Нежное безумие

– Пошла вон отсюда, – Адриана скалит белоснежные, но немного маленькие зубы. Дефект. Она больше не жует жвачку, которая просто болтается у нее в зубах. Я провокационно вздыхаю, оставаясь на месте. Все пускают слюнки на нашу ссору. Все, кроме ее парня, который пялится на меня убийственным взглядом.

Попался, ублюдок. Я бы сказала ей, как ощущается язык ее парня у меня во рту, но слишком дорожу репутацией.

– Я плачу здесь. Ты, спермоприемник. Кто из нас должен уйти? – я взмахиваю волосами.

Она поднимает руку, чтобы дать мне пощечину. Я уже подумала, что это тот самый день, когда мне придется ответить за свое стервозное поведение. Но прежде чем она делает это, Пенн становится перед ней, хватая ее за руку. Он медленно ее опускает и смотрит на меня:

– Уходи отсюда, Фоллоуил. – Он бросает меню на мой телефон, который я с интересом изучала.

– Прости, но я не выполняю приказы отбросов, – втягиваю коктейль и хлопаю ресницами. У меня покрасневший от солнца нос, волосы растрепанные и волнистые. Его зрачки расширяются, когда он видит эту версию меня.

Пенн хватает мой локоть и тащит из-за стола. Кожа скользит по замше и издает смешной звук, который только злит меня.

Я стряхиваю его руку.

– Я не хочу говорить с тобой, – говорю ему в лицо, но не делаю из этого сцены.

– Надо было думать, прежде чем вести себя так мерзко. Кто бы ты ни был, ты получаешь в лицо. Парни. Девушки. Животные. Мне по фигу. – Он кидает меня на свое плечо и уносит.

– Пенн! Подожди! – визжит Адриана.

Я поднимаю голову, наблюдая, как Адриана мечется позади нас, а потом останавливается, как будто зная, что не должна идти следом. Гас и Колин хотят вмешаться, но Найт останавливает их за шиворот и приказывает сесть.

– Между ними что-то есть? – шепчет Эсме, разинув рот.

– Нет. Просто старые, детские обиды. – Прикрывает меня Найт.

Пенн открывает заднюю дверь забегаловки и ставит меня в переулке между автомагазином и «Ленни». Он делает шаг назад, словно боится потерять контроль. Я прислоняюсь на огромный знак, облитый кофе.

Он расхаживает вперед и назад в ожидании, что я что-то скажу. Но я не собираюсь оправдываться.

– Ты должна извиниться перед Адрианой.

– Ты должен извиниться передо мной! – Я все еще в роли бессердечной суки. – Ты распускал руки и язык со мной, хотя у тебя есть девушка. Я не такая.

– Ты именно такая, – останавливается он и щурит глаза. Порочная улыбка появляется на его губах, когда он приближается ко мне. – Ты тот тип девушек, которые занимаются сексом с женатыми мужчинами, чтобы просто доказать, что они могут. Ты позволила мне распускать руки и язык, зная, что у меня есть девушка. Так что не строй из себя долбаную святую.

Впервые в жизни, с того самого момента, когда я научилась разговаривать, я не знаю, что ответить. Он уверен в этом, он всегда думает плохо обо мне и медленно околдовывает мою мать, чтобы она также потеряла веру в меня.

Я разворачиваюсь и направляюсь назад в забегаловку, чтобы забрать телефон и вызвать Убер. Он хватает меня за запястье и притягивает назад. Я резко оборачиваюсь и ударяю его по лицу. Это происходит на уровне инстинкта, но он не замечает этого. Делает шаг назад – не от пощечины, от шока. Его глаза обжигают мое лицо, впиваются в меня. Между нами проходят электрические волны, я даже боюсь двинуться, в страхе за то, что они могут разбудить.

– Я никогда не трогаю того, кто не принадлежит мне. Но ты принадлежал. Не переводи на меня все это, Скалли. Ты изменял матери своего ребенка с ледяной принцессой, потому что ты хотел доказать, что ты можешь. Но знаешь что? Ты прав в одном. Я слишком быстро продалась. Целовала тебя. Раздевалась для тебя. Шутила. На этом я заканчиваю.

После этих слов я пытаюсь вернуться в «Ленни», но в этот раз я падаю спиной на стену. Он хватает меня на руки, словно я малыш, сжимает шею, целуя меня так сильно, что на губах остается синяк. Я сжимаю кулаки, разрываю его футболку и провожу ногтями по обнаженной груди.

– Я ненавижу тебя, – плачу я. – Маркс, как же я тебя ненавижу.

Его руки хватают меня под колени, и он поднимает меня. Ногами обхватываю его талию. Он берет меня за лицо и сжимает, словно вытягивая из меня поцелуй.

– И ты все еще целуешь меня. С девушкой. С ребенком. И сестрой, которая во всем лучше тебя. Ты целуешь сводного брата, который ненавидит тебя, Фоллоуил. Сильно, черт возьми.

– Пошел ты. – Слезы никак не останавливаются и ручьем катятся по щекам. Тело яростно содрогается, когда рыдания пронзают меня. Мы поглощаем слова, тайны и ложь друг друга устами. Мое тело движется в такт его. Он стонет в мои губы, словно ему больно, словно хочет отстраниться, но не может.

Он расстегивает потрепанный ремень и джинсы, хватает член и через трусы двигает им по моим коротки шортикам.

– Съешь меня, – стону я. – Ты не заслужил другого наслаждения.

Я единственная, кому следует взять ситуацию в свои руки.

Он падает на колени и стягивает шорты вместе с трусиками, скользя тканью по коже и вызывая приятную боль. Кладет ногу себе на плечо и прижимается носом к моей промежности, глубоко вдыхая.

Дикий рык вырывается, поднимаясь откуда-то из глубины, он кусает мое бедро.

– Блис может быть беременная, удачи в выплате алиментов для двух детей в восемнадцать, козел, – рычу я. Он проводит языком по клитору, зажимает его губами и начинает жестко сосать. Я стону. Он проводит зубами по киске, создавая восхитительное трение. – Маркс, – бормочу я.

Он смеется грубым, взрослым смехом, который заставляет содрогаться мои кости. Почему этот восемнадцатилетний парень чувствует себя больше мужчиной, чем мой сорокалетний директор?

– Ты будешь нянчиться? – он насмехается надо мной. Я хватаю его за шелковистые волосы и дергаю, желая причинить боль.

– Это не смешно!

– Она не беременна, – говорит он между ленивыми движениями своего языка, поедая меня с желанием, а я не знаю, что мне делать с собой. Он сводит меня с ума. Никто не делал ничего подобного со мной, и когда я попросила его, то ожидала, что он рассмеется мне в лицо и скажет «нет». Не могу отрицать, что мне всегда хотелось этого, пока все друзья занимались нечто подобным в «Ленни».

– Тогда почему у нее был нервный срыв?


– Потому что она увидела Воуна перед игрой с девчонкой из Лас-Хунтас под скамьей. – После очередного движения языка по клитору, он снова начал посасывать его. Ноги начали дрожать вокруг его красивой головы.

– К-как ты узнал? – щелкнула я зубами. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Хочу, чтобы Пенн делал куни до конца моих дней.

– Потому что я занимался тем же самым за другой скамьей. Ну, знаешь, чтобы снять стресс.

Да. Я знаю. С Адрианой, вероятно.

Я откидываю голову назад и закрываю глаза, когда его губы сжимают мой клитор и посасывают его, в то время как подбородок касается моей промежности. Это грязно и красиво. Он сжимает мой зад, и тело пронзают спазмы, накрывая волной от головы до кончиков пальцев.

Оргазм проносится по моему телу, как стадо диких лошадей. Я вся трясусь. Никогда не испытывала настолько сильного удовольствия.

Он еще раз облизал клитор, затем я спустилась, а он поднялся на ноги. Все лицо блестит от влаги, с подбородка капает мой сок.

Хочу сказать, что он мудак, но он прижимается ко мне ртом, заставляя попробовать мой сладкий вкус. Ненавижу себя за то, что позволяю ему делать со мной это снова и снова, когда у него есть девушка. Меня тошнит. Я касаюсь его груди через дыру в футболке и кусаю за нижнюю губу, высасывая все соки. Я беру все, что он готов дать мне, а затем краду еще мгновение, наблюдая за прекрасной фигурой под звездным небом.

– Это последний раз, – обещаю я. – Ты реально думаешь, что, сделав мне куни, ты выиграл?

Он усмехается, проводя пальцем по подбородку, снимая последние капли моего удовольствия.

Я ошеломленно пялюсь на него. Что за фигня произошла с четырнадцатилетним подростком, который отдал мне морской камешек, аналог редчайшего бриллианта?

– О, милая, мы закончим тогда, когда я тебе скажу.





Глава восьмая




Она – произведение искусства.

И нет ничего более сокрушительного,

чем наблюдать ее падение.





Дарья


– Мы можем заехать в «Старбакс» по пути домой.

Так он предложил перемирие после того, как буквально поедал меня около автомагазина, где менее чем в ста шагах от нас была его девушка.

Пенн предложил оливковую ветвь в своей традиционной манере наутро после «Ленни», когда я сидела на кухне с семьей, пила кофе и лазила в телефоне. Ночью я так и не сомкнула глаз, анализируя хронологию наших взаимоотношений, и решила подыграть. Вот что я придумала:

1. До вчерашнего дня наличие девушки было всего лишь догадкой, а не фактом. Когда я интересовалась – он уворачивался от ответа, а дальше я просто уже не спрашивала. Пока правда в том, что мои расследования должны были быть более детальными, но он так открыто ходил к Блис, что я даже не задумывалась об этом.

2. Вчера я была сбита с толку и шокирована, поэтому позволила случиться тому, что случилось. Но больше этого не повторится. Я не могу иметь дел с парнем, живущим со мной под одной крышей и ненавидящим меня из-за его возможно мертвой сестры.

3. Он, может, и получил все мои первые разы, но я не позволю ему лишить меня девственности.

Пенн схватил куртку и предложил Бейли пойти в библиотеку вместе. Они проводят слишком много времени наедине. Я завидую Бейлс. Но больше всего я завидую тому факту, что они способны сформировать нормальные взаимоотношения. Все взгляды устремились к ним.

– Нет, спасибо, я иду к Блис.

Ее имя заставляет нас обоих замереть. Пенн кивает, откашливаясь. Папа смотрит на нас и читает между строк.

– Пенн, не соблазняй друзей Дарьи.

Мелоди вздыхает:

– Джейми!

– Что? Не я это делаю.

– Да, сэр. – Пенн хватает пончик из открытой коробки на столе и кусает. – К счастью, я не трогаю никого, кто связан с Дарьей. Вдруг они заразны.