Неукротимая красавица

Миссис Керр, доброжелательная крепко сбитая вдовушка средних лет, отнеслась к Катрионе с сочувствием и даже поведала, что и сама по молодости оказалась в таком же положении. В приграничном инциденте с англичанами убили ее мужа. Она была на шестом месяце беременности. Ей пришлось в одиночку поднимать сына, и ничего – тот вырос отличным парнем.

– Сказала ли вам моя кузина, леди Лесли, каким образом погиб мой муж? – спросила Кэт.

Миссис Керр отрицательно покачала головой.

– Это произошло всего два месяца назад, – скорбно произнесла Кэт. – В Хилс, на границе с Англией.

– О да, – сочувственно кивая, произнесла вдова. – Я помню это. Но англичане тогда потеряли куда больше парней, чем наши.

Оставшись одна, Катриона довольно улыбнулась. Похоже, Кэт Абернети вскоре станет известна местному обществу: миссис Керр явно любила посплетничать – милая женщина, которую хлебом не корми, но дай почесать языком.

На следующий день, следуя совету Фионы, она отправилась к доктору Рамсею. Он осмотрел ее и заключил:

– Если не произойдет чего-нибудь чрезвычайного, моя помощь вам вряд ли понадобится. Плод развивается нормально, и у миссис Керр достаточно опыта, чтобы помочь младенцу появиться на свет. Но если вам так будет спокойнее – посылайте за мной.

Поселившись в доме Фионы, Кэт обнаружила, что не утратила способности радоваться жизни. По утрам ее больше не донимали приступы рвоты, ела она теперь за двоих. Еще ни разу за всю свою жизнь она не оказывалась в подобной ситуации: так далеко от дома, и никого рядом – ни матери, ни отца, ни Гленкирка, ни Эллен. Миссис Керр появлялась каждое утро, прибиралась в доме и готовила еду, а уходила задолго до наступления темноты.

С наступлением осени Кэт стала все чаще прогуливаться по наиболее респектабельным улицам Эдинбурга, изучая город. Одежду она носила простую, хотя и довольно дорогую, беременность была уже заметной. Никто не беспокоил ее и не обращал на нее внимания. Когда начало холодать, она ограничила свои прогулки пределами сада и лишь иногда ходила на рынок в сопровождении миссис Керр.

Эти прогулки были очень познавательны для Кэт, ей открывался совершенно новый мир. Миссис Керр научила ее выбирать не только продукты, но и ткани для одежды новорожденному. Прошло не так уж много времени, Кэт сама начала ориентироваться, где что продается, и сама просила:

– Миссис Керр, мне нужно в галантерейную лавку: кончился чудесный голубой шелк для чепчиков малыша. Может, купить что-нибудь у мясника, раз уж я буду проходить мимо его лавки?

Миссис Керр вовсе не удивляло, что ее молоденькая подопечная настолько наивна в бытовых вопросах, так как Кэт поведала ей душещипательную историю о том, что очень рано потеряла родителей и была отдана на воспитание в монастырь. Это было вполне правдоподобно, и добрая женщина не заподозрила обмана.

Когда дни стали короче, миссис Керр решила, что ее юная подопечная не должна проводить долгие темные вечера в одиночестве, и познакомила с ней племянницу Салли. Двадцатилетняя девушка очень походила на тетю: такая же коренастая и добродушная, так же любила поболтать. Ее присутствие скрашивало долгие осенние вечера. Две юные женщины вместе шили, либо Кэт читала что-нибудь вслух у огня камина. Девушка так понравилась Кэт, что она даже попросила ее остаться у нее и после родов, помочь ухаживать за ребенком. Салли с радостью согласилась.



Фиона и Адам отметили Рождество в Париже вместе со своим кузенами Лесли. В канун Нового года они получили вместе с поздравлениями весточку из Гленкирка. Читая письмо, Адам покачал головой.

– Он все еще не нашел ее: как сквозь землю провалилась. Скажи, любимая, ты могла бы так поступить со мной?

– Нет, – ответила Фиона, на секунду потупившись, но этого мгновения было достаточно, чтобы Адам насторожился.

– Боже мой! Ты ведь знаешь, где она! Точно знаешь! Я прав?

Выражение его лица было таким, что Фиону охватила паника.

– Да, знаю: в нашем доме в Эдинбурге, – но она взяла с меня слово никому об этом не говорить! Я думала, что она уже вернулась домой и вышла замуж! – Неожиданно Фиона рассмеялась. – Ну и отчаянная эта Кэт! Молодчина!

– Ты ведь знаешь, – угрожающе произнес Адам, – что заслужила наказание за свой проступок?

И тут строптивость Фионы вырвалась наружу. Если удалось поставить на колени даже Патрика, то что мешает так же поступить и с Адамом? Попытка не пытка!

– Только попробуй, Лесли, – процедила она в ответ, – и я раздвину ноги перед первым встречным! Больше я не позволю тебе так надо мной издеваться.

С минуту они сверлили друг друга взглядами, а потом Адам расхохотался:

– Кто бы мог подумать, что вы с Кэт такие подруги!

– Мы ими не были, но теперь стали. Нам обеим приходится бороться с высокомерием Лесли. Твой брат назвал Кэт вещью, с помощью которой он будет делать детей. И кто после этого упрекнет ее за то, что сбежала? Кто угодно, но только не я!

– Я должен ему сказать, иначе бедный ребенок родится бастардом.

– Согласна. Посыльный из Гленкирка все еще здесь, так что можешь с ним отправить записку брату. И еще, Адам, скажи Патрику, чтобы обходился с Кэт побережнее. Она любит его, ты знаешь, но хочет быть любимой им ради нее самой, а не только ради будущих детей. Он должен научиться ее уважать. Все, что произошло, случилось исключительно по его вине.

– Я думаю, – решил поддразнить жену Адам, – что замужество пошло тебе на пользу, милая, прямо на глазах становишься мудрее.

Он едва успел увернуться от подушки, летевшей ему в голову.

– Напиши поскорее своему брату, Лесли, и приходи в постель, – заявила Фиона. – Кузина Луиза показала мне сегодня такие забавные картинки, что мне стало безумно интересно, сможем ли мы проделать нечто подобное.

На призывный взгляд супруги Адам Лесли ответил:

– Готов быть самым прилежным и активным вашим учеником, мадам.





Глава 9





Посланец Лесли без всяких препятствий добрался из Парижа до побережья, но дальше продвинуться не удалось. Разыгрался жестокий зимний шторм, и ни один из капитанов судов не рискнул бы в такую погоду пересечь Северное море. Не то чтобы посланец был против пересидеть ненастье в маленьком уютном трактире, наслаждаясь великолепной кухней и отличным вином, нет, но он знал, что известия, которые предстояло доставить, были чрезвычайно важны для графа. Лорд Адам, перед тем как отправить в путь, дал ему золотой и пообещал, что вторую такую же монету он получит от самого графа.

В конце концов одним ветреным, но солнечным утром посланец встал посреди пивной и, подняв руку с зажатой в пальцах золотой монетой, объявил:

– Это тому, кто сможет доставить меня в Абердин! Вторую такую же он получит от графа Гленкирка, когда мы окажемся там!

К нему подскочил моряк с окладистой черной бородой и, выхватив монету, заверил:

– Если ветер не переменится, я мигом доставлю тебя куда надо.

До Гленкирка посланец добрался утром второго февраля. Граф тут же возместил ему затраты на проезд и вознаградил еще двумя золотыми. Условленную сумму получил и капитан судна.

В тот же день, во второй половине дня, Патрик Лесли выехал из Гленкирка. По дороге граф завернул в аббатство и упросил дядю Кэт, аббата Чарлза Лесли, сопровождать его в Эдинбург.

– Только гнать придется во весь опор, – добавил Патрик. – Эллен говорила, что до родов еще две недели, но с первым ребенком это может произойти и раньше.

Чарлз Лесли кивнул, отправился в свои апартаменты, а когда вернулся, это был уже не аббат, а высокий крепкий мужчина сорока пяти лет, в высоких сапогах и костюме для верховой езды.

– Так мне будет проще появиться в этом еретическом городе Эдинбурге, – пояснил он Патрику, который встретил его удивленным взглядом.

Через несколько дней они уже стояли перед входом в дом Фионы. Дверь им открыла Салли. При виде двух столь представительных мужчин, она вытаращила глаза.

– Дома ли ваша хозяйка? – вежливо поинтересовался граф.

– Да, но сейчас спит, милорд.

Салли представления не имела, кто эти мужчины, но ничуть не сомневалась, что сословия знатного.

– Ничего, мы подождем, когда проснется, – заявил Чарлз Лесли, входя в дом. – Я ее дядя.

Салли проводила мужчин в гостиную и отправилась за миссис Керр. Экономка появилась через несколько минут с подносом в руках и, предложив гостям вино и сухое печенье, представилась:

– Меня зовут миссис Керр. Могу я узнать, что именно вас привело сюда, джентльмены? Моя хозяйка в весьма деликатном положении, и не хотелось бы ее волновать попусту.

– Она еще не родила? – хриплым голосом, выдававшим его волнение, спросил Патрик.

– Нет, сэр. Пока еще нет, но это произойдет в самые ближайшие дни.

– Скажите, миссис Керр, – спросил аббат, – к какой церкви вы принадлежите: к старой или к новой?

Годы религиозных распрей приучили городских обывателей к осторожности, но по какой-то причине миссис Керр не опасалась этих мужчин. Быстро оглянувшись по сторонам, дама без колебаний ответила:

– К старой, сэр.

– Я настоятель Гленкирского аббатства, – представился Чарлз, – а это мой племянник, граф Гленкирк. – Миссис Керр присела в реверансе, а аббат продолжил: – Ваша подопечная, которая называет себя миссис Абернети, в действительности леди Катриона Хей, нареченная графа. По причинам, в которые я не стану вдаваться, моя своенравная племянница уже дважды сбегала от своего жениха. Ныне, однако, время подобных глупостей прошло. Через несколько дней должен родиться ребенок, и он должен, разумеется, быть законным. Если вы будете так добры проводить меня в спальню моей племянницы, то мы сейчас же поговорим с ней об этом.

Миссис Керр молча кивнула, быстро вышла из комнаты и направилась к лестнице. Мужчины последовали за ней. На втором этаже она остановилась и указала пальцем на одну из дверей.

– Это комната госпожи. Позвольте я войду одна и разбужу ее, милорд.

Через несколько минут женщина высунула голову в приоткрытую дверь и жестом пригласила их войти, сама же покинула спальню и поспешила вниз, чтобы рассказать Салли о неожиданном повороте событий.

Катриона в темно-зеленом бархатном домашнем халате стояла спиной к растопленному камину.

– Рада видеть вас, дядюшка. Что привело вас сюда?

На краткий миг она напомнила Чарлзу Лесли бабушку Джанет.

– Я приехал, чтобы выслушать брачные обеты, которыми обменяетесь вы с Патриком во время бракосочетания.

– Не стоило предпринимать столь долгую поездку ради ничего, – произнесла она спокойно.

– Племянница! Время твоих родов приближается. Ты носишь в своем чреве наследника Гленкирка. Почему же отказываешь ему в правах, полагающихся по праву рождения?

– Умерьте свой пыл, дядюшка. Я не выйду замуж за того, кому нужна не жена, а породистая кобыла, чтобы рожать сыновей. Его собственность. Он сам мне об этом сказал.

Патрик вздрогнул и с мольбой в голосе проговорил:

– Прошу тебя, Кэт, стать моей женой – ведь я люблю тебя. Я с ума сходил от беспокойства за тебя и ребенка. Пожалуйста, любовь моя, ради нашего сына.

– Нет, милорд, не сына, а бастарда!