Осенний Лис

Часы на башне пробили три. Постоялый двор спал. Не зажигая огня, оба выбрались наружу, перелезли через запертые ворота и вскоре уже шагали вниз по улицам, туда, где в просветах меж домов серебрилась водная гладь. До порта добрались без происшествий, лишь раз у кабака к Яльмару прицепились две девицы подозрительной наружности. Было сыро, холодно, хотя на удивление светло – сквозь тонкие снежные облака ярко светила луна. В переулках и подворотнях то и дело шевелились тени, блестела сталь, но личности, там засевшие, видимо, сочли за благо с викингом не связываться.

Два ганзейских корабля по-прежнему стояли на рейде, еле различимые в густом тумане.

– Который? – хмуро спросил Яльмар, оборачиваясь к мальчишке.

– Этот. – Янко указал рукой.

Пришлось плыть. Лодку позаимствовали у рыбачьих причалов – всего и делов оказалось канат перерубить. Будь лодка прикована, пришлось бы повозиться, но цепь и замок стоили целое состояние, и рыбаки попросту уносили на ночь вёсла. Недолго думая Яльмар разрубил пополам длинный шест, вставил половинки в уключины и уселся на скамью. Спутник его примостился на корме.

Светало. Грязная вода бухты была холодна и неподвижна. Янко сидел молча, нахохлившись, как воробей, и изредка косясь на викинга. Яльмар грёб мощно и размеренно, почти не оборачиваясь, и вскоре из тумана возникла тёмная громада корабля. Стараясь не шуметь, Яльмар обогнул его кругом и направил лодку к носу, как вдруг на палубе хлопнула дверь, крикнули, а через миг тишину зимнего утра заполнили звуки потасовки. Яльмар расплылся в злорадной улыбке.

– Ха! – вскричал он, схватил верёвку и одним движением привязал лодку к якорному канату. – Да мы вовремя! Они таки задали им жару!

Яльмар сунул за пояс топор и полез наверх.

– А мне что делать?! – крикнул ему вслед Ян.

– Жди здесь, – буркнул тот, не оборачиваясь. – Я скоро!

И перевалившись через борт, исчез из виду.





* * *


Трое матросов замерли, ошеломлённо глядя на топор, а через миг на палубе чёрной тенью возник и сам викинг с огромным ножом в руке. Первое оцепенение прошло. Жуга опустил взгляд, увидел, как один из моряков силится выдернуть застрявшую секиру, и не раздумывая ударил. Тот упал. За рукоять ухватился второй. Секира не поддавалась.

– Не трожь топор, дурак, – негромко, даже ласково сказал Яльмар, медленно приближаясь. – Мне ведь и ножа хватит…

С кормы донеслись крики и топот ног.

– Зерги! – выдохнул Жуга и бросился туда.

Яльмар понимающе мотнул головой: «Иди, я справлюсь».

У трюмного люка дрались – пятый моряк поймал-таки мальчишку, и тот вырывался, кусаясь и царапаясь. Силы явно были неравны. Жуга рванулся на помощь, но на полпути увидел, что опоздал: весь в крови, моряк в бешенстве оттолкнул паренька прочь.

Люк был раскрыт.

Зерги зашатался, ощутив ногою пустоту, мгновение держался на краю, нелепо взмахивая руками, потом со сдавленным криком рухнул вниз. Глухой удар совпал с коротким «Хак!» выбитого из лёгких воздуха, и воцарилась тишина, нарушаемая только криками и тяжёлым пыхтением – на носу корабля охотился Яльмар.

– Зерги… – запоздало повторил Жуга и смолк.

Моряк обернулся и переменился в лице.

– Сволочь… – Жуга сжал кулаки и двинулся вперёд. – Мальчишку… Сволочь…

– Не подходи! – крикнул моряк, отступая к борту. – Не подходи, слышишь, ты!

Словно не слыша, Жуга надвинулся и замер в двух шагах от моряка. Облизнул пересохшие губы. Он стоял недвижно, изодранный, страшный, скособоченный. Один его глаз заплыл синяком, рыжие волосы побурели от крови. Рубаха была разодрана на груди, и там, на загорелой коже, белел огромный давний шрам.

Жуга молчал, и моряк приободрился.

– Только попробуй тронь! – осклабился он. – Вся команда на берегу. Случись что со мной – тебе не жить. А твоей родне и друзьям тем более.

– У меня нет родичей, – хрипло сказал Жуга и поднял голову. В глазах его была пустота. – У меня нет друзей.

И коротко, без замаха, ударил его в лицо.

В воздухе мелькнули обтянутые сукном ноги в башмаках, снизу донёсся всплеск, и ганзеец скрылся под водой. На мгновение показалась голова – моряк забарахтался, крича, в ледяной воде Галленской бухты, вынырнул раз, другой и погрузился снова, уже навсегда. Жуга постоял, бездумно глядя на гаснущие круги, подошёл к трюму и начал спускаться, осторожно нашаривая ступеньки узкой деревянной лестницы.

Зыбкий свет раннего утра был не в силах разогнать темноту в трюме. Пахло перцем, вином, свежей кровью и ещё непонятно чем. Жуга пошарил руками, наткнулся на что-то большое и мягкое и придвинулся ближе.

– Зерги?

Ответа не было.

– Зер… – снова позвал он и осёкся, ощутив, как шевельнулись под пальцами раздроблённые кости затылка. Грубую ткань капюшона пропитала кровь. Жуга затаил дыхание и склонился к его груди, прислушиваясь.

Сердце не билось.


Помедлив, Жуга поднял на руки безжизненное тело, встал и медленно полез наверх.





* * *


– Эй!

…

– Э-эй!

Жуга медленно повернулся на голос.

Перед ним стоял невысокий чернявый, ладно сбитый паренёк с серьгою в ухе и свёрнутым кнутом в руке, одетый в чёрные широкие штаны и красную поддёвку с чужого плеча. Волосы курчавились неровными завитками. На вид ему было лет десять. Чёрные глаза смотрели прямо, не мигая.

– Ты откуда взялся? – устало спросил Жуга.

Тот не ответил. Вытирая о штанину окровавленный нож, подошёл Яльмар. Посмотрел на Жугу, на цыганчонка, снова – на Жугу. Нахмурился.

– Этот? После объясню, – сказал он. – Больше никого нет? Это кто лежит?

Жуга помотал головой: «Никого» – и покосился на чёрный квадрат открытого люка.

– Зерги, – сказал он.

– Что? – спросил Яльмар и вытаращился на распростёртое тело. – Зерги?!

Тело погибшего мальчишки странным образом преобразилось. Прибавилось роста. Плечи стали у́же, бёдра – шире. Совсем чуть-чуть, но и этого было достаточно, чтобы фигура Зерги изменилась до неузнаваемости. Жуга стёр кровь и грязь с разбитой головы. Исчезли серые мышиные волосы. Исчезли оспины и рябь. Ничего не осталось от неказистой мальчишечьей физиономии. Перед ними, раскинув руки, лежала девушка лет семнадцати, стройная, с золотистыми, неровно обрезанными волосами и задорным, слегка вздёрнутым носиком. Невидящие серые глаза застывшим взором смотрели в светлеющее небо.

– Баба! – ошеломлённо пробормотал норвег, сдвинул шлем и почесал в затылке. Посмотрел на Жугу. – Клянусь Имиром, баба! Где были мои глаза?..

Жуга кивнул, и на лице викинга снова проступило удивление:

– Ты знал?!

– Догадывался. – Травник запустил пятерню в свои слипшиеся от крови волосы и поморщился от боли. – Чёртова дыра… – он поднял взгляд на Яльмара; в глазах его были слёзы. – Голову она разбила. А я… Не успел я. Просто не успел.

Некоторое время все молчали.

– Я тут пошарил немного. – Яльмар протянул Жуге зеленоватый браслет с подвесками и камнем. – Твой, что ли?

– Мой.

Он взял его не глядя и привычным движением надел на руку.

В молчании шло время, и вдруг…

Сперва травнику показалось, будто что-то непонятное разливается в воздухе. Жуга вздрогнул и обернулся, ощутив за спиной тяжёлый пристальный взгляд, а в следующий миг почувствовал, как некая живая, неведомая и бесконечно чуждая сила заполняет всё тело, примеряя его на себя, как человек примеряет рукавицу, пошевеливая пальцами. Жуга похолодел.

– Жуга, ты чего? – забеспокоился Яльмар. Янко на всякий случай отступил назад. – Ты чего, Жуга?!

– Нет… – прошептал тот. – Нет… Нет! Я не хочу!!!

Он вскочил и рухнул на колени. Голова взорвалась болью. Мысли свернулись тугим клубком, и Жуга, по крохам теряя себя, сделал единственное, что смог – забился в уголок и оттуда, со стороны беспомощно смотрел, как…





* * *


Двинулись!

Они всё же решились на штурм.

Окно распахнулось, впуская крылатого гонца: «Они идут, хозяин! Идут!» – и рухнул бессильно на каменный пол.

Поворот. Отражение в стекле – лицо мертвеца в глубинах зеркал. Снова Башня – чёрный камень стен. Снова ветер – свежий, яростный.