Осенний Лис

Рагнур склонил голову.

– Благодарю, Государь.





* * *


– Вот так дела! Ты видел, а, Жуга? Глазам не верю! Да-а…

Жуга не ответил. Бертольд уселся на кровать, умолк и углубился в подсчёты, которые, похоже, привели его в мечтательное настроение. С того момента, как обоих привели в подземный город, Шварц то впадал в восторженную радость, то метался в поисках выхода, то приставал к Жуге с расспросами, чем успел ему изрядно надоесть.

Жуга стоял у окна, глядел на улицу.

Подземный город был велик. Весь горный кряж, похоже, был пронизан сотнями запутанных ходов, сходившихся в большой пещере – высоком, сводчатом, мягко резонирующем зале. Неведомо откуда лился свет – неяркий, серебристый, похожий на сияние луны, только ярче, отражался от стен…

От золота и драгоценных камней, вмурованных в стены.

Они поселились у Рагнура, в нелепом маленьком доме без крыши. Впрочем, её и не требовалось – в пещере никогда не шли дожди. На столе была свеча в тяжёлом бронзовом подсвечнике столь тонкой и вычурной работы, что наверху за него можно было выторговать не талер и не два. Таких домов было множество; они стояли стройными рядами, каждый окружали деревья, и если Шварца восхитили драгоценности, то Жугу здесь, под землёй, больше всего поразили именно эти деревья.

– Устал я. – Шварц стянул сапоги, лёг на кровать и пошевелил пальцами ног. – Здорово, конечно, это всё. Вот только с Золтаном немного непонятно. Как долго, интересно, нас тут продержат? А вроде, если посмотреть, так и не держит нас никто – иди на все четыре стороны. Даже на шесть, считая верх и низ, хе-хе… А что, отколупаем камешек-другой и ходу отседова. Вот только выберем минутку, когда нас никто не видит.

А если…

– Бертольд, – позвал Жуга.

– Чего? – Тот поднял голову с подушки.

– Заткнись, а?

Некоторое время они сидели в тишине. Вскоре послышались шаги, дверь отворилась, вошёл Рагнур. Он переоделся: серую рабочую хламиду сменили чёрные штаны и кожаная куртка на шнурках. Выглядел он посвежевшим. Топор по-прежнему был при нём, торчал за поясом. Теперь дварага можно было разглядеть подробнее.

Гном был невысок и коренаст, с большущими, привыкшими к кирке ладонями, с крепкими ногтями, широкими ступнями, обутыми в башмаки, и грубыми чертами лица. На первый взгляд могло показаться, что гном лыс, но когда Рагнур откинул свой всегдашний капюшон, под ним обнаружилась изрядной густоты шевелюра. Широкий, в морщинах лоб, густая борода, нос картофелиной, высокий и одновременно грубый голос… Он производил странное впечатление и всё же в любом трактире на поверхности вполне мог сойти за человека. А с их способностью к волшбе…

В руках у Рагнура была корзина.

– Еда, – сказал он и кивнул на стол. – Садитесь. А вот из напитков могу предложить только воду.

Шварц охнул, хлопнул себя по лбу и полез под кровать. Достал и развязал мешок: «Вот!» – гордо выставил на стол полупустую флягу.

Гном поднял взгляд.

– Вино?

– Ага, – кивнул монах. – Белое. У Тибора закурковал!

Рагнур поднял флягу, потряс её недоверчиво, выдернул пробку, понюхал и сделал большущий глоток. Зажмурился, крякнул, вытер губы рукавом. Вернул Бертольду.

– Прибереги его, монах. Не знаю, сколько вам тут быть. И всё равно благодарю. Давненько мне не приходилось пробовать хорошего вина. Что ж, давайте есть.

Снеди оказалось на удивление много, разной и вкусной. Копчёное мясо и рыба разных видов (похоже, рыбачить здесь и впрямь было где), орехи, овощи, грибы. В отдельной чашечке бугрились сласти. Жуга попробовал и налил себе воды. Задумался. И только когда с трапезой было покончено, решился спросить:

– Рагнур. – Тот повернулся. – Скажи… мы пленники?

Гном ответил не сразу. Помедлил.

– Король Лаутир решит вашу судьбу. Позже. Но в моём доме вы в гостях.

– Тогда, если можно… покажи мне город.

Поколебавшись, гном кивнул и встал из-за стола.

– Пойдём. Меч можешь взять с собой.

– Э! Э! – засуетился Шварц. Зашарил по полу, отыскивая сапоги. – Постойте! Я с вами.





* * *



На то, чтобы обойти всего половину циклопической пещеры, понадобился весь остаток дня. Бертольд ахал и охал, вертел головой и украдкой то и дело пытался сковырнуть со стены какой-нибудь камешек, впрочем, безрезультатно. Рагнур не обращал на него внимания. Они прогулялись на площадь, сходили к фонтанам, прошлись по аллее к дворцу короля Лаутира, куда их, правда, не пустили, и напоследок задержались у больших водяных часов, установленных на площади, где долго наблюдали за перетеканием мерцающей воды в бочоночках с делениями и трубках зеленоватого стекла. Раз в сутки хитроумный механизм опорожнял мерную чашу, сливая воду в маленький бассейн, облицованный белым мрамором. Угловатые, строгие формы клепсидры выглядели на фоне круглых маленьких домов сурово и торжественно. Жуге невольно вспомнился Гаммельнский собор.

Везде сновали гномы, неторопливые, обстоятельные как в отдыхе, так и в работе, стучали молотками в кузнях и гранильных мастерских, выдували стекло, ткали дивные цветные гобелены, расшивали ткани золотыми нитями. Пару раз им встретились забойщики, идущие с работы, все в угольной пыли и крошке. И всюду были часовые, вооружённые тяжёлыми топорами. Бертольд, завидя их, заметно приуныл.

Они вышли за окраину и свернули в широкий проход, который вскоре вывел всех троих в не менее обширную пещеру, где под высокими тёмными сводами серебрилось зеркало воды. Огромная плотина чёрного диабаза перегораживала русло подземной реки, которая разлилась чёрным озером, оставив от себя лишь вытекающий из каменных ворот ручей. Стояли часовые. Капала вода. Чуть в отдалении пологий берег устилали плиты белого известняка, истёртые за годы тысячами ног. Вода была кристально прозрачна и чиста.

– Можете искупаться, – сказал Рагнур. – Только не ходите к водостоку – затянет. У этого берега вода тёплая: подземные источники.

– А ты?

– Я сделал это раньше вас.

Предложение подоспело как нельзя более кстати – Жуга и Бертольд заскорузли от грязи. Искупавшись и приведя себя в порядок, оба почувствовали себя отдохнувшими. Сразу снова захотелось есть.

– Скажи, Рагнур. – Жуга пригладил волосы и собрал их в пучок на затылке. Поднял меч. – Что за работа здесь у тебя?

– Я Хранитель Лестницы Для Тех, Кто Устал, – ответил гном. – Мы проходили мимо, если помнишь, и сейчас пройдём опять на обратном пути. Вон она, видишь?

– Кто же охраняет её сейчас, если ты тут? – спросил Шварц.

– Думаешь, Хранитель один? – ответил Рагнур, и на лице его впервые проглянуло нечто, похожее на улыбку.

Они приблизились и замерли у каменного парапета. Часовой невозмутимо кивнул, завидев Рагнура, покосился на меч за спиной у травника, после чего потерял к людям интерес.

Щербатые ступени по спирали уходили в глухую темноту отвесной штольни. Перила чёрного нефрита ограждали провал. Больше там не было ничего.

– Для чего она? – спросил Жуга, облокотившись на перила.

– Народ хазад живёт долго, – помолчав, сказал Рагнур. – Многие устают и уходят. Смерть не для нас, наш путь иной. По этой лестнице можно только спуститься.

– А это?

Шварц поднял взгляд. На полированной стене рядами были высечены руны.

– Здесь что-то написано.

– Да, – кивнул двараг. – Это сделали не мы. Светлый народ, уходя, оставил эти стихи.

– Эльфы?

– Да. Перворождённые.

– Исусе… – прошептал Бертольд, перекрестился и забормотал молитву.

– Ты можешь не креститься, человек, – вновь усмехнулся гном, – здесь это ни к чему. Мне тысяча пятьсот двенадцать лет, я старше вашего бога-плотника. И я ещё не самый старший в колене Синдри тангар.

Гном умолк.

– Ты можешь их прочесть?

– В них нет смысла.

Жуга почувствовал, как колет руку под браслетом.

– И всё-таки, прошу тебя, пожалуйста, прочти.

– Хорошо, – ответил тот. – Это Старшая речь, но есть перевод… Я попробую вспомнить.

Минуту-другую двараг смотрел на стену, насупившись и шевеля губами, затем принялся читать:

Пыльным зеркалам не увидеть боль,

Напряжение сердца уходит в эфир.

И в итоге немногие будут с тобой,

Когда кончится лес и начнётся тир.

Те, что родились с пеной у рта,

В исступлении будут топтать твой огонь.

Живи в облаках, если хочешь летать;