Окно напротив
Часть 106 из 120 Информация о книге
Пожалуй, стоило бы позвонить Сереге и узнать, есть ли какие-то новости о расследовании. От одной мысли, что придется говорить с Донских, у нее по спине пробежали мурашки. Вспомнился вчерашний поцелуй, и губы зажгло горячим огнем. Пора было уже и признаться самой себе, что ей хочется просто услышать его голос. Девушка сняла пальто, вывернула наизнанку и ухватилась за петельку, примеряясь, куда бы его повесить. Все вешалки были забиты каким-то хламом, старыми вещами и пакетами с непонятным содержимым. Она поежилась. Да уж, Выхину давно стоило бы навести здесь порядок. В помещении ощущался стойкий запах затхлости и давно не стираных носков. Марьяна дернула на себя дверцу шкафа в прихожей. Все вешалки и там тоже были заняты. Похоже, придется бросить пальто на стул. Прежде, чем закрыть шкаф, она внезапно уловила какой-то слабый, невыразительный, но такой знакомый запах. Он что-то напоминал ей, только не удавалось вспомнить, что именно. Он не вязался с этой квартирой, грязной и неухоженной. Запах чистый, изысканный и утонченный. Запах чего-то женского, нежного. Она прошлась глазами по барахлу, висевшему в шкафу, и опустила взгляд ниже. Что-то мягкое и пушистое лежало внутри на самом дне. В сумраке это что-то, казавшееся почти черным, и свернутое клубком, весьма походило на спящую собаку. Несмотря на страх, тысячами иголок, пронзавший ее тело, Марьяна присела и вытянула вперед дрожащую руку. Еще до того, как пальцы коснулись мягких волосков, она уже догадалась, что это будет. Девушка поняла это по запаху. Вспомнила. И стоило ей опуститься на колени перед странным предметом, как аромат стал очевиднее. Тот самый запах, который встретился ей в последний раз, когда она прибежала после смены домой с заветным биноклем в руке. Запах, созданный утонченным французским парфюмером, и купленный месяц назад соседкой за бешеные деньги, на которые простой рабочий мог жить спокойно целый месяц, ни в чем себе не отказывая. Запах, которым соседка неустанно хвасталась и даже брызгала в воздух, предлагая ощутить ей его снова и снова. Запах Лизы, точнее, ее новых духов. Сомнений не было. Спина Марьяны мгновенно покрылась противным холодным липким потом. Пальцы опустились в холодный мех и застыли. Она сглотнула, пытаясь прогнать дальше в пересохшее горло клейкую, тягучую слюну. Это была шуба Лизы. Ее норковая шуба. С ее запахом. Девушка замерла, ощущая, как на каждом вдохе почти горит слизистая. Нужно было встать и выйти отсюда незаметно. Дышать тихо-тихо. Двигаться неслышно, осторожно. Только добраться до двери и уйти. Она закроется в своей квартире и позвонит Сереге. Закроется, и там он ее не достанет. Марьяна встала. Густой, тяжелый и сладковатый запах, доносящийся от шубы, заставлял ее сердце стучать быстрее. Заставлял хватать воздух широко раскрытым ртом. Просто открыть дверь. Повернуть замок и открыть. Она протянула руку, надавила на ручку, та поддалась, и дверь начала открываться. Беззвучно. Вздох облегчения чуть не сорвался с ее губ. Свет из подъезда упал на ее ноги. Девушка потянула дверь на себя и хотела уже сделать шаг, когда что-то тяжелое внезапно обрушилось сверху на дверное полотно и силой вернуло его на место. Она подняла глаза и увидела его руку. Серую, не знавшую мыла, с кривыми пальцами и грязью под ногтями. Его ладонь скользнула ниже и молниеносно переместилась на ее рот, не позволяя теперь произнести ни звука. Марьяну накрыла колючая, тяжелая и сжимающая в своих тисках волна страха, заставляющая тело скручиваться и выгибаться в судорогах. Она застонала и попыталась вырваться, за что сразу получила тяжелый удар по затылку. Тьма окутала ее взор, проникла глубже и вдруг накрыла сознание плотной черной пеленой, не оставлявшей ни единой надежды на спасение. *** Павел не стал дожидаться лифта. Он взбежал по лесенкам на свой этаж быстро и даже резво. В последний раз он так лихо скакал по ступенькам лет пятнадцать назад, после армии. Но тут не смог сдержаться, уж очень ему хотелось успеть оказаться дома к тому моменту, когда прекрасная рыжеволосая девушка войдет в дверь своей квартиры. Даже если это грозило ему проблемами с пошатнувшимся вдруг здоровьем. Он влетел в квартиру и, забыв снять одежду и даже обувь, сразу прошел в комнату. Ему трудно было объяснить это желание даже самому себе. Казалось бы, обыкновенный интерес, но за ним явно таилось что-то большее. После развода Павел связывался с разными женщинами. Не из-за того, что искал любовь или что-то такое. Он просто-напросто пытался найти хотя бы немного того, чего у него не было. Он не отказывался от красивой женщины, если той хотелось попасть к нему в кровать. И не обманывал ее глупыми обещаниями. Тем более что женщин, которым не нужны были отношения, а хотелось просто отдохнуть телом и ощутить себя ненадолго желанной – было хоть отбавляй. А самому Камышеву иногда, поздно ночью, когда он оставался один и курил, забывая про удушливый дым, прямо на кухне, хотелось вдруг оказаться не одному. Нестерпимо хотелось ощутить кого-то рядом, проговорить долго, до самого утра, о разных глупостях, и, прижавшись к чьему-то родному теплу, уснуть почти на рассвете. Потому что одиночество поселилось внутри настолько давно, что ему самому страшно признаться себе в этом. А тут эта девушка. Появилась вдруг из ниоткуда. Такая светлая и такая сильная, что ему почему-то захотелось попробовать узнать ее ближе. И даже не тащить в постель, несмотря на желание. Просто общаться, просто смотреть на нее и что-то говорить. Хотя... ему все же отчасти было страшно. И, в первую очередь, из-за того, что он не хотел еще раз ошибиться. И не только из-за себя любимого, а просто ради вот этой вот чудной молоденькой женщины, которая вряд ли может оказаться в чем-то плохой. Поэтому ему теперь стоило бы подумать и понять - как же быть дальше? И какой шаг необходимо сделать первым. Он встал сбоку от окна и расстегнул куртку. Пальцы сами выудили пачку сигарет из внутреннего кармана. На улице начинало смеркаться, поэтому, чтобы не быть замеченным, он развернулся и, щелкнув зажигалкой, прикурил. В окне напротив по-прежнему было спокойно. Неужели, она еще не дошла? Может, заглянула к соседке? Или вошла до его прихода и уже скрылась в ванной? Камышев начинал всерьез беспокоиться. Окунаясь в табачный дым, он вновь возвращался к своим мыслям. На данном этапе даже безобидная болтовня с Марьяной вызывала в нем бурю эмоций. В последний раз Павел чувствовал подобное в юности, когда еще был глупым и доверчивым мальчишкой. Тогда он еще не успел растерять романтического пыла, и не был скуп на красивые слова. Теперь же, находясь рядом с ней, мужчина постоянно ругал себя за каждую произнесенную глупость и не мог сосредоточиться ни на чем, кроме стука собственного сердца. Что самое страшное было в отношениях с женщинами, которые его задевали? Взять за руку в самый первый раз. Ведь если ты обычный человек, ты всегда опасаешься, что женщина попросит отпустить ее. С Марьяной же он чувствовал себя едва ли не букашкой под объективом микроскопа. Так он боялся каждого ее взгляда, словно проникающего насквозь, прямо под кожу. И это очень мешало ему теперь чувствовать себя взрослым, самодостаточным мужчиной, находящимся в полной гармонии с собой и своими демонами. «Черт, - выругался он про себя, заметив, что пепел падает прямо на пол. – Где же долбаная пепельница?» Зимой темнело рано, поэтому Камышев не сразу отыскал глазами в полумраке хрустальный квадратик с выемками для сигарет. Стряхнул пепел, чувствуя, что сердце его не успокаивается, а наоборот, стучит как-то гулко и не по-доброму. Его внезапно остро обеспокоило длительное отсутствие света в окне напротив и то, куда могла запропаститься хозяйка квартиры. Странным было еще то обстоятельство, что убитые кем-то девушки, пропадали именно после встречи с ним. Как это было связано? Он пока не знал. Но, поглядывая в темный прямоугольник окна напротив тревожился все сильнее. Курил одну за другой, ждал и решал, что лучше предпринять в данной ситуации. Пока вдруг через какое-то время не заметил движение. Сначала свет из подъезда растекся по полу в прихожей, потом включился свет, и на пороге появился уже знакомый ему силуэт весьма неприятного в общении следователя по фамилии Донских. «А будь, что будет», - решил Камышев, застегивая куртку, затем выбежал из квартиры и понесся по ступенькам вниз. Он должен там быть сейчас. Это было все, что он точно знал на данный момент.