Неправильная

– Надеюсь, ты не против? Все остальные кабинки заняты, а мои губы срочно требуют увлажнения… – я кивнула, и она тут же начала медленно красить губы, словно вырисовывала очередной шедевр. Даже, казалось бы, минутное и неважное дело в ее руках превращалось в какой-то культ и искусство.

Женщина внутри меня заставила выпрямить спину, поднять подбородок выше и натянуть на лицо безмятежность с легкой улыбкой.

– Машина прекрасна, правда? – тем временем Рей завершила первый акт и достала пудреницу, попутно бросая на меня короткие, но очень цепкие, взгляды. – Три недели назад Пол срочно заставил перекрасить свой личный образец из красного в золотой. Я спросила его, мол, что за бред, а он только мечтательно протянул: "Ей подходит только золотой к медовому тону волос". Пол лично выбирал оттенок, представляешь?.. Тебе ведь только исполнилось восемнадцать, да? Разве в России несовершеннолетним позволено получать права?

Голос девушки был мягкий, обволакивающим, заставляющим расслабиться и рассказать ей все свои тайны. Но… если вникнуть в суть ее слов… Откуда она знала, сколько мне лет? Очень странный переход от темы машины ко мне самой. И потом, как бы я ни старалась, не выходило представить мечтательного Моргана. А это значит – она либо лгала, либо слишком сильно преувеличивала.

– Понятия не имею, у меня нет прав, – лаконично ответила я и сделала два шага к выходу. – Я пойду. Было очень приятно познакомиться!

– А он интересно выбирает себе спутниц, ты не заметила? – остановила она меня, разрешая легкой горечи проскользнуть в голосе, но тут же спрятала ее за сарказмом. Мариша заметила, что я замерла, и, хитро улыбнувшись, все же продолжила: – Всегда сильные, из высшего общества, умные, красивые, идеальные… Он находит достойную девушку, показывает ей, что значит – идеальный мужчина, а потом… Бах! И ты уже стоишь с прощальным подарком, кредиткой и машешь ему вслед платочком.

Мне хотелось оспорить понятие "идеальный мужчина", но желание поскорее покинуть эту комнату было намного сильнее. Потому, равнодушно пожав плечами, я спросила:

– И что же тут интересного? Молодой мужчина слегка за тридцать должен выбирать себе в пару глупых, но красивых пустышек?

– Ему двадцать девять, девочка! – ошарашила она меня, сделав акцент на последнем слове. Да, я уже поняла – разница между нами внушительная. – Но он ведь выбирает их не для женитьбы, да? Ему просто нравится каждый раз ломать под себя очередную неприступную скалу и убеждаться, что все девушки одинаковые. Словно… мстит.

Она засмотрелась куда-то перед собой, словно окунаясь в воспоминания, мне же показалось неловким наблюдать за ней в такой момент, и я тихо прошептала:

– Ну… Мне как-то это безразлично, но спасибо за мнение!

Она поймала меня за руку, когда я уже почти коснулась двери. Ее длинные черные ноготки впились в мою тонкую кожу до боли, и я зашипела, ошарашенно заглянув в глаза Мариши. А там было полное безумство! Жизнь еще никогда не сводила меня с шизофрениками, но что-то подсказывало – они выглядят именно так: пустой взгляд, наполненный каком-то диким азартом и неуправляемым желанием доказать… Что? Кому? Это оставалось загадкой, но бросало в дрожь.

– Сейчас ты ему интересна, не спорю, – совсем не елейным голосом выплюнула она. – Но вскоре он прорвется в твое сердце и бросит, как и всех остальных. Для него это игра, пойми! Не имея своего сердца, Морган коллекционирует другие… Считай это трофеем после удачной охоты! А ты слабенькая… Уверена, не выдержишь и… покончишь с собой. Хочешь этого?

Она действительно ждала ответа, ну а я не переставала вырываться. В конечном счете Мариша жутко рассмеялась, словно в фильмах ужасов перед очередным расчленением, и разжала пальчики.

Я не помню, как бежала по коридору. До сих пор не верилось, что что-то настолько жуткое могло приключиться со мной. В памяти то и дело всплывали обезумевшие глаза Мариши, а следы от ее когтей ныли и немного кровоточили.

После такой встряски впервые захотелось выпить чего-то крепкого, и я подошла за первый попавшийся пустой столик, где был нетронутый алкоголь. Виски неприятно обожгло горло, но помогло победить дрожь.

Именно в этот момент внезапно зазвонил телефон. Я долго рылась в сумочке, пока не нашла его и не убедилась – это просто таймер Саманты. Отключив его, обвела взглядом зал. Кажется, они хотели, чтобы я подошла к ним? Не помню… Но «подруг» все равно нигде не было, а я никак не могла сориентироваться – где их столик? Тогда просто воспользовалась методом исключения и, как оказалось, пустовало только два стола: Пола и тот, за которым я стояла. Рука сама потянулась к перевернутым табличкам с именами и вытянула первую…"Карина Бушмина", – гласила она. Сама судьба говорила: "Тебе не стоит идти на поводу у подруг, порой их детские задумки немного пугают!", но я и так бы не стала подходить к ним.

Судорожно пытаясь вспомнить точную формулировку Саманты, когда та устанавливала таймер, вдруг услышала речь ведущего:

– …И теперь мы можем официально принять в семью новых «детей». Компания «Jaguar» благодарит вас, что разделили с нами этот незабываемый день! Сразу после небольшого фейерверка в зале вас ждет незабываемое шоу на улице, господа!

Вокруг сцены все начало искриться и пылать от огненного шоу, я засмотрелась и вздрогнула, когда под потолком что-то щелкнуло. Как оказалось, над каждым столиком висели мешки, которые в нужный момент «распускались» в форме тюльпана и выпускали на людей золотые шары и блесточки. Это было так красиво, словно на праздничном карнавале или балу у Золушки. Даже угрюмые снобы заразились торжеством и начали смеяться, хлопать, поздравлять друг друга. Словно это Новый год какой-то!

Я же попивала свой алкоголь и с жадным предвкушением ждала, когда мой мешочек разорвется и осыпет сказочной пыльцой. Хотелось, чтобы этот вечер запомнился не странными выяснениями отношений, а подарил немного сказки. Почему нет?

Помню, как очередь дошла и до меня. Большой мешковатый круг взорвался, салютом, но… вместо ожидаемых шариков и блесточек с него волной хлынуло что-то черное. И только когда субстанция достигла меня и покрыла каждый участок тела, стало понятно – мазут!





Глава 21




В один момент зал, в котором находилось не меньше пятисот человек, затих. Гробовая тишина, разрушаемая лишь шипением со сцены, ведь представление с огнем до сих пор не завершилось, давила на уши. Глаза слиплись от вязкой жидкости, волосы потяжелели, а платье намертво прилипло к телу… Но все это было ничтожно по сравнению с тем ужасом, что я испытала в тот момент.

Позор. Унижение. Меня буквально препарировали на глазах у всего бомонда и людей, которые, увы, являются теперь моим окружением. Я стояла там, и каждая секунда казалась вечностью… Внутри проснулся ребенок, желающий расплакаться, убежать или провалиться сквозь землю.

А, может, это все сон? Пусть реалистичный… Но разве могло что-то настолько неправдоподобное произойти в окружении взрослых и настолько высокомерных людей? Они ведь лишний раз не подойдут к официанту за бокалом шампанского из-за своей усталости от одного слова "жизнь"!

Я шевельнулась и оперлась о стол, не в силах контролировать головокружение от мерзкого и пробирающего до мозга костей запаха. И тотчас люди ожили, словно, наконец, осознав, что произошедшее не привиделось им. Это ведь такая прекрасная тема для разговора!

– Боги… Бедная девочка! Как такое могло произойти??? – раздался неподалеку лживо-участливый голос старухи.

– Наверняка, это какая-то ошибка! – «успокоил» ее спутник. – Могли ведь мешки перепутать с чем-то…

– Ха! С чем, родители?! Перестаньте! – смеясь, перебил их голос помладше. – Такие выскочки, как она, всем своим видом напрашиваются на наказание. Кто-то смелый решил указать ей истинное место! Я бы пожал ему руку.

В секунду зал заполнился гомоном, разделяя людей на откровенно обеспокоенных по поводу случившегося и насмехающихся над ситуацией. Только вот если последние были честны в своих черных мыслях, то первые нагло врали и переживали только по одному поводу: а если бы эта жижа вылилась на их светлые головы и испортила платье, прическу, образ, репутацию?..

С момента катастрофы, по-другому и не скажешь, прошло не больше двух минут. Я отмеряла их ударами своего сердца и все искала внутри силы. Мне нужно было принять трезвое решение – что делать дальше? В тот момент казалось не столь важным, чьих рук это дело. Была задета гордость. Причем так основательно, что хотелось мести и лично скрутить шеи каждому, кто смеет открывать рты. Только вот где взять храбрость и куда деть внутреннего ребенка?..

Рядом послышались шаги, которые остановились совсем рядом со столиком. Я нащупала рукой скатерть и ее внутренней стороной попыталась судорожно оттереть глаза от мазута. Вышло плохо, но теперь хотя бы могла, щурясь, смотреть на мир, хоть и испытывая нестерпимое жжение.

Это была Саманта. Она не улыбалась, но светилась от счастья и едва не подпрыгивала на месте от переполняющих ее позитивных эмоций. За ее спиной дрожали Линда с Кариной, лица которых были белее, чем бордюры летом.


– Милая, – елейно пропела африканка, – мне очень жаль тебя! Как же такое могло произойти? Кто виновен? Но… Знаешь, награда всегда находит своего героя. Нужно помнить это, когда пытаешься прыгнуть выше головы.

Мой подбородок сам вздернулся выше, на губах появилась снисходительная улыбка, а идеальная осанка и расслабленная поза ничем не отличались от обычного состояния. Весь внешний вид указывал на то, что произошедшее меня никак не задело, а слова Саманты утомляют.

"Подруга" растерянно прошлась взглядом по сторонам, но тут же собралась и добавила жара:

– Бедненькая… Ты ведь знаешь, что мазут не отмывается, да? Придется неделю тереть кожу до посинения, а волосы и вовсе обрить. Какого же будет тебе без светло-медовых локонов твоей мамочки, а? Это ведь все, что у тебя от нее отсталость… Колечко-то давно красуется на пальце любовницы отца! – мои губы сомкнулись в тонкую линию, выдавая раздражение. Саманты впитала это, как самое сладкое лакомство, не желая останавливаться. Только вот она еще не знала, что если ранее я была намерена отпустить это жалкое создание с приема на своих двоих, то теперь она получит сполна. – И Пол Морган… Он ведь заложник прессы. Репутация для него все! Даже акции растут и падают в зависимости оттого, как преподнесет его СМИ. Эти люди уже увидели твой настоящий вид, очередь за ним. Спорим, к утру твои вещи будут на одной из свалок столицы?

Саманта так сильно старалась задеть меня хоть чем-то, что это не могло не вызвать улыбку. Я рассмеялась и быстро осмотрелась по сторонам. Девушки, которые находились за ближайшим столиком, тоже пострадали и теперь второпях покидали зал. Но мне не хотелось сдаваться так быстро. Не я начинала эту войну, но мне стоит ее закончить!

Сейчас мною управляли демоны, которые диктовали условия игры. И… послав подруге многообещающий взгляд… я просто прошла мимо. Но не к выходу, как она рассчитывала, а к сцене. Публика была так ошарашена моей непринужденностью и легкой походкой, что снова затихла. Я вырвала микрофон у ведущего, а он просто позволил мне это, не проронив и слова.

– Всем привет! Тут все толкают важные и благодарственные речи, а чем я хуже? – бодро поздоровалась я с многочисленной публикой и вместо стеснения получила заряд адреналина. Медленно вышагивая между столиками к оцепеневшей Саманте, я решила играть по-грязному: – Как вы заметили, кто-то особенно постарался, чтобы мое красное платье соответствовало всеобщему дресс-коду. И за это я хочу поблагодарить мою лучшую подругу – Саманту! Нет, только не делайте преждевременные выводы! Она просто обладательница безумного и ну очень специфического чувства юмора! Эй, дядя, весело ведь было? – толкнув грязной рукой мужчину у меня на пути, я освободила дорогу к прижавшимся друг к другу трем девушкам посередине зала. Странно, но по мере моей речи, все больше взглядов притягивали именно они, а не я. – Она всегда была моей опорой и поддержкой. Когда становилось плохо или хотелось острых ощущений, я всегда знала, у кого можно найти психотропные таблетки на любой вкус для поднятия настроения! О, а еще эта девушка может с подробностями рассказать вам о всех видах контрацепции, потому что, когда любишь мужское внимание, нужно быть во всеоружии, да, дорогая? Но вы не думайте, что я была бездушной стервой… Несколько месяцев назад, когда после передозировки спиртным ее неделю держали в реанимации, а затем перевели в психиатрию, я была рядом ежедневно! Ведь тех, кто режет вены, из-за того что папа не купил "Bentley Motors", нельзя оставлять одних…

Остановилась я прямо напротив нее, глядя глаза в глаза. Одними губами африканка едва прошептала мне: "Ну ты и тварь, Валевски. Мои адвокаты отымеют тебя во все дыры!", а ведь в тот момент мне почти стало стыдно и хотелось остановиться…

– Только вот в этой шутке есть одна несостыковка, милая! – обиженно выдавила из себя я и тут же закончила это шоу: – Лучшие подружки должны делить не только горести, но и радости. Люблю тебя, моя девочка!

На столе стояла ваза с редким цветком… Раньше. Теперь же цветок был жестоко изломан, а ваза оказалась до верха заполнена вонючим мазутом. В два счета подхватив ее одной рукой, я без труда медленно излила все это буйство черного в прическу оторопевшей от повышенного внимания девушке.

– Я отмоюсь от этой гадости сегодня же. Потому что она находится сверху, поверх кожи… – откладывая микрофон в сторону, я наслаждалась ее раздавленным видом. Судя по тому, как тряслись руки Саманты, еще секунда – и она убежит в рыданиях. – А как ты собираешься избавляться от гнили внутри? Но… Судя по лицам твоих родителей, они настроены помочь тебе в этом всеми силами!

Саманта обернулась и чуть не упала, наткнувшись на взгляд отца, покрасневшего от ярости. В мощных пальцах мужчины погнулась вилка, и именно ею он подозвал к себе дочь. Она не могла ослушаться своих спонсоров и, поджав хвост, тут же полетела навстречу новым реалиям жизни, забыв своих верных "подданных".

– Настя… – сглотнув тяжелый ком, испуганно окликнула Карина. – Боже, мы не знали, что она задумала!

– Саманта обещала невинный розыгрыш! – согласно кивая головой, отрапортовала Линда, но тут же, недовольно скривившись, произнесла: – Как ты могла рассказать все секреты лучшей подруги прессе?! Подумаешь, мазутом облили… Принцесса тут нашлась! А отец Саманту теперь в монастырь отправит за такое поведение!

– Линда, заткнись! – Карина пнула в бок девушку и снова уставилась на меня: – Я не знаю, как это отмыть, но если ты не поторопишься, то голову и вправду придется обрить.

– Госпожа Валевски, – осторожно позвал меня незнакомый мужчина и, резко обернувшись, я увидела лишь официанта с сегодняшнего приема. Он протянул мне руку и сдержанно продолжил: – На нулевом этаже расположены жилые комнаты и, что соответственно, душевые. Могу я предложить вам одну из них?

– С радостью! – из последних сил улыбнувшись мужчине, я снова повернулась к подругам, чтобы попрощаться. В этот раз – навсегда. – Мне плевать, почему вы поступаете как не очень умные пятиклассницы. Это ваше право. Но впредь, прежде чем планировать нечто подобное, просто вспомните сегодняшний вечер и поблагодарите добрую девочку Настю, которая раздавила только одну мошку!

Тут же отвернувшись и медленно последовав за официантом, вдруг ощутила, каким тяжелым кажется каждый шаг. Я не знала, куда меня ведет незнакомый мужчина, но была согласна даже на ванну с анакондами. После такого вечера хотелось либо ощутить кожей теплую воду, либо смерть. Силы и уверенность в правильности поступка покидали меня с каждым шагом. Честно ли я поступила с Самантой? Ведь ее отец очень уважает меня и старается держать дочь в узде. Теперь ей и правда не позавидуешь…

Несмотря на все опасения, официант завел меня в самую простую ванную комнату, кроме душа, туалета, джакузи и двух полотенец на батарее в ней ничего не было.

– Я сообщу господину Полу Моргану о вас, госпожа Валевски, – холодно ответил официант на мой немой вопрос: "Откуда такая забота?" Затем он просто развернулся и вышел.

Я скинула с себя одежду так быстро, как могла, и нетерпеливо забежала под струи воды. Сил хватило только на то, чтобы упасть на соседнюю стену и разрыдаться. Одной, где нет ни живой души… Там, где никто не ждет моего отчаянья с какой-то болезненной жадностью. Где можно поднять взгляд вверх и выплеснуть, наконец, весь ужас безумно длинного и непереносимо тяжелого дня.

Тело тряслось, словно в приступе эпилепсии. Глаза резало от слез, а на дыхание сил и вовсе не хватало. Я терла тело с безумным энтузиазмом, будто это могло помочь. В ванной не было даже мыла, это добавляло градуса и убавляло оптимизма!

Как вдруг чья-то рука опустилась мне на позвоночник, заставляя замереть на месте. Когда кто-то успел войти? Я ведь закрыла дверь на замок…





Глава 22




Обернувшись, увидела Пола. Он был полностью обнажен, но в руках держал не меньше десятка пузырьков.

– Что это? – по инерции спросила я, все еще не веря в его присутствие рядом. Почему Морган пришел? Неужели официант и вправду "нажаловался"?

– Ацетон, бензин, специальный гель для мытья сильно загрязненных рук, эвкалиптовое масло, сода, стиральный порошок, средство для мытья посуды и снятия макияжа, нашатырь и сливочное масло… Не переживай, ничего опасного для здоровья! – уверенно отчеканил Морган, укладывая все это добро на небольшую полочку в душевой. Затем вылил себе на руки масло и спокойно сказал: – Повернись. Нужно начать с чего-то более щадящего кожу и волосы.

Я не смогла ослушаться, едва не подпрыгнув на месте от приказных ноток в голосе, а в следующую секунду снова ощутила прикосновение к спине. Он чередовал мягкие проглаживания пальцами с жестким трением губки, пока мне никак не удавалось вернуть мозги на место и выстроить логическую цепочку его действий.

– Почему такой странный… набор? И где ты нашел все это? – только чтобы потянуть время, спросила я.

– Ну, знаешь… Если говорить с правильной интонацией и расстановкой, то мозги и ноги других людей работают в турбо-режиме. К сожалению, это все, что у них тут нашлось против этой гадости, – потянувшись было к одному из пузырьков, получила по рукам. Морган явно не хотел, чтобы кто-то мешал его четко выверенной и продуманной работе, и я не могла избавиться от странного чувства, которое возвращало истерику. Он пришел ко мне, поднял кучу народа на уши и заставил их искать средства, чтобы привести меня в порядок. И все это за считанные минуты! Зачем?..

Пол мог ничего не отвечать, как и раньше. Сделать вид, что мое тело все еще не трясет в истерических спазмах, оставить мотивы своих поступков на потом, но в этот раз что-то изменилось в его привычном алгоритме общения, и я не могла избавиться от неприятного ощущения, что это самая мерзкая из всех возможных эмоций – жалость.

– Я могу сама… – едва слышно выдавила из себя, и вместе с хриплыми нотками проскочили судорожные всхлипы, которые невозможно было сдержать. Уткнувшись лбом в холодный кафель, я перестала держать марку перед мужчиной. Он сам пришел ко мне после такого проишествия! И, если внутренняя чернота не выйдет наружу хоть как-то, меня просто разорвет… – Спасибо, что принес все это, но сейчас… Уйди, прошу.

– Нет! – одно слово и полное отсутствие каких-либо эмоций. Только, видимо, не получив желаемый эффект от масла, он отложил его в сторону и взял в руки бензин. Стоило открыть крышку, как меня едва не вывернуло от тяжелого и резкого запаха.

– Ты ведь уже все знаешь, да? Зачем тебе все эти скандалы? Просто… уйди. Никто не осудит тебя, уверяю. Люди в зале только и ждут нового витка в этой войне… – я говорила это, словно какая-то мазохистка, потому что ни за что не хотела бы остаться сейчас одна. Но Морган не должен был знать, как много для меня значит этот его жест, который совершенно не вписывается в образ холодной льдины. И тем не менее я должна была попытаться еще раз, чтобы после не расстраиваться многократно: – Ты можешь испачкаться, и в любом случае запах мазута и… всей этой дряни прилипнет к тебе дней на пять!