О колдунах, женщинах и злобной мебели

– Хватит! – поморщился Мейстер – Глупое предложение. И тебе это наглядно показали. Еще есть предложения?

Молчание.

– Можно вызвать Огненного жиздра! – предложил Илар, не надеясь на одобрение. Но неожиданно Мейстер довольно кивнул головой:

– А почему бы и нет? Огня кошки боятся, отпугнем!

– А никто не задумался над тем – может нынешнее состояние кошки навсегда? Отпугнули, а дальше что? – Эриос пожал плечами – пойдет по стране разрушать деревни? Города? Пожирать стада? Сколько продлится это ее состояние? Вы можете сказать? То-то же… Нет, коллеги, давайте-ка ближе к реальности. Я бы предложил взять быка, напичкать его ядом, и подбросить твари. Пусть сдохнет.

– Тогда уж десять быков! – хмыкнул высокий маг – Ты посмотри на эту тушу! Какой там бык?! Монстр в облака упирается спиной! Землю продавливает чуть не по колено! Какой бык?! А если не подействует яд?

– Так что делать будем? – мрачно спросил Мейстер, с отвращением глядя на коллег, проку от которых ну совершенно никакого.

– Я же сказал – клин клином вышибают! – презрительно поджал губы Иссильмарон – Пойдем на улицу, и будем колдовать. Он будет колдовать (указал на Илара). Все подряд будет колдовать. Все заклинания, которые мы ему дадим! Какое-нибудь из них убьет монстра. Или уменьшит. Или прогонит.

– Или разозлит, и он нас всех сожрет! – в тон добавил Эриос – Никуда мы не пойдем. Идите вдвоем, и колдуйте себе на здоровье!

– Эриос! – Мейстер укоризненно помотал головой – Мы все пойдем, и поможем! Ищите свои Асмунги, думайте, какое заклинание дать Илару. Интуитивно, какое-нибудь странное заклинание, совсем не привычное, то, что вы и не применяете!

– Одно уже было – которое мы не применяем – буркнул Эриос – Вон, результат! Вопит, и портит воздух! А скоро испортит и нас! Вот что: мы тут напишем Илару заклинания, а он уже пойдет, и запустит их в монстра. Давай, Илар, где твой карандаш? Пиши! Первое – «Заклинание очистки расчески». Ну что выпучил глаза? Есть такое! И бесполезнее его я еще не видел. Впрочем – видел. Сегодня. Итак – переписывай, вторая строка…



Переписывание заклинаний заняло около получаса. И эти полчаса были очень напряженными. Как ни старался Илар спокойно писать, как не вталкивал заклинания в книгу, а еще – в голову, все равно быстрее никак не получалось. Каждое заклинание должно быть написано абсолютно точно, мало того, должны быть указаны перепады голоса – вот тут выше, тут – ниже, а здесь помолчать. В некоторых заклинаниях требовались пассы, без пасса рукой, или обеими, заклинание почему-то не работало. По крайней мере – со слов его хозяина.

И чего только не делали эти заклинания! Очищение расчески – это еще не самое глупое из заклинаний. Чего стоило заклинание напускания запаха пота? Или заклинание рыгания? Ну да – после этого заклинания, кстати, довольно сложного к исполнению, в воздухе начинало пахнуть перегаром и раздавался грубый, отвратительный звук отрыжки, как если бы это сделал лесоруб, отпивший пиво и очередной своей здоровенной кружки.

Кстати сказать, Илар заподозрил, что «Большой Пэ» и «отрыжка» сродни друг другу. И там и тут – запах, звук, и все такое. Только масштаб помельче – все-таки Большой Пэ это вселенский катаклизм. Все равно как сравнивать воду в кружке, и Вессельское озеро, что за Южным хребтом. Вроде бы тоже вода, но объем, количество не сопоставимы!

Наконец, все было закончено. Кстати, Илар так и не понял, зачем нужно было переписывать бесполезные заклинания этих магов – вполне вероятно, что можно было воспользоваться и теми заклинаниями, что уже сидели в Иларовом Асмунге. После недолгого размышления, пришел к выводу – маги отдали свои бесполезные заклинания ради того, чтобы показать, как они радеют за дело, а если к тому же именно их заклинание сработает и уничтожит монстра, можно потом тыкать в нос этим фактом – если оппонент станет доказывать, что некий маг вносит в жизнь общины слишком мало интеллектуальных и материальных ценностей. Проще – ни черта не работает, а только сидит по трактирам и прожигает жизнь (дооолгую жизнь!) с грязными потаскухами, не стоящими и серебряника, отданного за сомнительного качества постельные ласки. В общем – «Поучаствовали, сделали, что могли! И не наша вина…бла-бла-бла…»

Илар не возражал. Лишнее заклинание никогда не бывает лишним. Пусть оно в руках прежнего владельца кажется бесполезным, смешным – Илар, с его способностью извращать магию может превратить бестолковое заклинание в что-то удобоваримое, такое, что диву потом дашься – что можно сделать из «Заклинания расчесывания бровей»! «Заклинания всякие нужны, заклинания всякие важны» – слова из детской песенки, любимой на низших уровнях учащихся Башни Шелхома.

Итак, вперед!

Процессия растянулась – впереди Илар, держа в побелевших от напряжения руках здоровенный Асмунг – Книгу Колдовства. За ним – Иссильмарон, как всегда выглядевший потрепанным жизнью, повалявшимся в помойке огрызком настоящего колдуна (Обманчивое впечатление. Иссильмарон один из самых сильных магов. Характер просто у него такой…вредный).

За Иссильмароном – Великий Мейстер с замами, и уже за ним – осторожные ученые маги, не желающие рисковать своими долгими годами жизни ради зрелища изгоняемого из пределов Башни Шелхома кота-перереростка, ставшего эпическим чудовищем.

А тем временем «чудовище» живо заинтересовалось видом стражника, с упорством идиота раскачивающего язык сигнального колокола. Любой, кто хоть немного знаком с повадками кошек, знает, что движение, особенно сопряженное с подозрительным звуком, вызывает у кошек живой интерес и желание обладать этой замечательной игрушкой – мышкой, или хозяйским клубком ниток.

А еще – любой человек знает, насколько чувствительны уши кошек. Кошка слышит пискнувшую мышь за десять метров от нее, в норе, под слоем земли! А тут – такой великолепный, такой заманчивый звук, плывущий над улицами городка, примыкающего к башне Шелхома.

В общем – котенок придвинулся поближе к забавной игрушке, и попытался достать забавный предмет, просунув лапу сквозь ограждение сигнальной башни. Что вызвало частичное разрушение башенки, и дикие вопли стражника, наконец-то выпустившего из рук веревку била.

Котенку крик понравился. Скорее всего, он воспринял его как писк мыши, потому бросил раскачивающийся колокол, тут же переставший истерически звонить, и отправился исследовать «мышку», громыхавшую в своих начищенных доспехах по крепостной стене.

– О Создатель! Да какой же он большой! – выдохнул кто-то сбоку от Илара, но ему было некогда – ни смотреть, кто стоит сзади, ни слушать тупые высказывания спутников, утверждавших очевидное. Он как раз в этот момент выбирал себе заклинание, истово рассчитывая на то, что оно все-таки сработает так, как надо.

Как надо? Да кто ж его знает! Может уменьшит котенка, а может отправит в Преисподнюю и котенка, и Башню Шелхома, пристанище ученых мужей, подвизающихся на поприще магии.

Кстати сказать, эта мысль тут же остановила Илара, собиравшегося выпалить заклинание прямо в грязный полосатый зад кота. А если и правда разрушения будут такими, что разрушится все здание? Вся крепость? Ну ладно там ученые-маги – пожили по пятьсот лет, и хватит. На покой пора. Но там Даранчик, который как раз находился в классе для начинающих магов! И кроме Даранчика – еще сотня мальчишек разного возраста, упорно пробивающихся к вершинам магического искусства. Детей-то за что? Нет, так нельзя!

Не думая, руководствуясь только инстинктом, Илар нашел в книге заклинание, вызывающее Огненного Жиздра, и быстро, почти мгновенно загрузил его в память. Теперь он мог загружать не менее двадцати заклинаний одновременно, и сила его росла день ото дня. Иссильмарон говорил, что возможно такое быстрое развитие способностей тоже следствие его, Илара, ненормальности. Обычные люди, наделенные волей Создателя магическими способностями, развиваются годами, десятилетиями. А с ним все не так. Ощущение такое, что в Илара некой божественной волей буквально закачивают способности к магии, при этом сделав так, чтобы проявлялись они абсолютно криво, даже противоположно обычному течению колдовства.

Появление Жиздра вызвало панику не меньшую, чем чудовищный кот, спиной едва не подпирающий низкие облака, разметаемые ветром, так некстати решившим полить округу нудным мелким дождем. Капли шипели, испаряясь в ревущем пламени магического существа (если это было существо!), и молодой маг опасался, что дождь, враг любого огня, уничтожит Жиздра прежде, чем тот успеет напугать котенка, играющего со странной блестящей мышкой. Кот в это время как раз нацелился хватануть «мышку» зубами, чтобы попробовать, что у нее вкуснее – попка, или безмозглая голова.

Всем известно, что кошки почему-то отъедают половинку мыши, прежде чем принести оставшееся в ноги хозяевам. Предоставляются для осмотра только попки. И поколения ученых так и не пришли к выводу – то ли кошка съедает самое вкусное, отдавая хозяевам «отбросы», то ли наоборот, приносит в «стаю» филей, самую вкусную часть этой несчастной мыши.

Жиздр направился прямиком к лапе кота. Он был многократно ниже котомонстра, размером «всего-навсего» с небольшую корову, однако Илар знал, насколько разрушительным может быть эта тварь, питаясь от огня пожара, который организует, касаясь горючих материалов своим раскаленным добела «телом».

Когда жиздр коснулся лапы котенка, тот заревел низким басом, в котором с трудом угадывалось кошачье мяуканье, а потом вдруг подпрыгнул на месте, выгибая спину, да так, что поднялся в небо до самых туч, исправно поливавших землю совсем в этот момент ненужным дождем. А затем кот (или кошка?!) помчался в сторону базара, оставляя за собой неровные круглые ямы, острыми серповидными когтями выкорчевывая булыжники из некогда такой ухоженной, ровной мостовой, завывая дурным голосом, в котором слышались разочарование и обида на такой жестокий мир.

Жиздр же отправился по своим делам, забравшись в сплетение придорожных кустов, весело потрескивая огоньками, расползавшимися по колючим ветвям. Ему явно было наплевать, куда побежал монстр, и зачем.

А вот делегации магов совсем не наплевать. Мейстер охнул, и срывающимся от возмущения голосом, завопил:

– Болван! Кто возместит убытки?! Он на город побежал, идиот! Что, ничего другого не мог придумать, кроме как выпустить жиздра?!

– Ну придумали бы что-то получше! – огрызнулся Илар – Вы что, не видели – он бы сейчас стражника убил?!

– А теперь он убьет кучу народа в городе! – Мейстер в сердцах даже сплюнул, что вообще-то не приличествовало высокому званию главы учебно-научного заведения, и не способствовало воспитанию манер молодой поросли талантливых учеников.


– Не убьет! – прищурив глаза, усмехнулся Иссильмарон – Он голоден. А вот когда подкрепится, тогда уже…поторопись, Илар!

Кот действительно занялся набиванием живота, забыв о блестящих вопящих мышках и обо всем на свете. Да разве можно думать еще о чем-то, когда перед тобой стадо великолепных «мышек», тучных, вкусно пахнущих! А то, что у нихимеются рога на голове – так у всех свои причуды. На вкус блюда совсем не влияющие.

Илар сморщился, слыша, как жалобно заревел бык, поднятый в воздух, как хрустнули кости, перекусываемые страшными белыми кошачьими клыками-резцами. Через несколько секунд на площадке лежала только задняя половинка быка, оставленная по всегдашней привычке всех кошек.

Илар решил начать с заклинания расчесывания бровей. Просто потому, что это было самое дурацкое заклинание из всех, что он знал. И посему – через десять секунд после того, как Илар загрузил заклинание в память, оно полетело в объект колдовства.

Вот тут уже главным было сосредоточение. Нельзя отвлекаться, нельзя думать о чем-то постороннем – вся нацеленность только, исключительно на объект. Стоит отвлечься, и вместо того, чтобы околдовать кота, удар будет направлен в того же Мейстера, пыхтящего где-то позади, за плечом Илара. Или на Иссильмарона, тихо матерящегося непонятно в чей адрес.

– Заткнулись все! Тишина! – рявкнул Илар, не думая, к кому обращается, не выбирая слов. (Не до дипломатии, демоны вас задери!)

Все стихли, слышался только хруст костей очередного быка, да сопение кота, чавкающего, будто сапожник, закусывающий после очередной порции мутного молодого вина.

Заклинание вылетело мгновенно, не понадобилось произносить слова вслух – не такое уж и сложное это заклинание, к тому же Илар уже перерос уровень среднего мага, которому приходится тщательно выговаривать каждое слово (иначе волшебство не сработает).

Секунды три ничего не происходило. Котенок так и ел, урча и хлюпая содержимым бычьего живота, люди сопели, опасливо отодвинувшись от Илара, дождь лил, мелкий, противный, превращающий пыль в липкую пасту, окрашивающую ботинки, сандалии и всю жизнь в однообразный серо-коричневый цвет. И только по прошествии некоторого времени стало заметно – посветлело! Тучи начали истончаться прямо на глазах! Не везде, но над котенком – точно!

За десять секунд образовалось что-то вроде окна, или большого глаза – круглого пятна диаметром в несколько десятков шагов, и в это окно хлынул солнечный свет – яркий, горячий, будто кто-то включил посреди дождливого вечера огромный магический фонарь!

Позади Илара вздохнули:

– Похоже, он хочет его погреть, чтобы монстру мясо вкуснее было есть! Убытки, сплошные убытки!

А потом голос заткнулся, и толпа позади Илара охнула: откуда-то из пустоты, пробивая невидимую преграду, высунулась огромная рука – гигантская, в которой котенок казался бы мелким и тщедушным. Рука была толстой, и похоже на то – мужской. Видны были волосы, густо покрывающие запястье, а еще – ровные, как будто выточенные из камня ногти, и запомнилось всем, что ноги были без единой «траурной» каймы, что для большинства из простых горожан являлось недостижимой роскошью. Простой человек не очень-то следил за чистотой тела, утверждая, что от частого мытья можно лишиться разума, смыв его в дубовый тазик.

Рука повисела в воздухе, а потом медленно, но уверенно сложилась в громадный, размером с башню Шелхома кукиш, направленный в сторону оторопевших от неожиданности, вытаращивших глаза наблюдателей. Через три секунды, будто удостоверившись, что кукиш увидели все, кому положено, рука разжалась, чтобы сложиться в кулак, выглядевший так, будто его хозяин прекрасно знал, как дробить челюсти своим противникам и разбивать орехи, чтобы добраться до их сладкого маслянистого содержимого.

Кулак явно угрожал колдунам, будто предупреждая о неправомерности их колдовских выкрутасов, потом разжался и вдруг опустился на загривок котомонстра, счастливо выгнувшего спину от нежданной ласки. Секунда, два…рука сжалась, и котенок был вознесен в небеса, чтобы вместе с рукой исчезнуть в радужной яркой небесной дали.

Тучи яростно рванулись вперед, закрывая прореху в своих рядах, и на этом сеанс колдовства закончился – к вящему облегчению всех, кто в нем участвовал.

– Я чуть не обделался – пробурчал кто-то позади Илара, но он не стал оборачиваться, и смотреть – кто именно. Честно сказать, у него самого в животе бурчало так, что если сейчас не добежит в укромное место, где можно хотя бы на время спрятаться от любопытных глаз, с ним случиться нечто подобное. То ли это было действие колдовства (бывает такое, побочный эффект от заклинания), то ли слишком переволновался, но только сейчас его и тошнило, и живот бурчал, и…в общем – Илар теперь полная развалина, и эта развалина категорически не желала видеть никого в ближайшие два часа. Даже учителя и названного брата, как раз сейчас появившегося из ворот Башни с выражением жгучего любопытства и возмущения на хитром, симпатичном личике. Личике, способном ввести в заблуждение любого, кто не знаком достаточно близко с этим воплощением бунтарской души.

– Илар! Илар! – Даран рванулся к брату, но тот пронесся мимо, чувствуя, что если задержится хотя бы на секунду – может опоздать.

Пробежал через двор, под недоуменными взглядами высыпавшей на улицу обслуги и учащихся, ранее сидевших в учебных комнатах, перепрыгнул через собачонку, вечно вертевшуюся у кухни – собачка завизжала и спряталась за стоящие у стены метлы. По гулкому каменному коридору, больше напоминавшему тоннель, вырубленный в скале, прямиком к своей комнате, а через нее (предварительно заперев дверь на засов) – в вожделенное заведение, где журчит вода, и никто не может потревожить, где так хорошо думается…если только некто не ломится в голову, пробивая ментальный барьер!

– Братец, что за шум? – однорог бесцеремонно расшвырял воздвигнутую Иларом ментальную стену, разбив ее вдребезги – пОходя, особо не утруждаясь.

И снова Илар с досадой отметил, что способности однорогов к передаче мыслей превосходят человеческие способности в десятки, а то и в сотни раз. Сколько бы он не пытался закрыть мозг от магического создания, так ему ни разу это и не удалось.

– Да ерунда все! – Илар подошел к медному крану, торчащему из стены, открыл воду, вымыл руки, используя удивительно вонючее, пахнущее дегтем мыло, поплескал в лицо. Но однорог не отставал:

– Ты снова чего-то наколдовал? Я чувствую, как ты не хочешь говорить на эту тему, но может я смогу тебе в чем-то помочь? У тебя проблемы?

– Все в порядке! – решительно ответил Илар, совершенно в этом не уверенный – ты-то как? Как твоя охота? Что нового?

– Отлично! – Илар почувствовал, как однорог просто-таки сочится довольствием и радостью – Я встретил соплеменников. Одна самочка…мы понравились друг другу. Ты не будешь против, если я немного задержусь на охоте? Если нужно – я тут же к тебе прибегу! Всю ночь буду бежать, а прибегу!

– Хоть у кого-то все в порядке! – Илар расплылся в улыбке, и тут же посерьезнел – Нет, братец, пока не нужно. Отдыхай, развлекайся. Честно сказать, хорошо, что тебя сейчас тут нет. Ты знаешь людей…им только дай за что-нибудь зацепиться! Тут же такую свару устроят… Пусть все утрясется.

– Пусть! – однорог послал Илару волну веселья, и молодой маг невольно хихикнул. Они знали, о чем говорили. На второй день после того, как Илар и его спутники прибыли в Башню Шелхома, возник такой скандал, что для его утряски понадобилось влияние самого Мейстера, с проклятиями выразившего свое неудовольствие поведением Илара, его брата, и «прирученного зверя», не умеющего себя вести в человеческом обществе.

Вообще-то, если разобраться, вести себя не умел совсем не Илар, и не его названные братья – однорог Быстрик и мальчик Даран, некогда подобранный Иларом по пути в столицу в одной из дорожных таверн. Вести себя не умел здешний дворянин, урожденный Мегерн Стаффар, который почему-то считал, что по праву рождения он один может охотиться в здешних лесах, а еще, что ему никто не может перечить, если он чем-то недоволен. Это было совсем не так, и он скоро в том убедился.

Илар, Быстрик и Даран решили устроить пикник на холме в трех километров от города, на вершине высокого холма, который называли здесь Старший брат, или просто «Старший». Само собой, раз был старший, значит, имелся и младший – их было три, этих холмов, общим названием «Братья». Старший, Средний и Младший – заросшие высоченными деревьями, высокие, как горы, они царили над всей округой и с них открывался великолепный вид и на Башню, и на городок, притулившийся к ее боку, и на реку, огибавшую Башню дугой и теряющуюся в дали извилистой чередой петель и загибов.

Разложили снедь, купленную в лавке кондитера, и принялись ее поглощать, обсуждая все, что придет в голову, начиная с обучения Дарана в младшей группе учеников-магов, и заканчивая проклятием Илара, которое так и висело над его буйной головой. Нет, не проклятие извращения магии. Гораздо «интереснее».

Дело в том, что во время путешествия Илара и Дарана к Башне Шелхома, они попали в некоторые неприятности, и чтобы выбраться из них, Илару пришлось применить заклинание, наложившее на него способность влюблять в себя всех женщин – начиная с самых мелких, невидных от земли пигалиц, до почтенных старушек, укрывающих седые локоны под платками и чепцами. Стоило Илару издать хоть один звук, находясь рядом с какой-нибудь особой женского пола – сказать что-то, кашлянуть, даже вздохнуть – как тут же сердце девицы или почтенной дамы разбивалось на части, чтобы собраться уже в портрет Илара, запечатленный в ее сознании навсегда. Или – не навсегда, но на какое-то время. Это уж как получится.

И доставляло это Илару немалые проблемы. Очередь из девиц, желающих попасть на прием к «тому симпатичному молодому магу!», кареты, украшенные старинными гербами и женщины под густой вуалью – «к тому молодому человеку».

С одной стороны вроде бы и неплохо, каждый из магов обязан приносить доход в кассу Башни, да и себе заработать совсем не возбраняется, а с другой… у Илара ведь молодая жена! Прекрасная, прекрасней всех на свете!

Но к тому же еще и способная читать мысли…попробуй-ка, измени. Нет, она его, конечно, простит… хмм… наверное – простит. Не пробовал. Но…ей точно будет больно. А разве можно причинять любимым боль?

А они лезут, лезут, лезут…а ты в дороге, в отрыве от дома, от жены – многие дни, недели, месяцы! Тебе уже снится женское тело! Упругие бедра, высокая грудь…оооо….завоешь тут!

Илар никогда не был очень уж сексуально озабоченным, но секс он само собой любил – как и все нормальные мужчины. А если ты еще и пожил в законном браке, когда каждый день имеешь доступ к прекрасному телу жены – сколько угодно и как угодно – трудно потом отвыкать! Вернее – совершенно невозможно.

И уже лезут в голову предательские мысли: «А вот та девица – была вполне ничего…миленькая! А эта дама – вот красавица, на самом деле – великолепна! Эххх… а как она хотела!»

Девицы и дамы покупали амулеты от беременности, амулеты от дурных болезней, от тараканов и клопов и всякую такую чепуху, совершенно необходимую в домашнем хозяйстве. Эти амулеты делал не Илар, но продавать их у него получалось просто на-ура. Влет! И за ценой не стояли.