Неземная

– У меня нет налички. Может, войдешь в дом?

– Я уж думал, ты никогда не предложишь.

Я взмахиваю рукой, чтобы он следовал за мной.

– Подожди здесь.

Я ставлю коробку на кухонный стол и бегу наверх, чтобы надеть джинсы и желто-голубую фланелевую рубашку, но стоит мне заглянуть в зеркало, как я тут же холодею от ужаса. Мои оранжевые волосы напоминают крысиное гнездо. Я отправляюсь в ванную и пытаюсь расчесать их, а потом заплетаю в длинную косу. Затем добавляю на щеки румяна, а на губы – блеск. И я вновь выгляжу прилично.

Спустившись по лестнице, я обнаруживаю Такера в гостиной. Он сидит на диване, положив ноги в ботинках на кофейный столик. Его взгляд устремлен в окно, где ветер играет с ветвями большой осины, отчего дерево колышется, а каждый листочек на нем дрожит. Я люблю это дерево. И меня нервирует, что Такер сидит там и восхищается им. Мне хочется поместить его в маленькую надежную коробку, где я смогу предсказывать, чего ему хочется, но он отказывается сидеть в ней.

– Хорошее дерево, – говорит он.

К моему удивлению, парень-то оказался наблюдательным.

– Открой, – говорит он, так и не посмотрев ни на меня, ни на обувную коробку.

Я следую его совету и поднимаю крышку. Внутри в белую тонкую бумагу завернута пара туристических ботинок. Их явно носили, потому что на краях и подошве видны потертости, но на вид они чистые и ухоженные. Это дорогие ботинки. Неужели у нас с Венди нога одного размера, хоть я и намного выше нее? А еще меня мучает вопрос, как она смогла купить себе такие отличные ботинки и почему расстается с ними сейчас?

– Там есть записка, – говорит Такер.

Внутри одного ботинка я нахожу карточку размером семь на двенадцать сантиметров, исписанную с обеих сторон неровным почерком Венди. А затем приступаю к чтению.

Дорогая Клара, мне очень жаль, что я не могу быть рядом в твой день рождения. Пока ты читаешь эту записку, я, скорее всего, убираю лошадиный навоз или делаю что-то более ужасное, так что не слишком там жалей себя! Ботинки – это не подарок. Я их просто одалживаю тебе, так что будь с ними поаккуратней. Мой подарок – это Такер. Но не начинай сразу сходить с ума, а дочитай до конца. В прошлый раз, когда мы разговаривали, мне показалось, что ты чувствуешь себя одинокой и не так уж часто выходишь из дома. Но я не позволю тебе хандрить, ведь ты живешь в самом красивом месте на свете. И никто из живущих здесь не знает эту часть страны лучше Такера. Он великолепнейший гид из всех, что тебе когда-либо удастся встретить. Так что смирись, Клара, надень ботинки и посвяти несколько дней изучению окрестностей вместе с ним. Поверь, это самый лучший подарок из всех, что я могла тебе сделать. Крепко обнимаю.

С любовью, Венди.



Я поднимаю глаза. Такер все так же смотрит на дерево. А я не знаю, что сказать.

– Она еще хотела, чтобы я спел тебе песенку, когда буду вручать подарок. – Он оборачивается, и на его лице появляется улыбка. – Но я сказал ей, куда она может засунуть эту идею.

– Венди написала…

– Я знаю.

Вздохнув, словно ему предстоит очень неприятная работа, он встает. А затем смотрит на меня сверху вниз, словно не уверен, что я справлюсь со всем, что он задумал.

– Что? – огрызаюсь я.

– Ты отлично выглядишь, но тебе все же придется вернуться в комнату и надеть костюм.

– Костюм? – Его слова никак не увязываются с запиской.

– Купальный костюм, – уточняет Такер.

– Мы идем купаться? – спрашиваю я, мгновенно усомнившись во всей этой затее с прогулками, что бы там ни задумала Венди.

Я пристально смотрю на него. Многие девушки пришли бы в восторг, получив Такера Эйвери в подарок, благодаря его голубым, словно небо, глазам, золотистой коже и волосам, а также ямочке на левой щеке. Я тут же представляю, как бы выглядел Такер в большом красном банте на голое тело.

С днем рождения, Клара.

И мои щеки внезапно начинают гореть.

Такер не отвечает на мой вопрос. Думаю, сюрприз запланирован как часть приключения. Он показывает на лестницу. Я улыбаюсь и устремляюсь наверх, пытаясь выбрать, какой из калифорнийских бикини будет менее унизительно смотреться в такой ситуации. Я останавливаю выбор на темно-сапфировом раздельном купальнике, потому что он прикрывает больше, чем другие. Затем поспешно натягиваю джинсы и фланелевую рубашку, хватаю полотенце из шкафа и спускаюсь вниз, где меня ждет Такер и, конечно же, напоминает мне про туристические ботинки.

После того как мой внешний вид приходит в соответствие со вкусом Такера, мы отправляемся к его пикапу, где он открывает мне дверь, после чего обходит капот и садится сам. В полной тишине мы едем по грунтовой дороге прочь от дома. Я тут же начинаю потеть во фланелевой рубашке. День в самом разгаре, а на голубом небе не видно ни облачка, и хотя на улице не так жарко, как в Калифорнии, но я уже жалею, что не надела что-то полегче. Интересно, нам еще далеко ехать?

– А здесь есть кондиционер? – спрашиваю я, чувствуя, как рубашка прилипает к спине.

Такер переключает передачу, а потом перегибается через меня и опускает пассажирское стекло.

– Я могла бы и сама это сделать, – говорю я, уверенная, что он это исполнил лишь для того, чтобы заставить меня потесниться.

На лице Такера появляется легкая расслабленная улыбка, которая почему-то успокаивает меня, а затем он объясняет:

– Это очень капризное окно.

Я высовываю руку из окна и растопыриваю пальцы, словно пытаюсь поймать прохладный горный воздух. Такер начинает тихонько насвистывать какую-то мелодию. И через несколько секунд я узнаю мотив песни «Дэнни Бой»[31], которую Венди пела в хоре на Весеннем концерте. У него отлично получается, ему даже удается попадать в ритм и передать настроение.

Мы сворачиваем на шоссе, ведущее к школе.


– Куда мы едем? – интересуюсь я.

– К Хобеку.

Я слышала это название в школе и не раз видела указатели на шоссе. Есть каньон Хобек, перевал Хобек и, если я не ошибаюсь, даже развилка Хобек. Вот только знать бы, куда именно мы направляемся. Мы проезжаем мимо школы и полчаса едем по шоссе. Здания давно исчезли, и сейчас нас окружают горы и лес. Через какое-то время мы сворачиваем в крошечный городок с одной-единственной остановкой под названием «ХОБЕК». Сразу за универмагом дорога разветвляется в виде буквы У. Такер сворачивает налево, и мы снова едем в горы, а справа от нас бурлит зеленая река.

– Это Снейк-Ривер? – спрашиваю я.

Стекло по-прежнему опущено, и воздух сильнее треплет мне волосы, когда пикап набирает скорость. Я вновь вытягиваю руку наружу.

– Нет, – отвечает Такер. – Это Хобек.

Нос заполняет аромат речной воды, мелких сосен, притаившихся на склоне, и полыни, которая растет по обе стороны дороги.

– Обожаю запах полыни, – говорю я и делаю глубокий вдох.

Такер фыркает.

– Полынь – настоящий сорняк. Она разрастается, словно лесной пожар, высасывая из земли воду и питательные вещества, лишая их остальные растения. Согласен, это крепкое маленькое растение. Но оно серое и уродливое, а еще в нем любят прятаться клещи. Ты когда-нибудь видела клеща? – Он поворачивается ко мне.

Видимо, на моем лице отразился ужас, потому что он вдруг неуклюже кашляет и тихо добавляет:

– У полыни действительно приятный запах.

Через некоторое время он сворачивает на небольшую заросшую травой дорогу.

– Приехали, – повернувшись ко мне, объявляет он.

Мы паркуемся у старого деревянного забора рядом с большой оранжевой вывеской с надписью: «ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ. В НАРУШИТЕЛЕЙ БУДЕМ СТРЕЛЯТЬ». Такер приподнимает брови, словно пытается меня запугать. А затем пролезает в щель в заборе и протягивает мне руку. Я обхватываю его ладонь, и он помогает мне пролезть в дыру. По другую сторону оказывается резкий спуск к реке. Заросший полынью холм усыпан пивными банками. Не выпуская моей руки, Такер ведет меня по извилистой тропинке к огромному дереву у кромки воды. И я безумно радуюсь, что надела туристические ботинки.

Когда мы добираемся до дерева, Такер кладет полотенце у корней и стягивает с себя одежду. Я отворачиваюсь и начинаю медленно расстегивать фланелевую рубашку. «Это очень милый купальник, – убеждаю я себя. – Не будь скромницей». Сделав глубокий вдох, я стягиваю рубашку с плеч, а затем быстро скидываю джинсы с ботинками и поворачиваюсь к Такеру. К моему облегчению, он наблюдает за рекой, хотя вполне может незаметно коситься на меня. Его черно-красные купальные шорты доходят до колен. Кожа золотисто-коричневого оттенка. Я быстро отвожу взгляд от его тела и кладу одежду с полотенцем рядом с его вещами.

– Что теперь? – спрашиваю я.

– Мы полезем на дерево.

Я смотрю на ветви, слегка покачивающиеся на ветру. К стволу прибито несколько досок, чтобы было удобнее карабкаться наверх, а к самой большой ветке, нависающей над рекой, привязан черный длинный канат.

Видимо, мы будем раскачиваться на веревке и прыгать в воду.

Я снова смотрю на реку, которая кажется невероятно глубокой, а течение быстрым.

– Мне кажется, или ты хочешь, чтобы я умерла в свой день рождения? – дразню я, надеясь, что Такер не заметит мелькнувшего в моих глазах страха.

Обладатели ангельской крови тоже могут утонуть. Нам не меньше, чем обычным людям, нужен кислород. Хотя не исключено, что дыхание мы можем задерживать на более долгое время.

От улыбки на его лице появляется ямочка.

– Хочешь, я залезу первым?

Не дожидаясь ответа, он взбирается на дерево, при этом у него так проворно это получается, словно он делал это тысячи раз. И это немного успокаивает. За несколько мгновений он оказывается так высоко, что среди листвы можно разглядеть лишь его загорелые ноги и золотистые волосы. А затем он и вовсе исчезает из виду. Неожиданно дергается канат.

– Залезай, – требовательно говорит он. – Здесь хватит места для двоих.

Я неуклюже взбираюсь на дерево. За пару секунд я умудряюсь содрать кожу на коленке и посадить занозу в ладонь, но при этом не жалуюсь. Меньше всего мне хочется, чтобы Такер Эйвери считал меня ребенком. Перед глазами появляется его рука, и я тут же хватаюсь за нее, а он затаскивает меня на самые высокие ветки.

С этого места открывается великолепный вид на реку. Я пытаюсь отыскать место, где ее течение замедляется, но ничего подобного не вижу. Такер хватает эластичную веревку, привязанную рядом со мной. А затем поворачивается лицом к солнцу и на минуту закрывает глаза.

– Это место называется «Солярий», – говорит он.

– На котором мы стоим? На вершине дерева?

– Да. – Он открывает глаза, а я стою так близко, что мне видно, как сужаются от света его зрачки. – Школьники приезжают сюда из поколения в поколение, – продолжает он.

– Так вот почему там висит плакат «Частная собственность», – обернувшись и посмотрев на дорогу, говорю я.

– Кажется, владелец этой земли живет в Калифорнии, – усмехается Такер.

– И слава богу. Не хотелось бы, чтобы меня подстрелили в мой семнадцатый день рождения.

– Ничего не случится. – Он посильнее натягивает веревку и поджимает колени. – Если не считать того, что ты промокнешь, – добавляет он и спрыгивает с дерева.

Веревка пролетает над самой водой, как качели. В самой высокой точке Такер выпускает ее из рук и с криком падает прямо в воду. Веревка возвращается назад, и я, протянув руку, ловлю ее, после чего смотрю вниз. Голова Такера появляется из-под воды. Он поворачивается ко мне и машет рукой, пока течение относит его вниз по реке.

– Ну же! – подначивает он. – Тебе понравится.