия разрывали мою голову на куски. Хотелось сжать ее руками и кричать оттого, как часто это словосочетание повторяет внутренний голос.

Почему именно он стал человеком, который проявляет ко мне столько заботы, как никто другой? За что он так поступил со мной в наш первый раз?! Почему не дал даже шанса понять его, почувствовать и быть может даже… полюбить???

Сейчас же, стоило появиться лишь мысли, что Пол не такой уж и моральный урод, как меня начинало тошнить от собственной ничтожности. Стокгольмский синдром, шизофрения, дегенеративность – вот что это! Но. Не. Симпатия!

Пробежав около Линды с Кариной, я завернула к дамским комнатам и зашла в первую на пути дверь. Она была открыта, но занята…