Обаятельное чудовище

То, как она сидит, голая, на моей постели, то, как развратно выглядит ее поза, буквально взрывает мое воображение. Мне хочется проникнуть рукой между ее ног, ввести в нее два пальца и посмотреть, как она закатит глаза от удовольствия. От этих мыслей в паху сладко ноет.

Девушка тоже сразу замечает, как мой организм реагирует на близость ее тела, и смущенно отводит взгляд. Предпочитает не смотреть вниз, туда, где под тканью боксеров отчаянно пульсирует моя возбужденная плоть.

— Покажи, как ты хочешь меня. — Приказываю я, придвигаясь.

Хватаю ее за запястья и кладу обе ее ладони на свою грудь. Медленно веду ими по ней, опуская все ниже. Чувствую, как бьется пульс в кончиках ее пальцев. Едва ее руки касаются моего живота, начинается сопротивление.

— Посмотри. — Настаиваю я, поворачивая ее ладонь и сдвигая ее еще ниже — к тому месту, в котором уже происходит настоящее восстание. — Как сильно он тоже хочет тебя. Только тебя.

И кладу ее маленькую ладонь на большое, твердое и горячее, желающее побыстрее оказаться внутри нее. Ощущаю, как оно подрагивает, встретившись с теплом ее руки. И вижу, как Марта взволнованно облизывает губы.

Мы по-прежнему смотрим друг другу в глаза. Кажется, что девушка задыхается от переживаний. Вот-вот сбежит. Не знаю, что ее все еще удерживает рядом со мной. Но впервые я не уверен, что хочу просто заняться с ней сексом. Судя по тому, как меня тянет к Марте, нашей проблемой станет вовсе не секс. Больше, чем подмять ее под себя и отыметь, мне хочется сделать эту девушку своей. И это пугает…

— Чувствуешь его? — Спрашиваю.

Марта добела сжимает пухлые губы.

— Не бойся, он — хороший парень. — Улыбаюсь я.

И на ее лице тоже невольно разливается улыбка. Щеки краснеют еще сильнее. Но дрожащей руки она не убирает.

— Хочешь посмотреть на него? Он — красавчик. — Продолжаю шутить я, понимая, что такие разговоры расслабляют ее и настраивают на нужный лад.

— Забыл? Я уже дважды его видела. — Напоминает Марта, улыбаясь.

Ну да. В душевой и в кабинете. Как я мог забыть?

Она убирает руку, но придвигается ближе, давая понять, что не намерена отступать.

— Можно тебя поцеловать? — Не выдерживаю я.

Вид ее сладких сочных губ сводит меня с ума. Я хочу, чтобы этими губами она шептала мое имя. Нет, лучше, чтобы кричала.

— Конечно…

Ее дыхание учащается, оно становится шумным и прерывистым. Я окутан им, и от этого у меня буквально сносит крышу. Мир разлетается на осколки, когда я касаюсь своим ртом ее влажных губ. Огонь поджигает вены, высокое напряжение искрит на коже. Меня многократно бьет током от этого простого и такого невинного поцелуя.

Черт! Марта так трогательно целует меня… Так осторожно и нежно, будто исследует, будто пробует на вкус. Она мягко скользит губами по моим губам. Прикусывает, активнее втягиваясь в игру. Проникает горячим язычком в мой рот. Девчонка полностью руководит процессом, а я лишь подчиняюсь. Когда темп начинает нарастать, а ее тело все жарче прижимается к моему, я почти кончаю в трусы от этих безумных ощущений.

— Тим…

Подаюсь вперед всем телом, подставляю его для ее неумелых ласк. Закипаю, когда прыткие пальчики проносятся по моим щекам, шее, плечам и затем неуклюже царапают кожу на спине. Не могу решить, подходящий ли момент для того, чтобы тоже включиться в процесс. Вдруг это ее напугает?

Уже через полминуты, осторожно приподняв руки, погружаю свои пальцы в ее мокрые волосы, несмело глажу ладонями ее шею, вожу большими пальцами по ее щекам. Марта целует меня все сильнее, уже почти остервенело, страстно. И сдерживаться становиться все труднее.

— Не передумала? — Отрываясь, спрашиваю я ее одним взглядом.

— Нет. — Уверяет она, тяжело дыша.

И я целую ее снова.





22




Марта

Тим впивается в мои губы не то поцелуем, не то укусом. Наше общее дрожание сливается в мощнейшую звенящую вибрацию. Мой страх мешается с возбуждением, постепенно уступает место нарастающему в низу живота давлению. Он стирается, исчезает, делается совершенно беспомощным перед тем, что происходит между нами двумя на этой кровати.

И я разом отбрасываю ненужные мысли. О своем прошлом, о своих ранах, о тех женщинах, которые бывали в этой квартире до меня. Ничего этого больше не существует. Вот он — рядом со мной. Этот мужчина. Может, именно его я и ждала? Именно этих объятий? Этого горячего тела. Этих страстных поцелуев. Этого темного лихорадочного взгляда, говорящего о том, как я важна для него, и как важны ему мои желания…

— Мы можем не спешить. — Шепчет Тим.

— Нет, все в порядке. — Отвечаю я, не желая останавливаться.

Это очень странно, но будто только сейчас я начинаю пробовать настоящую жизнь на вкус. И к своему ужасу, стыду или мучительному смятению понимаю, что желаю этого мужчину сейчас больше всего на свете. Мне даже не приходится себя уговаривать или заставлять, не приходится терпеть или отключаться — я хочу прочувствовать каждую секунду того, что происходит между нами. Хочу целовать его. Быть с ним. Сейчас. Всегда. Снова и снова.

Язык Тима проскальзывает внутрь моего рта. Он ласкает мои губы, захватывает меня, буквально овладевает мной. Полностью заполняет собой. И я отдаюсь на волю этих сладких ощущений. Приоткрываю рот, впуская его. Даю ему распробовать меня еще сильнее. И радуюсь тому, что теперь Тим действует решительнее — внутри меня уже все горит.


— Иди сюда. — Он осторожно подхватывает меня и опускает на постель.

Едва я замираю — парень перестает двигаться. Отвечаю на его поцелуй — продолжает. Тим позволяет мне полностью руководить тем, что происходит между нами. Мы равноправны — и я это чувствую. Мое тело тянется к нему навстречу, оно так его хочет, что мне с трудом удается что-либо соображать. Все на инстинктах.

— Какая ты красивая… — Шепчет Тим, скользя губами вниз по моей шее.

Я слышу его голос в стуке своего сердца. Закрываю глаза, отдаваясь ощущениям.

— Самая красивая…

Его дыхание обжигает мою кожу. В каждом его вдохе бьется мой пульс, в каждом мучительном выдохе — вся моя жизнь.

— Марта…

Оставляя влажные дорожки на моей коже, он движется от одной моей ключицы к другой, а затем жадно вбирает губами один сосок, затем второй. Боже, как же хорошо! Я выгибаю спину. Осознание того, что мне этого мало, вызывает настоящее ошеломление. Мои веки закрыты, но я отчетливо вижу перед собой шикарное тело Левицкого: упругий рельефный живот, редкая дорожка волос, убегающая под ткань боксеров, широкие плечи — и вся эта красота сейчас для меня. Все мое.

Боже, как же я хочу его!

Тим медленно водит языком по моим соскам, а я, удивляясь самой себе, громко стону от удовольствия. Ох! Если сейчас так хорошо, то, что будет, когда он окажется внутри меня? От этих мыслей по всему телу разливается дикий жар, беспощадно кружится голова.

— Все нормально? — Слышится его хриплый голос.

— Да… Ох!

Прикусываю губы от нетерпения и стыда. У меня нет ни тени отвращения к этому мужчине, одно лишь желание. И даже паника от того, что у Левицкого была куча разных женщин, а мне привычнее бояться секса как огня, отступает. Я верю ему. Верю, что все сейчас будет по-другому. Будет хорошо. Будет для меня.

— Продолжаем? — немного нервно выдыхает мне в живот Тим.

— Конечно… — Мне едва хватает сил сделать новый вдох.

Парень целует мой живот, ласкает языком впадинку пупка. Медленно, осторожно — будто боится сделать мне больно. Я сглатываю и начинаю жадно хватать ртом воздух, когда он мягко опускается губами еще ниже — туда, где горячо и на удивление влажно. Я с хриплым стоном подаюсь навстречу. Робко развожу ноги и всхлипываю, когда его руки нежно обхватывают мои бедра.

— Тим…

Меня бьет крупная дрожь, но я все еще готова ему довериться. Мое тело напряжено, оно натянуто, точно струна, но каждое движение Тима каким-то дьявольским образом гасит это ненавистное напряжение.

Я не узнаю себя. Я задыхаюсь от собственного «еще». Мой разум отчаянно сопротивляется, а тело предает. Оно уже принадлежит Тиму, оно поет под его прикосновениями. Мои пальцы лихорадочно вцепляются то в простынь, то в волосы парня, то в его плечи. Я словно ищу спасения, но не нахожу.

— О-ох! — Вскрикиваю.

Что происходит?

Я изгибаюсь, я стону, не боясь, что меня услышат. Я двигаюсь ему навстречу, хотя нужно попытаться вырваться. Что это? Руки Тима скользят по моим бедрам, его язык вероломно проникает в меня, а затем, будто дразня, выбирается наружу и ласково касается разгоряченной плоти. Я падаю в эти ощущения, будто в пропасть. Я почти кричу. Нет, кричу. Реально!

Но Тим не отпускает. Он не дает мне возможности ни думать, не сомневаться, не чувствовать что-то еще кроме того, что его язык делает с моим телом. Сердце стучит, словно отбойный молоток. Пальцы рвут простынь. Мне плохо? Мне хорошо? Больно? Приятно?



О, боже …

Не знаю, но Тим уже повсюду. В каждом движении, в каждом вдохе, в каждом поцелуе, запахе, вкусе. В этих волнах, взявшихся из ниоткуда и вдруг накрывшими меня с головой.

Только не останавливайся! Не останавливайся!

— Господи… — Порывисто выдыхаю я, все еще содрогаясь изнутри. — Тим…

Мое тело плывет куда-то, а ноги мелко дрожат.

Где я? Что со мной?

— Эй, я с тобой. — Шепчет мне Тим.

Как он оказался рядом?

Парень жадно целует все мое тело. Я открываю веки и вижу, с каким восхищением он разглядывает меня. Как ловко перемежает горячие поцелуи с нежными поглаживаниями, дерзкие укусы с ленивыми касаниями языком моей кожи. Пока я прихожу в себя, он словно приручает меня. Неторопливо, спокойно, размеренно. Не пытаясь подчинить себе или победить, а убеждая меня раскрыться перед ним, довериться.

А затем Тим находит своими губами мои.

— Твою мать… — тихо говорит он. — Какая же ты горячая, Марта…

Я чувствую, как сильно он возбужден. Тим почти на грани. Мы снова целуемся, и мои руки лихорадочно сдирают с него белье.

— Уверена? — Его голос приводит меня в чувство.

— Да. Мне нужно, чтобы ты был во мне. — Признаюсь.