Око Мира

— Пока нет. Если мы одержим у Ока Мира победу, возможно, и не освободится никогда впредь.

— А сможете ли вы отыскать Око Мира, Айз Седай? Если от этого зависит, выстоять ли нам против Темного, считайте, что мы все равно погибли. Многие пытались найти Око Мира и потерпели неудачу.

— Я найду его, Лорд Агельмар. Надежда еще не потеряна.

Агельмар посмотрел на нее, потом на остальных. Вид Найнив и Эгвейн, похоже, поставил его в тупик: их фермерская одежда резко контрастировала с шелковым платьем Морейн, хотя одежда всех несла на себе отпечаток долгого путешествия.

— Они тоже Айз Седай? — с сомнением произнес Лорд Фал Дара. Когда Морейн отрицательно покачала головой, Агельмар явно пришел в еще большее замешательство. Взгляд его пробежал по юношам из Эмондова Луга, задержавшись на Ранде и уцепившись за обернутый в красное меч у того на поясе. — Странную охрану выбрали вы для себя, Айз Седай. Всего один боец. — Он глянул на Перрина, на топор у него за поясом. — Возможно, два. Но оба — всего-навсего юноши. Позвольте мне послать с вами мужчин. Сотней пик больше или меньше, в Ущелье они ничего не решат, но защитников вам понадобится больше, чем один Страж и три мальчика. И от двух женщин помощи никакой, если они только не переодетые Айил. Запустение в этом году хуже, чем обычно. Оно... шевелится.

— Сотни воинов будет слишком много, — сказал Лан, — а тысячи — мало. Чем больший отряд мы возьмем в Запустение, тем больше шансов привлечь внимание врагов. Мы должны добраться до Ока без боя — если повезет. Вам же известно: исход почти предрешен, когда отряд троллоков сражается в Запустении.

Агельмар угрюмо кивнул, но отказываться от попыток переубедить Лана не собирался.

— Тогда возьмите нескольких. Даже десяток хороших солдат дадут больше шансов безопасно провести Морейн Седай и двух женщин к Зеленому Человеку, чем одни эти молодые парни.

До Ранда вдруг дошло: Лорд Фал Дара считает, что именно Найнив и Эгвейн станут вместе с Морейн сражаться с Темным. Это же вполне понятно. Подобная схватка означала использование Единой Силы, а она предполагает участие в сражении женщин. Подобная схватка означает использование Силы. Ранд сунул большие пальцы за пояс с мечом и крепко сжал пряжку, чтобы не дрожали руки.

— Не нужно солдат, — сказала Морейн. Агельмар открыл было рот, собираясь возразить, но она продолжила, не дав ему заговорить: — Таковы сущность Ока и природа Зеленого Человека. Сколь многие из Фал Дара когда-либо находили Зеленого Человека и Око?

— Когда-либо? — Агельмар пожал плечами. — Со времени Войны Ста Лет таких можно пересчитать по пальцам на одной руке. Во всех Пограничных Землях вместе взятых — не больше одного в пять лет.

— Никто не найдет Око Мира, — сказала Морейн, — если только этого не захочет Зеленый Человек. Нужда — ключ, нужда и цель. Мне известно, куда идти... Я была там раньше. — Ранд пораженно вскинул голову; среди двуреченцев изумился не он один, но Айз Седай словно и не заметила удивленных взоров. — Но ищи один из нас славы, стремись добавить свое имя к тем четырем, и мы тоже можем никогда не найти Око, хотя я поведу нас прямо к тому месту, которое помню.

— Вы видели Зеленого Человека, Морейн Седай? — На Лорда Агельмара это известие произвело огромное впечатление, но в следующий миг он нахмурился. — Но если вы с ним уже встречались однажды...

— Нужда — ключ, — тихо произнесла Морейн, — и не может быть нужды более великой, чем моя. Чем наша. И у меня есть нечто, чего нет у других искателей.

Морейн чуть отвела взгляд от лица Агельмара, и Ранд был уверен, что ее глаза двинулись было к Лойалу, но лишь на миг, и она опять смотрела на Агельмара. Ранд встретился взглядом с огир, и Лойал пожал плечами.

— Та'верен, — негромко произнес огир.

Агельмар вскинул руки:

— Да будет так, как вы сказали, Айз Седай. Мир, если настоящей битве быть у Ока Мира, у меня появился соблазн поднять стяг Черного Ястреба вслед за вами, вместо того чтобы нести его к Ущелью. Я мог бы прорубить дорогу для вас...

— Это оказалось бы катастрофой, Лорд Агельмар. И у Тарвинова Ущелья, и у Ока. У вас — своя битва, у нас — своя.

— Мир! Как скажете, Айз Седай.

Придя к решению, сколь бы сильно оно ему ни нравилось, бритоголовый Лорд Фал Дара, казалось, совсем выбросил его из головы. Он пригласил гостей к столу разделить с ним трапезу, заведя разговор о ястребах, лошадях, псах, но ни разу не упоминая о троллоках, Тарвиновом Ущелье или Оке Мира.

Трапезная была такой же простой и практичной, как и кабинет Лорда Агельмара, но мебели здесь оказалось не многим больше, лишь простые стол и стулья, и они были строгих форм и линий. Прекрасных, но строгих. Комнату обогревал большой камин, но не настолько, чтобы человеку, вызванному срочно из трапезной, за порогом стало бы холодно. Слуги в ливреях подали суп, хлеб, сыр, и разговоры за столом велись о книгах и музыке, пока Лорд Агельмар не заметил, что в беседе не участвуют двуреченцы. Будучи хорошим хозяином, он вежливо задал им несколько прощупывающих вопросов, имеющих целью расшевелить и разговорить гостей.

Вскоре Ранд понял, что взахлеб рассказывает об Эмондовом Луге и о Двуречье. Трудно было сдержаться и не сказать слишком многого. Он надеялся, что и другие следят за своими языками, особенно Мэт. Одна Найнив ела и пила молча, не участвуя в общей беседе.

— В Двуречье есть песня, — сказал Мэт. — «Возвращение из Тарвинова Ущелья».

Закончил говорить он неуверенно, словно вдруг сообразив, что затронул тему, которой все старательно избегали, но Агельмар ловко справился с возникшей неловкостью.

— Мало удивительного. Почти все страны за эти годы посылали людей сдерживать Запустение. — Ранд посмотрел на Мэта и Перрина. Мэт беззвучно, одними губами, прошептал: «Манетерен».

Агельмар шепнул что-то одному из слуг, и пока прочие убирали со стола, этот исчез и вновь вернулся с металлической баночкой и глиняными трубками для Лана, Лойала и Лорда Агельмара.

— Двуреченский табак, — сказал Лорд Фал Дара, когда гости набили трубки. — Здесь дорого обходится, но своей цены стоит.

Когда Лойал и двое старших мужчин довольно запыхтели, Агельмар бросил взгляд на огир:

— Вы выглядите встревоженным, Строитель. Надеюсь, не Тоска вас снедает. Как долго вы не были в стеддинге?

— Это не Тоска; я ушел не в те времена. — Лойал пожал плечами, и сизая лента из его трубки спиралью поднялась над столом, когда он повел рукой. — Я ожидал... надеялся... что здесь по-прежнему есть роща. Хотя бы какой-то остаток от Мафал Дадаранелл.

— Кисерай ти Ваншо, — тихо произнес Агельмар. — Троллоковы Войны не оставили ничего, кроме воспоминаний, Лойал, сын Арента, и люди основывались на них. Они не смогли повторить работу Строителей, не больше, чем я. Те замысловатые изгибы и узоры, которые создал ваш народ, — свыше возможностей человеческих глаз и рук. Наверное, мы хотели избежать жалкого подражания вам, которое служило бы нам лишь вечным напоминанием о том, что утратили. Есть иная красота в простоте; в одной линии, расположенной именно так; в одиноком цветке среди скал. Грубость камня делает цветок более драгоценным. Мы стараемся не вспоминать часто о том, что ушло. Этого напряжения не вынесет и самое сильное сердце.

— Розовый лепесток плывет по воде, — негромко продекламировал Лан. — Зимородок мелькает над прудом. Жизнь и красота кружатся в водовороте посреди смерти.

— Да, — сказал Агельмар. — Да. Для меня подобные образы тоже всегда символизировали все это.

Двое мужчин склонили друг к другу головы.

Поэзия и Лан? Этот человек походил на луковицу; всякий раз, когда Ранд считал, что узнал что-то новое о Страже, в Лане обнаруживался другой пласт.

Лойал медленно кивнул:

— Возможно, я тоже слишком много жил тем, что ушло. И все же — рощи были прекрасны. — Но смотрел он на строго-суровую комнату так, будто увидел ее по-новому и открыл вдруг нечто достойное внимания.


Появился Ингтар и поклонился Лорду Агельмару:

— С вашего позволения, Лорд, но вы желали знать обо всем необычном, даже самом незначительном.

— Да, в чем дело?

— Пустяки, Лорд. Чужак пытался войти в город. Не из Шайнара. Судя по выговору, лугардец. Некогда был им, по крайней мере. Когда стража попыталась допросить его, он убежал. Заметили, как он скрылся в лесу, но вскоре его обнаружили взбирающимся на стену.

— Пустяки! — Стул, когда Агельмар встал, скрежетнул по полу. — Мир! Башенная стража столь нерадива, что человек сумел добраться до стен незамеченным, и ты называешь это пустяками?

— Он — сумасшедший. Лорд. — Благоговейный страх послышался в голосе Ингтара. — Свет оберегает сумасшедших. Возможно, Свет прикрыл глаза башенной страже и позволил ему добраться до стен. Наверняка от одного бедолаги-сумасшедшего не будет ничего плохого.

— Его уже привели в цитадель? Хорошо. Приведите его ко мне сюда. Немедленно! — Ингтар поклонился и ушел, а Агельмар повернулся к Морейн: — С вашего позволения, Айз Седай, но я должен разобраться. Вероятно, он лишь жалкий бедолага с ослепленным Светом разумом, но... Два дня назад пятерых наших собственных людей застигли, когда они ночью пытались пропилить петли в воротах для лошадей. Немного, но достаточно, чтобы впустить троллоков. — Он поморщился. — Друзья Темного, как я полагаю, хотя мне ненавистно думать так о любом шайнарце. Народ разорвал злодеев на куски прежде, чем стража успела их схватить, поэтому я никогда не узнаю, кто они были. Если шайнарцы могут стать Друзьями Темного, то с чужестранцами я должен быть в эти дни особенно осторожен. Если вы хотите удалиться, я распоряжусь, чтобы вас проводили в ваши комнаты.

— Друзьям Темного не ведомы ни родина, ни родные, — сказала Морейн. — Они — в любой стране, но они не из какой страны. Мне тоже интересно взглянуть на этого человека. Узор образует Паутину, Лорд Агельмар, но конечная форма Паутины еще не определена. Она еще может оплести мир или распутать свои нити и пустить Колесо на новое плетение. У этой грани даже пустяк, какая-то мелочь могут изменить форму Паутины. У этой грани я опасаюсь мелочей, которые выходят за рамки обыденности.

Агельмар взглянул на Найнив и Эгвейн:

— Как вам угодно, Айз Седай.

Вернулся Ингтар, за ним два стражника с длинными алебардами ввели человека, похожего на разворошенный узел тряпья. Въевшаяся в кожу грязь слоями покрывала его лицо, нестриженые свалявшиеся волосы и борода превратились в колтун. Он горбился, запавшие глаза рыскали по комнате туда-сюда. От него исходил кислый прогорклый запах.

Ранд подался вперед, внимательно вглядываясь сквозь слои грязи в это лицо.

— У вас нет причин хватать меня, — проскулил грязнуля. — Я всего лишь несчастный бедняга, оставленный Светом и, как и любой другой, ищущий места, где бы укрыться от Тени.

— Пограничные Земли — странное место, чтобы искать... — начал Агельмар, когда Мэт перебил его:

— Торговец!

— Падан Фейн, — кивая, согласился Перрин.

— Нищий, — произнес разом охрипший Ранд. Он отшатнулся от внезапной ненависти, вспыхнувшей в глазах Фейна. — Он — тот человек, который расспрашивал о нас в Кэймлине. Должно быть, он.

— Значит, в конце концов это касается вас, Морейн Седай? — медленно произнес Агельмар.

Морейн кивнула:

— Весьма опасаюсь, что это так.

— Я не хотел! — заорал Фейн. Крупные слезы пробороздили на его щеках канавки в грязи, но не могли пробиться до нижнего слоя. — Он заставил меня! Он и его пылающие глаза. — Ранд вздрогнул. Рука Мэта оказалась за пазухой, без сомнения вновь сжимая кинжал из Шадар Логота. — Он превратил меня в свою гончую! Гончую — вынюхивать и идти по следу без минуты роздыха. Всего лишь в свою гончую, после того как я стал ему не нужен.

— Да, это касается нас всех, — мрачно сказала Морейн. — Есть здесь место, где я могла бы поговорить с ним наедине, Лорд Агельмар? — Она поджала губы от отвращения. — И вымойте его сначала. Мне, может быть, понадобится прикасаться к нему.

Агельмар кивнул и негромко переговорил с Ингтаром, после тот поклонился и скрылся за дверью.

— Меня не принудить! — Голос был Фейна, но он уже не плакал, надменная резкость сменила хныканье. Он выпрямился, больше не горбясь. Запрокинув голову, прокричал в потолок: — Больше никогда! Меня — не — принудить! — Он повернулся лицом к Агельмару с таким видом, будто солдаты, стоящие по бокам от него, были его собственными телохранителями, а Лорд Фал Дара — скорее, ровня ему, а не тот, кто захватил его в плен. Тон Фейна стал вкрадчивым и елейным. — Здесь недоразумение, Великий Лорд. Иногда я захвачен чарами, но это вскоре проходит. Да, скоро я от них избавлюсь. — Он пренебрежительно щелкнул пальцами по своим лохмотьям. — Не дайте ввести себя этим в заблуждение, Великий Лорд. Мне приходится скрываться от тех, кто пытается остановить меня, и путешествие мое оказалось долгим и тяжелым. Но наконец-то я добрался до края, где мужчинам все еще ведомы опасности, летящие от Ба'алзамона, где люди по-прежнему сражаются с Темным.

Ранд смотрел на оборванца вытаращив глаза. Этот голос был голосом Фейна, но речи его совсем не походили на слова торговца.

— Итак, вы пришли сюда потому, что мы сражаемся с троллоками, — сказал Агельмар. — И вы настолько значительная особа, что кто-то желает остановить вас. Эти люди утверждают, что вы — торговец, прозываемый Падан Фейн, и что вы следите за ними.

Фейн заколебался. Он взглянул на Морейн и поспешно отвел глаза от Айз Седай. Его взор пробежал по двуреченцам, затем метнулся обратно к Агельмару. Во взгляде Фейна Ранд почувствовал ненависть и страх. Однако, когда Фейн вновь заговорил, голос его был невозмутим.

— Падан Фейн — просто одна из множества личин, которые я был принужден носить многие годы, Друзья Тьмы преследуют меня, поскольку я узнал, как нанести поражение Тени. Я могу объяснить вам, как разбить его, Великий Лорд.

— Мы делаем все, что под силу людям, — сухо сказал Агельмар. — Колесо плетет, как желает Колесо, но мы сражаемся с Темным с самого Разлома Мира и обходимся без того, чтобы всякие торговцы учили нас этому.

— Великий Лорд, вашу мощь никто не берется оспаривать, но сможет ли она устоять пред Темным вечно? Разве не так часто вы обнаруживаете, что сами вынуждены обороняться? Простите мое безрассудство, Великий Лорд, — в конце концов он сокрушит вас, такого, как вы. Я знаю; поверьте мне, знаю. Но я могу объяснить вам, как изгнать Тень из страны, Великий Лорд. — Его тон стал еще более елейным, хотя оставался надменным. — Если вы всего лишь попытаетесь сделать что я посоветую, то увидите, Великий Лорд. Вы очистите страну. Вам, Великий Лорд, это под силу, если вы направите свою мощь в верную сторону. Не позволяйте Тар Валону впутать вас в свои ловушки, и вы сможете спасти мир. Великий Лорд, вы станете человеком, который войдет в историю как тот, кто принес Свету окончательную победу!

Стражники стояли на месте, но руки их перехватили длинные древки алебард, будто они считали, что им, вероятно, придется пустить оружие в ход.

— Для торговца он слишком возомнил о себе, — через плечо сказал Агельмар Лану. — Думаю, Ингтар прав. Он — сумасшедший.

Глаза Фейна гневны сощурились, но голос остался вкрадчиво-льстивым:

— Великий Лорд, я знаю, мои слова должны казаться претенциозными, но если вы только... — Он осекся, отступив назад, когда поднялась Морейн и направилась в обход стола. Лишь опущенные алебарды стражников не выпустили из комнаты пятящегося Фейна.

Остановившись за стулом Мэта, Морейн положила руку ему на плечо и, наклонившись, прошептала что-то парню на ухо. Что бы она ни сказала, напряжение исчезло у того с лица, и он вынул руку из-под куртки. Айз Седай прошла дальше, встала рядом с Агельмаром и повернулась лицом к Фейну. Когда она остановилась напротив торговца, тот опять сгорбился.

— Я ненавижу его, — прохныкал он. — Я хочу освободиться от него. Я хочу вновь идти в Свете. — Плечи у него затряслись, слезы хлынули по лицу пуще прежнего. — Он заставил меня делать это!

— Боюсь, он теперь больше, чем торговец, Лорд Агельмар, — сказала Морейн. — Меньше, чем человек, хуже, чем отвратительный злодей, более опасный, чем вы можете себе представить. Его можно будет вымыть после того, как я поговорю с ним. Я не смею терять ни минуты. Пойдем, Лан.