Ночной смотритель

17 октября 2016 года, 09:30

Когда Соболев вошел в кабинет следователя, тот сидел за столом, уронив голову на сложенные руки. И спал. По крайней мере, Соболеву так показалось. Оперативник деликатно откашлялся, еще раз анонсируя свое появление, поскольку скрип петель не справился с этой задачей, а потом для верности еще и нарочито громко захлопнул дверь.

Велесов вздрогнул, поднимая голову и хмуро глядя на вошедшего. Было видно, что парню совсем худо: нос краснел, глаза слезились, лоб покрывала испарина.

– Почему бы тебе просто не взять больничный? – с нотками сочувствия в голосе предложил Соболев, глядя на все это.

– Ну, какой больничный? – возмутился Велесов, садясь прямее. – У нас убийство, не могу же я все бросить.

– Конечно, без тебя ж мы не разберемся, – хмыкнул Соболев, торопясь занять место, пока не пришел Логинов. В этом кабинете кому-то из них всегда не хватало стула.

Через пару минут подтянулись остальные. Петр Григорьевич по традиции первым делом зашуршал в уголке, где стоял электрический чайник, а Логинов принялся докладывать результаты вскрытия.

– На этот раз никакого нитразепама, – сообщил он первым делом. – Зато есть следы борьбы. Ну… Или, скорее, избиения. По всей видимости, нашу жертву ударили по лицу, повалили на землю и принялись душить. Но по какой-то причине не задушили, а ударили затылком о твердую поверхность, возможно, асфальт. Достаточно сильно, чтобы жертва потеряла сознание. После нашего парня перемещали, вероятно, отвезли на кладбище и задушили насмерть уже там.

– Совсем другая схема, – заметил Петр Григорьевич мрачно, размешивая в кружке с чаем сахар.

– Другой убийца? – настороженно уточнил Велесов, вытирая нос бумажной салфеткой.

– Прямо на это ничего не указывает, – мотнул седой головой Логинов. – Следы на шее второй жертвы похожи на те, что были у первой, значит, как минимум руки душителя примерно такого же размера. Нитразепам первая жертва могла принять и сама, или во втором случае у убийцы просто не было возможности опоить жертву, поэтому пришлось применить силу.

– Значит, наш убийца не организован, действует по обстоятельствам, – пробормотал Велесов, что-то помечая в записной книжке. – Что мы знаем о жертве?

– Новиков Денис Валерьевич, двадцать полных лет, студент местного колледжа, – на одном дыхании выпалил Соболев. – Личность установили почти сразу, поскольку мать пыталась подать заявление об исчезновении тем же утром, что его нашли. Хотя, я так понимаю, парень вел достаточно разгульный образ жизни. В последний свой вечер, как обычно, тусовался с друзьями в местном клубе «Кактус».

– Да, там вся молодежь ошивается, – заметил Петр Григорьевич, садясь на второй стул, который Логинов и не думал оккупировать, хотя имел возможность. – Дешевое пиво, несколько бильярдных столов, танцы-шманцы-обжиманцы…

– Это вам дочь рассказала? – настороженно уточнил Соболев, поскольку обычно именно она просвещала отца по всем деталям жизни поколения двадцатилетних в Шелково.

– Она в такие места не ходит! – тут же возмутился Петр Григорьевич, чем вызвал у Логинова и Велесова снисходительные улыбки. – Но ей рассказывали, да, а она мне.

– Так что там произошло? – поинтересовался Велесов, меняя тему.

– По свидетельству очевидцев Новиков вышел из клуба примерно в половине двенадцатого в компании девицы, с которой познакомился тем же вечером. Дальше, со слов девицы, он завел ее в укромный закуток, начал приставать. Она пыталась его остановить, но у нее не получалось, а потом ей помог какой-то мужик. Мол, он схватил Новикова, ударил его, повалил на землю. В общем, все как Димыч сказал. Она сначала обалдела, а когда незнакомец принялся ее обидчика душить, испугалась.

– Что станет следующей? – уточнил Петр Григорьевич.

– И этого тоже, я думаю, – кивнул Соболев. – В общем, она закричала, побежала обратно в клуб, сказала вышибале, мол, человека убивают. Тот сначала не понял, что случилось: музыка орет, а девица в истерике, плачет, говорит бессвязно. Тут подтянулись друзья этого самого Новикова, с которыми он пришел в клуб. Поняли, что с ним что-то случилось, и пошли на помощь, но уже никого не нашли. Собственно, как я понимаю, они и подняли кипиш. Пытались дозвониться до друга, потом позвонили его матери, рассказали о конфликте… Вот она сразу с утра и пошла подавать на розыск, когда сын так и не вернулся домой.

– Значит, он к девчонке приставал… – повторил Велесов, задумчиво крутя шариковую ручку.

– Да, если верить бармену того клуба, это было не в первый раз, – заметил Соболев со вздохом.

– А первый парень, предположительно, изменил подружке? – уточнил Велесов. – Ты разобрался, что между ними произошло на самом деле?

– Частично, – осторожно ответил Соболев, ни на кого не глядя.

– В смысле? – не понял Велесов.

– В смысле, я поговорил с его подружкой. Она заявила, что он ей изменил, но знает она об этом исключительно со слов местной гадалки. Аглаи, в миру Татьяны.

– Той самой? – удивился Петр Григорьевич. – С которой мы говорили в прошлый раз, когда девчонку в Грибово убили?

Соболев мрачно кивнул, сосредоточенно ковыряя пальцами краешек стола следователя.

– Да, Людмила – подруга первой жертвы – уверяет, что та нагадала это на картах. После ссоры с парнем Людмила пошла к гадалке снова, хотела навести на обманщика порчу…

– Господи, что стало с образованием в этой стране? – ворчливо перебил Петр Григорьевич и, досадливо морщась, громко прихлебнул из кружки.

– Вот не знаю, – снова вздохнул Соболев. – Потому что, когда Аглая отказалась брать грех на душу, Людмила, по ее совету, отправилась ночью на кладбище вызывать Смотрителя, чтобы тот наказал нерадивого любовника.

В кабинете повисла гробовая тишина. Петр Григорьевич перестал прихлебывать чай, а Велесов – шмыгать носом. Казалось, следователь совсем затаил дыхание. Общее любопытство озвучил Логинов:

– И что?

– И он пришел, – выразительно припечатал Соболев, наконец обводя взглядом коллег. – По крайней мере, так утверждает сама Людмила. Она якобы назвала ему имя своего парня, после чего Смотритель ушел.

– Не слишком ли крутое наказание за измену, к тому же недоказанную? – усомнился Логинов.

– Она утверждает, что не собиралась парня убивать, – пожал плечами Соболев. – Мол, думала, что ему просто морду набьют. Может быть, Аглая ввела ее в заблуждение.

– Ты сейчас говоришь так, словно уже поверил в Смотрителя и в то, что он убивает по указке того, кто его вызвал, – настороженно заметил Петр Григорьевич.

Соболев смутился.


– Нет, конечно, тут должно быть что-то другое. Я просто отвечаю на вопрос Димыча.

– Но что другое тут может быть? – усомнился Велесов. – Кто-то ходит ночью по кладбищу, выдает себя за Смотрителя, а потом убивает по указке отчаявшихся дамочек? Думаете, Новикова тоже кто-то так «заказал»?

– Если он настойчиво приставал к девушкам в клубе, то одна из них могла решить его наказать, – хмыкнул Логинов. – Смущает только, что во втором случае у нас на могиле неполное совпадение фамилии, имени, отчества. Только имя.

– Не нашел более подходящей могилы? – предположил Петр Григорьевич. – Кстати, что там с этим парнем, который нашел тело? Не он ли наш Смотритель? Сам положил, сам нашел?

– Было бы неплохо, но в его показаниях все сходится, – отмахнулся Соболев. – Действительно у него мать и сестра рядом похоронены, он регулярно на могилу ходит. Дело давнее, но история вполне обычная: неблагополучная семья, трагедии на почве алкоголя. Странно, что мужик сам не спился, а только в гробовщики подался. Алиби у него, конечно, нет, живет один, но мотива тоже нет. Да и первый труп нашел не он, а другой сотрудник. Меня больше смущает в этом деле участие Аглаи. Я хочу сказать… Ну кто в здравом уме пошлет клиентку ночью на кладбище вызывать призрачного мстителя-убийцу? И то, что она опять вовлечена…

– Ты вроде не верил, что нынешняя история как-то связана с Грибово, – немного обиженно напомнил Велесов.

– Не верил, – кивнул Соболев. – И сейчас не верю. Но что-то тут должно быть, не просто так она второй раз нам попадается.

Он прикусил губу, думая, не сказать ли остальным про Федорова с его странными «предчувствиями» и загадочными рисунками, но в конце концов воздержался. В этом деле и так хватало чертовщины. Но Аглая чего-то испугалась, когда Федоров с ней говорил. Чего? Соболев собирался это выяснить.

– Я планирую поговорить с ней. В выходные нам не удалось…

– Кому – нам? – удивился Петр Григорьевич. – Меня с тобой не было.

Соболев снова отмахнулся.

– Да это я так. Оговорился. Я и сегодня, наверное, сам к ней съезжу, нечего толпой ходить.

– Да, Петр Григорьевич, вы лучше попытайтесь разузнать, какая девушка в том клубе могла быть сильно обижена на Дениса Новикова, – попросил Велесов.

Петр Григорьевич меланхолично кивнул. Ехать к гадалке ему не больно-то и хотелось.



17 октября 2016 года, 12:30

Припарковавшись у небольшого двухэтажного здания, носившего гордое название бизнес-центра, Соболев едва не застонал в голос, заметив впереди знакомый БМВ. Похоже, Федоров решил, что ему обязательно нужно влезть в это дело по самые уши и обязательно контролировать работу полиции. Или чего он хочет добиться, присутствуя на допросах?

– Тебе со мной нельзя! – отрезал оперативник.

Федоров, который вылез из машины за секунду до того, как Соболев с ней поравнялся, как будто специально подгадывал, удивленно приподнял брови и тоном невинного ребенка поинтересовался:

– Почему? В субботу мы ведь приезжали сюда вместе. Просто Аглаю не застали.

– Потому что гражданским не положено присутствовать при оперативно-розыскных мероприятиях, если они не понятые. Такое только в кино бывает.

– Но ты разрешил мне присутствовать на разговоре с Людмилой, – напомнил Федоров все тем же невинным тоном.

Соболев скрипнул зубами.

– Временное помутнение, я уже раскаялся.

С этими словами он уверенно направился ко входу в офисное здание. Федоров невозмутимо пошел следом. Если он сейчас начнет канючить, как маленький…

Но Федоров канючить не стал. Молча поднялся с оперативником на второй этаж и дошел до двери нужного офиса. Там Соболев остановился, повернулся к нему и сначала по привычке просто вопросительно уставился, выразительно выпучив глаза, но потом вспомнил, что собеседник не в состоянии оценить пантомиму.

– И чего ты ждешь? – озвучил он свой вопрос. – Я же сказал: тебе туда со мной нельзя.

– Забудь про правила, Андрей Владимирович, – хмыкнул Федоров с улыбкой. – Если войдешь туда со мной, она испугается сильнее и расскажет тебе больше. Ты же помнишь впечатление, которое мы с тобой произвели на нее в ресторане? Только в этот раз ей некуда будет бежать от наших вопросов. И потом… Ты же все равно не можешь заставить меня уйти.

– Я могу арестовать тебя за препятствование расследованию, – пригрозил Соболев.

На Федорова это не произвело ни малейшего впечатления: он остался стоять рядом все с тем же невозмутимым видом. Только теперь в спокойных чертах его лица читался вопрос: «Кому ты врешь?»

«Действительно, кому я вру?» – со вздохом подумал Соболев и, быстро постучавшись, решительно толкнул дверь в кабинет гадалки, не дожидаясь ответа.

За письменным столом Аглаи не оказалось. Она сидела на диване в углу рядом с напряженной на вид женщиной. На маленьком столике перед ними горели две невысокие толстые свечки, источая резковатый цветочный запах, а между ними Аглая раскладывала карты.

Обе женщины испуганно вздрогнули и обернулись ко входу. Клиентка при этом выглядела удивленно-негодующе, а на лице гадалки отразился испуг. Как Федоров и предсказывал, испуг этот был связан именно с ним: взгляд Аглаи моментально метнулся от Соболева к его спутнику, вошедшему следом.

– Эй, подождите своей очереди с той стороны двери! – недовольно взвизгнула клиентка. – У нас еще полчаса!

Соболев с особым удовольствием извлек из кармана удостоверение и продемонстрировал женщине, поскольку хозяйка кабинета и так прекрасно знала, кто он.

– Капитан Соболев, уголовный розыск, – отчеканил он. – Покиньте помещение. Догадаете в следующий раз.

Слова «уголовный розыск» моментально произвели на клиентку Аглаи должное впечатление. Она вскочила и схватила объемную сумку, лежавшую на диване рядом.