Госпожа управляющая

– Да-да, простите. Наш отель всегда открыт для гостей. – Я подскочила и заторопилась к двери. Торопливо её распахнула, исполняя роль швейцара. – Приезжайте ещё-о-о-о… – вытаращив глаза, заканчивала я последнее слово.

Может, я всё же нахожусь в психушке, а? Рядом милые сестрички и санитары со смирительными рубашками и таблетками… Я вот реально сомневаюсь в своём душевном здоровье.

Всю ночь пила со скелетом, который на самом деле смерть. Впустила я его в отель из клубов чёрного тумана, а выпускаю на ночное кладбище.

Ага. Вот прямо как с картинки: ночь, полнолуние, кривые деревья вдалеке, над старыми просевшими могилами покосившиеся надгробия. И ходит кто-то высокий в черном балахоне…

Нет, не хочу знать, кто там ходит.

– Всего хорошего! – выдохнула я, уставившись на приближающийся силуэт с косой. Этот ужас уже почти не ужасный после совместной-то попойки и ночёвки. Даже чаевые вон оставил. Потом над этим подумаю и попытаюсь понять…

Капюшон качнулся, гость покинул гостеприимные стены моего личного дурдома, и я быстро захлопнула за ним дверь. Все замки на все обороты были немедленно закрыты, засов задвинут, цепочка накинута.

Я не трусиха, но я осторожная.

– Мама дорогая! – выдохнула я и медленно сползла на пол, опираясь спиной на дверь.

А оттуда донёсся волчий вой, следом совиное уханье. Потом какие-то чавкающие звуки и стук, словно топором кто-то тюкнул.

Было сильное искушение заткнуть уши и зажмуриться. Или упасть в обморок.

Но делать ни того, ни другого я не стала. Медленно поднялась и осторожно выглянула в окошко.

Ночь… Луна… Кладбище.

Ни смерти, ни того, кто тут бродил, уже не было видно.

– Я спокойна. Совершенно спокойна. Я на работе, мне нужно убрать деньги в сейф. И привести себя в порядок, а то вдруг ещё гости придут. – Тут меня передёрнуло, а волоски на руках встали дыбом, ибо гипотетические гости с этого кладбища доверия не внушали. – Но лучше бы нам отсюда убраться. Наверняка нас очень заждались потеряшки в других местах…

Пробормотав всё это негромко, я пригнулась, добежала до журнального столика возле дивана. Подхватила книгу регистрации и деньги и так же, не выпрямляясь и на полусогнутых ногах, добралась до стойки регистрации. Всё убрала, закрыла сейф на ключ.

После чего решила убраться подальше от входной двери. Сходить в душ и всё такое. И переодеться. Выбор у меня не богат, конечно: спортивная форма и кроссовки да костюм с туфлями, в которых я вышла из квартиры. Вот эти два комплекта я меняла.



Добравшись до зеркала в ванной, долго рассматривала своё лицо. Оттянула нижнее веко, подвигала челюстью, высунула язык и полюбовалась на него.

– Изменений не замечаю, если не считать того, что после ночной пьянки я выгляжу отвратительно, – сообщила своему отражению. – Но если учесть весь сюрреализм происходящего со мной в последние дни, то, наверное, в ближайшие семьдесят пять лет я не умру.

Уже в ду́ше, смывая горячей водой неловкость, стыд и последствия пьяной ночи, я нервно потерла браслет, который вроде как артефакт, притащивший меня сюда. Я его не снимала ни на секунду, опасаясь… не знаю чего, но чего-то неприятного.

– Не представляю, как всё это работает и по какому принципу и куда мы переносимся. Но если это хоть как-то зависит от меня, нам самое время сваливать с кладбища и переправляться поближе к цивилизации. И вообще! Мне, между прочим, нужна не только еда. А ещё одежда и обувь. И прочие всякие штуки. Я не могу встречать гостей в таком виде…

Под «таким видом» я имела в виду, само собой, не то, что я сейчас голая. А свой скудный гардероб. Но, надеюсь, меня поняли. Поняло. Или понял…

Оно или он, тот, кто тут всем заправлял, кормил меня и делал уборку.





Глава 8

Они настоящие!




Много позже я вновь выбралась в холл. Нужно ведь проверить, куда опять занесло место моего комфортабельного заточения.

Вид за окошком входной двери не радовал. Всё то же кладбище, всё те же могилы. Только вот вдалеке уже никто не бродит. Да и моего ночного собутыльника уже не видно. И не могу сказать, что это меня огорчает.

Постояв, разглядывая могилки, я несколько раз прошлась по холлу. Первая паника, как и осознание того, что всё случившееся со мной – по-настоящему, уже прошли. Да, я влипла. Да, я неизвестно где, непонятно, как со всем этим разбираться, и ни малейших предположений – как управлять магическим отелем, который живёт своей собственной жизнью.

Откровенно говоря, я вообще не могла понять, для чего я тут. Пояснение Смотрителя, впутавшего меня во всё это, было не слишком-то информативным. Инструкций к отелю не предлагалось, никаких указаний не дано.

Замерев, я с усилием потёрла лицо руками, пытаясь собраться.

– Так… – произнесла вслух, чтобы хоть как-то разогнать гнетущую тишину. – Так. Значит, только я могу впустить и выпустить гостя. Уже хоть что-то. Полагаю, именно я должна и каким-то образом переместить это здание в пространстве и, возможно, времени, чтобы нас смог найти очередной постоялец. Ладно…

Если кто-то думает, что я поняла, как это делать – перемещать, – то он глубоко заблуждается. У меня даже догадок на этот счёт не имелось. Но выбор всё равно отсутствовал, надо пытаться что-то делать. Ну и… Здесь же магия? А на моём запястье вроде как артефакт. По крайней мере, Смотритель так назвал браслет, из-за которого начались мои неприятности.

А потому я зажмурилась и всей душой попыталась устремиться туда, где мы, я и «Отель потерянных душ», сейчас необходимы. Туда – где бы это «туда» ни было, – где сейчас кто-то очень нуждается в приюте и успокоении. Ну, или просто подальше от кладбища.


Пару минут я постояла с закрытыми глазами, надеясь почувствовать хоть что-то. Может, качку или толчок. Или изменение запаха… Ну хоть что-то.

– Н-да. Не всё так просто, – пробормотала я и открыла глаза. – Не умею я, господа хорошие. Если хотите, чтобы я управляла этим местом, то будьте любезны обеспечить меня толковой и подробной инструкцией.



Звук, донёсшийся в это мгновение до моих ушей из-за входной двери, заставил меня замолчать. Бульканье, журчание, чпоканье и, кажется, кваканье.

Не веря своим ушам, я бросилась к окошку. Выглянула и тут уже не поверила своим глазам.

Кладбища больше не было. Зато имелось пересохшее болото, как мне показалось. И расстилалась эта грязюка прямо от крыльца.

– Ну, с богом! – перекрестившись на всякий случай, я отперла все замки и засовы, открыла дверь и застыла, держась за косяк.

Переступать условную границу порожка было страшно.

Чпоканье и кваканье снова послышались, и доносились они из-за угла, так что мне никак не увидеть источник их происхождения. Ладно, ждём. Кто бы сейчас сюда ни шёл со своей лягушкой, он явно из потенциальных клиентов отеля. Иначе бы мы тут не очутились.

– О-о-у-у… – выдала, когда тот, кого я ждала, появился в поле моего зрения.

Я думала, что идёт кто-то с лягушкой. Ошиблась. Это шла… нет, не лягушка. А огромная оранжевая шестилапая жаба. Вот прямо совсем огромная, как бегемот. И совсем оранжевая, как апельсин. Жаба смотрела на меня большими грустными глазами, её горло раздувалось, и периодически изо рта вырывалось кваканье.

Но это не всё. Правой средней лапой она держала верёвочку, которая служила поводком. А на поводке – мышь. Летучая. Но не в смысле «летучая мышь», которая нетопырь, живёт в пещерах и висит вниз головой под сводом. А самая обычная мышь, пушистенькая, глазастенькая и с хвостиком. Только что не серая, а рыжая, и на её спине крылья мотылька. Тоже рыжие. И мышь эта размером с хорошо упитанную овчарку.

Представили картину? Грустная шестилапая жаба размером с бегемота тащит вместо воздушного шарика крылатую мышь размером с собаку.



У меня вырвался нервный смешок. Потом я икнула и на всякий случай протерла глаза. Мало ли, может, у меня белая горячка началась после ночной попойки в компании смерти.

– Оно настоящее? – вдруг басом спросила мышь и спланировала на спину жабе.

От столь глубокого и низкого тембра, исходящего из тельца… странного такого крылатого мышиного тельца, я вконец обалдела.

– Ква-ажется. И ква-аже разумное.

Они про меня, что ли? Оно?!

Это меня поразило даже больше, чем то, что жаба и мышь разговаривают. В конце концов, в нашем дурдомчике у жаб шесть лап, а у мышей крылья мотылька. Так отчего бы им не разговаривать?

– Приветствую вас, уважаемые, – не трогаясь со своего удобного порожка, поздоровалась я.

– Точно! Оно живое, настоящее и разумное, – кивнула мышь. – Что будем с ним делать?

– Кви́скнем? – задумчиво вылупилась на меня жаба.

– Не надо!!! – на всякий случай отказалась я от перспективы быть квискнутой, что бы это ни было. – И я не «оно», а «она». Я женского пола.

– Самка, значит. Самок обижать нельзя. Не будем квискать. – Сообщив это, мышь открыла пасть и когтем правой передней лапы поковырялась в зубах.

У меня снова вырвался несколько истерический смешок.

– А что ты здесь делаешь, самка неведомого существа? – моргнула жаба. Её речь перестала перемежаться квакающими звуками и стала вполне связной.

– Это её нора, ты ж видишь, – цыкнула мышь и почесала задней лапой за левым ухом.

– Не мешай мне налаживать контакт с разумным существом. Может, эта уродливая самочка знает, как отсюда выбраться, – сделала замечание жаба и снова обратилась ко мне: – Ты где обитаешь? Что это за место? Мы заблудились.

«Уродливая самочка» закатила глаза и с трудом удержалась от ответной гадости…

– «Отель потерянных душ» готов принять вас в своих стенах, если вы найдете, чем оплатить проживание и питание. Магия этой… норы такова, что она перемещается «туда, не знаю куда», чтобы найти там «то, не знаю что». В данный момент мы с отелем переместились в это ваше неизвестное «туда» и нашли вас. К каким видам разумных существ вы принадлежите, мне неизвестно.

– Шим, мы можем тут пожить, – уловила главное жаба.

– Ладно, – согласилась мышь и откашлялась этим своим басом, будто оперный певец перед распевкой. – Самка, мы хотим пожить в твоей норе. Я оплачу за нас двоих.



Я сделала шаг назад и уже из холла приглашающе махнула рукой на дверь. Правда, как в неё пролезет такая здоровенная жабья туша, было неясно.

Первой отправилась мышь. Взлетела со спины своей пупырчатой спутницы, махая крыльями, перелетела через порог и опустилась на пол рядом со мной. Дальше ей не позволял двинуться поводок.

– Эй, самка, – потыкала она меня лапой в колено. – Отвяжи эту штуку от меня. В норе с ней неудобно.