Осенний Лис

– Н-нет, думается, это всё равно не поможет. Хотя… Хм…

– А вы с чего это взяли?

– Ты ещё спрашиваешь? – Бривеллиус гневно сверкнул уцелевшим окуляром. – Или хочешь сказать, что простой хрустальный тест на магический талант может привести к… к…

Маг замешкался и, не найдя подходящих слов, обвёл широким жестом разгромленную комнату:

– Вот к этому?!

На полках с бутылками и банками цветного и прозрачного стекла царил хаос. Две из пяти и вовсе рухнули, всюду в полумраке блестели осколки. Две толстые пузатые колбы упали на ковёр, и гнусное их содержимое, смешавшись, образовало посреди комнаты едкую дымящуюся лужу. Каминная доска дала трещину. Обугленный стол валялся кверху ножками. В углу дотлевал гобелен. В довершение всех бед висевшее под потолком саженное чучело ящерицы, которую маг в начале их беседы горделиво обозвал «крокодилой», оторвалось и теперь висело вниз головой, крутясь и ухмыляясь оскаленной пастью. Из лопнувшего живота зелёной твари клочьями торчала набивка. В разбитое окно заглядывали любопытные прохожие, косились на поломанную мебель, на лужи на полу и торопливо уходили от греха подальше.

– Но вы же сами уговорили меня…

– А твоя голова на что?! – Обгорелые усы волшебника сердито встопорщились. – Хм! Можно подумать, такое с тобой случается впервые!

– Нет, но…

– Ты должен был меня предупредить!

– Но ведь я…

– Подвергать мою лабораторию такому риску! Моё собрание редкостей! Магические смеси! А книги! Боже мой, во что ты превратил мои книги!..

– Ну, хватит! – Странник почувствовал, что ещё немного – и он сам потеряет терпение. – Чего вы разорались? Кто из нас маг, в конце концов?

– Я, разумеется. – Как ни странно, это соображение в некоторой степени вернуло магу спокойствие. Он поправил битые очки, нагнулся и подобрал с полу осколки хрустального шара. – Хм… Хм… Надо же…

Рыжий вздохнул и поскрёб левое запястье. На коже красноватым кольцом проступил ожог. Злополучный браслет зеленоватого сплава с чёрным камнем парень предусмотрительно держал в другой руке.

– Я могу чем-нибудь помочь? – спросил он у волшебника.

– Нет, – сердито отмахнулся тот. – Я вообще жалею, что пригласил тебя в свой дом. Хм… Знаешь, на твоём месте я бы постарался держаться подальше от людей во избежание неприятностей.

– Это всё, что вы мне можете сказать?

– Хм. Всё. И скажи этим ротозеям снаружи, что я сегодня больше не принимаю.

– Что ж, раз так… тогда прощайте. Спрошу кого-нибудь ещё.

И странник двинулся к двери.

Волшебник, кряхтя, поднялся с колен и потёр ладонью лоб, пытаясь вспомнить, как назвался рыжий паренёк. Не вспомнилось.

– Хм… Хм… Молодой человек!

Тот на мгновение задержался в дверях.

– Я не человек, – буркнул он, не оборачиваясь.

И вышел вон.





* * *


– Сапоги, башмаки! Продаю, чиню, меняю!

– Кому огурчиков солёных? Последняя кадушка, дёшево отдам!

– Ткани! Лучшее в городе сукно! Посмотри, какое крепкое!

– Эй, дарагой, дай погадаю, всю правду скажу…

– Бритвы правлю, ножницы, ножи точу!

– Гребни! Черепаховые гребни! Зеркальца, шкатулки! Подходи!

На рынке Цурбаагена можно было найти всё что угодно.

В извечной карусели года снова наступило лето. Дни удлинились, холод долгих сырых ночей сменился ласковым приморским теплом. Прошли и канули в ничто весенние шторма, в порту чуть ли ни каждый день швартовались корабли, у девяти причалов с утра до вечера кипела добрая рабочая суета – Цурбааген вёл торговлю. Со всех сторон, из города и в город шли обозы. Летом городской рынок просыпался рано. Едва всходило солнце, распоряжением бургомистра открывались лавки, распахивали двери мастерские и склады, разбивали палатки торговцы, менялы, гадалки и ремесленники. Нехватки в покупателях не было. Вот и сейчас светлоглазый, крепко сбитый бородач северянин остановился, привлечённый криками галантерейщика. Торговец, приметив покупателя, рассыпался в любезностях:


– Чего изволите, господин мореход? Ожерелье? Зеркальце? Шкатулочку? Заколочку? В подарок или по какой другой надобности?

Викинг молча оглядел прилавок и заложил ладони за пояс.

– Гребни покажи, – сказал он.

– Один момент! Какой желательно? Почаще, пореже? Есть костяные, деревянные, черепаховые… Чёрный? Белый? С ручкой или без? С резным рисунком, выжженный, простой? Прямой? Изогнутый? Есть вот такие – с зеркальцем. Со стёклышками пожалте, с жемчугом, с филигранью…

Торговец нырнул в глубину палатки и ловким движением придвинул к викингу высокую стойку с гребешками, ухитряясь одновременно расхваливать товар и разглядывать великана.

А поглядеть было на что.

Пришелец был высок и так широк в плечах, что в тесных рыночных рядах вынужден был пробираться боком. Впрочем, как уже успел заметить купец, дорогу ему уступали быстро и охотно – топор с широким лезвием, ненавязчиво торчащий за поясом варяга, действовал лучше всяких убеждений. Помимо топора мореход носил подвёрнутые в голенищах высокие морские сапоги, потёртые кожаные штаны и волосатую чёрную куртку, поверх которой он набросил алый плащ. Длинные светлые волосы схватывал кожаный шнурок. Широкие, с застарелыми мозолями гребца ладони обстоятельно, без глупого проворства перебирали тонкие пластинки гребешков, и купец, которого сперва одолевали опасения за целостность товара, вздохнул с облегчением.

Как оказалось, рано.

– Этот, – выбрал викинг и, прежде чем торговец успел хотя бы рот раскрыть, потянул из связки черепаховый, украшенный эмалью гребень.

Верёвка лопнула. Гребешки обрушились цветным каскадом, с полдюжины упало на прилавок, кое-что купец успел поймать в полёте, остальное оказалось на мостовой. Народ пошустрее кинулся поднимать. В суматохе большую часть упавшего растащили, а что удалось собрать, составило чуть больше половины от начального числа.

– Держите! Ах, держите! – кричал купец, раскинув руки и прикрывая лавку, как наседка цыплят.

Викинг некоторое время постоял молча, посмотрел на гребень в руке и полез в кошель.

– Сколько я тебе должен?

Галантерейщик принялся подсчитывать убытки, но звон полновесного талера оборвал его стенания на полуслове.

– В расчёте?

– Но…

– Сдачи не надо.

Мореход сунул гребень в сумку и пошёл прочь, не слушая торговца. Однако не успел он отойти от палатки и двух шагов, как его внимание привлекла суета у рухнувшего ларька у стены. Доносились крики, брань, да и вообще по тому, как раздалась толпа, похоже было, там дрались. Недолго думая варяг свернул в соседний ряд и стал проталкиваться к стене.

За ворохом упавшей полосатой ткани, бывшей торговой палаткой, прижалась к стене девчушка лет пятнадцати. Под глазом у неё набух синяк. А на развалинах ларька, с трудом удерживая наседавших горожан, метался рыжий парень. Посох в его руках кружился чёрным веером. Нападавших было семеро, и ни один не мог пробиться к ним. Лица, руки их пестрели ссадинами, один уже валялся в стороне без чувств. На мгновение варяг замер, не веря глазам, а в следующий миг одним движением сорвал плащ и ринулся на помощь.

Кроме себя, он знал только одного человека, который мог бы и осмелился так драться. И похоже, это был он.

Вмешательство третьей силы не осталось незамеченным: крайние из нападавших отлетели прочь, словно щенята, один метнулся было к викингу с ножом в брюхо, но получил по темени, закружился и рухнул в грязь. Драка рассыпалась. Пятеро оставшихся волной отхлынули назад, оставив варяга и рыжего парня возле девушки, и замерли, тяжело дыша и скаля зубы.

– Здорово, Жуга! – бросил через плечо викинг. – Что стряслось?

– Яльмар! – обернулся рыжий. Грудь его ходила ходуном, длинные, собранные на затылке в хвост волосы растрепались. – Бог мой, никак и впрямь ты! До чего ж вовремя… Каким ветром?

– Дела тут у меня. Чего ты с этими ублюдками не поделил?

– Долго объяснять.

– Ну ладно. Так что, надерём им задницы?

– Ха!

Драчуны тем временем вновь вознамерились напасть, как вдруг в рядах возникло шевеление и толпа расступилась.

– А ну, пропустите стражу! Чего шумите, остолопы? Ну же!

Патруль – четыре мечника во главе со старшиной – с профессиональной сноровкой вклинился меж дерущимися. Заблестели мечи.

– Что тут стряслось?

Нападавшие притихли. Молчал и Жуга. Десятник оглядел поваленный ларёк, девушку у стены и нахмурил брови.

– С чего побоище?

– Вон этот начал! – Сбитый викингом драчун кивнул на Жугу.

– И вовсе даже не он! – возразили в толпе. – Торгаш и начал!

– Да он, говорю!

– Молчать! – рявкнул старшина. – Кто видел, как всё началось?