Одна тайна на двоих

– Прежде чем мы ответим на какие-либо вопросы, ей требуется медицинская помощь! – сказал Джейк сотруднику полиции, который представился сержантом Беном Уоллесом.

– На земле лежит мертвец, и мне нужны ответы на кое-какие вопросы – ответил сержант.

– Ее ранили. Сейчас для меня это важнее, чем мертвец на земле! – огрызнулся Джейк.

Он не отходил от Моники, когда ее повели к стоящей неподалеку машине скорой помощи. Молча стоял рядом, пока ей промывали рану. К счастью, пуля прошла по касательной. После того как Монику перевязали, их начали допрашивать. Моника ревностно следила за тем, чтобы Джейк не брал на себя даже доли вины.

– Убитого зовут Мэтт Гаррисон. Это он настоящий Убийца-Мститель, – сказала она. – Джейк познакомился с ним в группе психотерапии, и уже тогда у него возникли кое-какие подозрения. Он поделился своими соображениями со мной. Последнее время мы с ним старались понять, справедливы ли эти подозрения. Сегодня Мэтт Гаррисон покушался на нас. Он хотел нас убить, чтобы мы его не выдали.

Их отвезли в ближайший полицейский участок. Допрос продолжался еще несколько часов. Джейк ничего не сказал о договоре шестерых разгневанных мужчин, но упомянул о том, что все они подружились на занятиях по психотерапии в Нортленде.

Они пробыли в кабинете сержанта часа два, когда вошел еще один сотрудник полиции и сообщил, что, после того как они получили ордер на обыск, в доме Мэтта обнаружены неопровержимые доказательства, подтверждающие, что серийный убийца, о котором рассказывали Моника и Джейк, – Мэтт Гаррисон.

К машине Джейка, стоящей возле недостроенного небоскреба, их привезли почти на рассвете.

– Вот теперь все точно кончено, – устало проговорила Моника.

– И теперь ты знаешь, что все покушения – дело рук Мэтта… а не уличных бандитов и не Ларри Олбрайта. Все делал Мэтт.

– Я так устала, что мне кажется, будто я просплю целый месяц, – ответила Моника, глядя в окно.

В домах загорался свет, люди вставали и готовились к очередному дню.

Несмотря на усталость, страх по-прежнему не отпускал Монику. Хотя все было кончено, она прекрасно понимала, ей не сразу удастся преодолеть то, что произошло ночью.

Она развернулась лицом к Джейку:

– Никогда в жизни мне не было так страшно, как в тот момент, когда ты столкнул меня с балки! Раскачиваться в воздухе на высоте шестнадцатого этажа… врагу не пожелаешь!

Он поморщился:

– Прости! Я не смог быстро придумать другого способа убрать тебя с линии огня. Как твое плечо?

– Болит, но не очень сильно. Жаль, что тебе пришлось убить человека, которого ты считал своим другом.

– Да, мне тоже. Но когда он начал стрелять в тебя, перед глазами у меня все заволокло красным, и я понял: его нужно немедленно остановить. Он был так сосредоточен, когда целился в тебя, что не увидел, как я выстрелил в него. – Джейк глубоко вздохнул. – Ночь выдалась та еще…

И это мягко сказано. Они молчали всю дорогу до его дома. Когда вошли, он сказал:

– По-моему, нам обоим не помешает пару часов вздремнуть.

– Поддерживаю, – согласилась Моника. Глаза горели от усталости, болела голова. Плечо тоже болело. Пройдет немало времени, прежде чем ее мозги переварят все, что с ними случилось.

– По-моему, у тебя есть отличный сюжет для сегодняшнего подкаста. Ты не только помогла опознать убийцу, он стрелял в тебя, но ты осталась в живых. Так что, Моника, радуйся. Ты получила свою сенсацию.

– Может, я и обрадуюсь, но потом, когда высплюсь. Сейчас я так устала, что мне все равно.

– Значит, спокойной ночи, – сказал он.

Они вместе прошли по коридору. Моника зашла в свою комнату, а Джейк пошел дальше, в свою. Она сняла одежду и надела ночную рубашку. Потом отправилась в ванную, где умылась и почистила зубы.

Через несколько минут Моника легла в постель, но стоило ей закрыть глаза, как она снова очутилась в воздухе… в темноте… и держаться было не за что. В голове гремели выстрелы, от страха она лишилась дара речи, все тело словно сковало льдом.

Она вскрикнула и открыла глаза. Страх не отпускал ее. Она поняла, что заснуть в одиночестве ей не удастся.

Ей нужен… очень нужен… Джейк. Не думая больше ни о чем, она встала и прошлепала к его спальне.

Он лежал в постели, накрытый простыней, его глаза были закрыты.

– Джейк! – тихим, дрожащим голосом позвала Моника.

Он с трудом разлепил веки и встревоженно посмотрел на нее:

– Что случилось?

– Ничего, но… можно поспать здесь, с тобой?

Джейк долго не отводил от нее взгляда, а потом откинул угол простыни, молча приглашая ее присоединиться к нему. Она быстро подбежала к кровати и легла.

Он тут же развернул ее спиной к себе и обвил рукой ее талию. Его тепло растопило лед внутри ее. Сила его объятия утешала.

Перед тем как заснуть, Моника вдруг вспомнила: ни один из них не заикнулся о том, что перед появлением Мэтта она призналась Джейку в любви.






Глава 11




Джейк просыпался постепенно. И вдруг остро почувствовал близость Моники. Ее нежные изгибы прижимались к его телу, ее аромат обволакивал.

Он проспал часа два. Моника по-прежнему крепко спала в его объятиях. Он понимал, что больше не заснет, и все же остался в постели.

Ему хотелось бы вот так просыпаться каждое утро до конца своих дней. Она идеально ему подходила, как будто была создана именно для него. Очень хотелось бы всю ночь сжимать ее в своих объятиях – каждую ночь, какая осталась ему на земле, а потом просыпаться рядом с ней каждое утро, и чтобы за завтраком она сидела за столом напротив…

Но ничего подобного не будет. Возможно, его ждет один из худших дней в его жизни. Сегодня ему придется с Моникой распрощаться.

Джейк вдохнул ее аромат и лежал совершенно неподвижно. Ему хотелось сохранить последние секунды близости. Как жаль, что по-другому быть не может! Как жаль, что он не из тех, кто способен ответить любовью на ее любовь.

Жаль, что они не смогут завести черного шнауцера, нескольких детей и жить счастливо до конца своих дней. Ничего у них не будет.

С этой мыслью он отстранился от Моники и встал, радуясь, что не разбудил ее. Взял чистую одежду и прошел в гостевую ванную напротив. Ему не хотелось принимать душ в своей ванной, чтобы не разбудить ее.

Когда она показалась на пороге его спальни и попросилась к нему в постель, он понял: в его объятия ее в последний раз толкнул остаточный страх. Кое-что он о ней узнал: она долго не успокаивается, снова и снова думая о том, что случилось раньше. А потом… потом не сдерживает эмоций.

Стоя под струями горячей воды, он тщательно намылился, словно хотел избавиться от ее аромата, смыть ощущения ее тела.

Одевшись, отправился на кухню и сварил кофе. За окном было серо. Как будто вчерашние ночные тучи решили задержаться и могли в любой момент снова разразиться дождем. Серый день отражал состояние его души.

Он налил себе кофе и перешел в гостиную, где включил телевизор, чтобы послушать, что говорят о ночных событиях.

Хотя все сообщали о смерти серийного убийцы, никто не сделал репортажа о борьбе не на жизнь, а на смерть на большой высоте, на одном из верхних этажей недостроенного здания. Моника сумеет сделать свой репортаж.

Зато он узнал, что Гранта Тиммонса освободили из-под стражи. Он оказался не убийцей, а просто психически неуравновешенным человеком, который выдавал себя за убийцу. Не могло быть и речи о том, чтобы его судили.

Упоминали и их с Моникой. Его называли уважаемым архитектором, а ее – ведущей популярного подкаста. Она наверняка обрадуется рекламе, какую сделали ей средства массовой информации. У нее появится много новых подписчиков.

На нескольких каналах обсуждали дело Гранта Тиммонса. Журналисты называли непростительным то, что полиция раскрыла его имя на пресс- конференции, не доведя расследования до конца. Репортеры требовали провести служебное расследование и наказать тех, кто раньше времени обнародовал имя Гранта.

Потом говорили о Мэтте.

На телеэкране появилось его фото; репортер рассказал об убийстве его матери и об уликах, обнаруженных полицией у него дома. В число улик входил не только список возможных жертв, но и фотографии жертв, сделанные сразу после убийства. Мэтт прикалывал их к стене в своей спальне.

Снимки… Джейк никак не мог смириться с тем, что человек, которого он когда-то считал другом, каждое утро вставал и каждый вечер ложился, глядя на чудовищные снимки на стене.

Джейк выключил телевизор, вернулся на кухню и сел за стол. Ему больше не хотелось смотреть новости. Ему нужно было другое: подготовиться к расставанию с Моникой.

«Я люблю тебя, Джейк»… Ее тихие слова снова и снова повторялись у него в голове. Вот последнее, что она сказала ему перед тем, как он столкнул ее с балки.

Он надеялся, что сегодня больше не услышит этих слов. Проклятие, он ведь с самого начала предупредил ее, что никакие серьезные и продолжительные отношения его не интересуют. Даже после того, как они занимались любовью, Моника дала понять, что они оба одинаково смотрят на вещи и то, что произошло, по сути, ничего не значит.

Он глубоко вздохнул, думая о том, что случится после того, как она встанет.

Джейк шел по коридору к своей спальне, и разум приказывал вернуться на кухню, но сердце просило: всего секунду посмотреть на нее, пока она о том не догадывается.

Он остановился на пороге. Моника свернулась калачиком лицом к нему. Ее волосы казались шелковистым черным полотном на фоне белой наволочки. Раньше он ни разу не видел ее оживленного лица в состоянии покоя. Она была тихой и до боли красивой. Глаза у нее были закрыты, а длинные черные ресницы отбрасывали тени на скулы. Губы были слегка разомкнуты, словно ожидали поцелуя.

Он сжал кулаки, отошел от двери и направился на кухню. Налил себе еще кофе и снова сел за стол, ожидая, когда Моника проснется.

Моника появилась на кухне час спустя. Одетая в темно-синий халат, с растрепанными волосами, она показалась ему невероятно красивой. Сердце у него сжалось.

Как обычно, она сразу направилась к кофеварке, налила себе кофе и села за стол напротив него. На ее губах появилась сонная улыбка.

– По-моему, странно говорить «доброе утро», ведь уже давно наступил день. И все же доброе утро! – Она поднесла чашку к губам и отпила большой глоток.

– И тебе того же, – ответил Джейк. – Выспалась?

– Вроде бы да.

– Мы попали в новости дня.

– Рассказывай.

Пока она пила кофе, он пересказал все, что узнал из новостей на разных каналах. И пока говорил с ней, уже заранее горевал: ведь она скоро уедет.

Больше они не будут вместе пить кофе по утрам, не будут уютно сидеть на диване по вечерам. Он больше не услышит ее смеха, не увидит крошечную морщинку, которая время от времени проступает у нее между глазами, когда она о чем- то думает.