Ошибка леди Эвелин
Часть 33 из 75 Информация о книге
Помню, когда мы с Милли ходили на рынок, она учила меня, как найти хорошие продукты и выторговать их подешевле. «Любой продавец норовит лежалый товар сбыть, потому и подсовывает его покупателю прямо под руки, где взять удобней. А ты внимательней смотри, со всех сторон, чтобы ни вмятинки, ни червоточинки не было». Я словно вживую услышала голос кухарки и улыбнулась. Милли была очень доброй. Это она научила меня и готовить, и убирать, и хозяйство вести. Да и житейской мудрости я именно от нее набралась: рот на замке держать, про себя ничего не рассказывать и никому не доверять. Мне все это ой как пригодилось! Неожиданно ряд закончился, будто оборвался разом, и я увидела справа большие крытые амбары. Правда, как и предупреждала торговка, рядом с ними никого не было. Ну, не считая невысокого замызганного паренька в странной, похожей на кривой гриб шапке. Малец топтал слежавшуюся солому и пинал огромным, совсем не по размеру ботинком мелкую щебенку. Я оглядела пустой пятачок и вздохнула. Что ж, придется сегодня самой управляться, а завтра с утра снова идти в город. Жаль. Я ведь уже размечталась, как засияет отмытый и приведенный в порядок Бронен. – Леди, а вы не за работниками пришли? – послышался из-под «гриба» звонкий голос, и на меня уставилась пара больших синих глаз. – За ними. А что, знаешь, где найти? – А то! Если подождете пару минут, я вам троих приведу, – обрадовал меня парнишка. – Только никуда не уходите, я мигом. Он юркнул в узкую щель между досками в стене амбара, а я усмехнулась и приготовилась ждать. Прошло совсем немного времени, и из щели показалась нога в драном ботинке, за ней – вторая, и передо мной оказалась чумазая девчушка лет четырнадцати. Правда, рассмотреть ее я не успела, потому что следом появились еще две девочки, похожие на первую рыжими, заплетенными в длинные косы волосами и худыми скуластыми лицами, на которых голодным блеском сияли огромные голубые глаза. – Вот! – доложил выбравшийся последним парнишка и хлюпнул носом. – Привел. Я посмотрела на него, перевела взгляд на выстроившихся по росту девочек и вздохнула. Не такими я представляла себе поденных работниц. Куда им работать? Да они же и ведра с водой не поднимут, сломаются… – Вы не смотрите, что худые, – словно подслушав мои мысли, торопливо выкрикнул мальчишка, стаскивая свою грибообразную шляпу. – Они посильнее любой взрослой теры будут! Возьмите их, леди, они вам все, что скажете, сделают! – частил он, едва ли не хватая меня за руку, а я с удивлением смотрела на длинные, с характерными кончиками уши и не могла поверить, что вижу настоящего эльфенка. Выходит, правду говорят, что в Дартштейне кого только не встретишь! – Возьмете, леди? – не отставал от меня парнишка. Он комкал в тонких руках свою шапку и глядел на меня с такой мольбой, что я не смогла отказать. – Сколько тебе лет? – посмотрела на младшую, посверкивающую любопытными глазенками из-под выбившихся из косы кудряшек. – Четырнадцать, миледи, – немного застенчиво ответила та и неожиданно улыбнулась, сверкнув крепкими, белыми зубами. – А тебе? – Шестнадцать, миледи, – тихо ответила старшая. – А Метте – пятнадцать. Она подняла на меня взгляд и тут же смущенно потупилась. – Вы не сомневайтесь, они с любой работой справятся, – частил парнишка. – И убраться, и постирать, и погладить чего – все умеют. Он смял свою шапку, и я увидела, как чутко подрагивают в такт словам его длинные, с изогнутыми кончиками ушки. – Ладно, – посмотрела на переминающихся с ноги на ногу работниц. – Возьму. – Спасибо, леди, вот увидите, вы не пожалеете! Парнишка утер нос и снова нахлобучил шапку. Девочки молча закивали, глядя на меня с такой надеждой, что у меня в носу защипало. И разом вспомнился продуваемый всеми ветрами чердак в доме леди Вонк и ледяная корка в тазу для умывания. И длинная лестница, которую в ненастье приходилось мыть по несколько раз в день. – Идите за мной. Я развернулась и пошла вдоль прилавков, и девчушки гуськом отправились следом. Они не разговаривали между собой и держались от меня на небольшом расстоянии – то ли из почтения, то ли не верили до конца, что я не передумаю и не отправлю их обратно. Можно подумать, я могла бы это сделать! Да у меня при одном виде выпирающих из-под ветхих платьев мослов все внутри сжималось и вспоминалось собственное недавнее прошлое, в котором я мало чем отличалась от этих девчушек. Ну, может, только одевалась получше – спасибо добротным вещам леди Селии и матушке, научившей меня шить, – да не была такой худой. Вскоре мы покинули рынок, прошли по улице, ведущей к выезду, миновали ворота и добрались до Бронена, благо, тот был совсем недалеко от города. Девчушки все так же молча вошли в замок и остановились, оглядываясь вокруг с таким испугом, словно я их к людоеду какому привела. – Голодные? – спросила у мнущейся рядом с дверью троицы. Работницы отрицательно помотали головами, но заблестевшие глаза опровергли их ложь, выдав ее с потрохами. – Торбен! – позвала я и прислушалась. Где-то вдалеке послышался громкий металлический звук, как будто что-то упало, а потом раздалось знакомое шарканье, и вскоре в холле появился дворецкий. При виде его глиняной физиономии девчушки слаженно вздрогнули и сделали шаг назад. – Не пугайтесь. Это Торбен, дворецкий лорда Каллемана, – объяснила испуганным пичугам. – Он очень добрый, и вам не стоит его бояться. Те недоверчиво посмотрели на меня и переглянулись, словно безмолвно советуясь друг с другом. – Торбен, найди метлы, тряпки и ведра, – приказала лукару. – Миледи? – растерянно переспросил тот. – Уборка, Торбен, – объяснила слуге. – Я привела работниц, чтобы они навели в замке порядок. – Бронен сам наводит порядок, миледи, – недоуменно посмотрел на меня дворецкий и подслеповато прищурился. Это выглядело так странно – глиняные веки без ресниц смежились, оставив узкие щелочки, сквозь которые поблескивали черные камешки глаз. – Вижу я, как он его наводит, – вздохнула в ответ. – Судя по всему, Бронену давно нужна помощь. – Как скажете миледи, – поклонился дворецкий. – Вы тут теперь хозяйка, ваше слово для Бронена закон. Он поправил скособоченный сюртук и медленно, пошатываясь, пошел по коридору. Я понаблюдала немного за тем, как исчезает в полутьме его высокая нескладная фигура и повернулась к работницам. – Идите за мной, – велела испуганно застывшим девчушкам. – Сначала поедите, а потом уже займемся уборкой. Те переглянулись, но радоваться не торопились. – Мы не голодные, миледи, – ответила самая старшая из троицы. Две другие неуверенно закивали, и я неожиданно поняла причину их отказа. – Не бойтесь, на оплату это не повлияет. Девочки снова переглянулись. – Правда? – пискнула младшая – остроносая, худющая, с россыпью веснушек на курносом носу. – Правда. Работницы, подталкивая друг друга локтями, шагнули вперед. На чумазых лицах застыло странное выражение – недоверие пополам с надеждой. В носу снова предательски защипало. Вот уж не думала, что окажусь такой чувствительной… – За мной, – переборов жалость, велела девочкам и повела их на кухню. *** Как ни странно, парнишка не обманул. Сестры действительно трудились так, что и взрослые бы позавидовали. Вместе со мной они отмыли полы в кабинете Каллемана, протерли от вековой пыли окна и люстры, а потом взялись за столовую. И пока я штопала найденную в одном из сундуков гардеробной скатерть – белую, с тонко вывязанным по краям кружевом, – мои работницы, как верткие муравьи, облепили комнату и со сноровкой опытных служанок принялись приводить ее в порядок. Вскоре благодаря их усилиям старинные ореховые горки засияли отмытыми стеклами, выбитые от пыли бархатные гардины вернули свой первоначальный темно-красный цвет, а высокие узкие окна приобрели необходимую прозрачность. – Что еще сделать, миледи? – остановившись передо мной, спросила старшая из сестер Верцхен, Ида. За время, проведенное с этой троицей, я успела выяснить, что все они – единоутробные сестры, а Ларс – обладатель грибообразной шляпы – приходится им братом. Как я поняла, отцы у девочек были разными, впрочем, это неудивительно. В Дартштейне простолюдины редко создавали крепкие семьи. Чаще всего женщины приживали детей от разных мужчин и вынуждены были тащить на себе и дом, и хозяйство, и ораву ребятишек, пока те не подрастали и не отправлялись на заработки. Помню, Милли рассказывала, что ее сестра переехала в Бреголь в ранней молодости, польстилась на посулы заезжего дарта, а тот обрюхатил ее и бросил. «Так ведь ничему Марию жизнь и не научила, – вздыхала Милли. – Еще пятерых от разных мужчин родила, а ни один на ней не женился. Вот и тянет теперь весь обоз. А все почему? У дартов налогов – что грязи, за каждый чих плати! А уж за брачное свидетельство префектуры такие деньжищи требуют, что простой люд давно туда дорогу забыл, так обходятся. Эх, послушалась бы Мария отца, вышла бы замуж за сына кузнеца, глядишь, и жила бы в почете и уважении, а так – срамота одна». Я отвлеклась от воспоминаний и посмотрела на взъерошенную девчушку. – Мы все сделали, как вы сказали, миледи, – настороженно глядя на меня, доложила та. – Все отчистили: и полы, и двери, и окна. А Кайла с Метте сейчас коридор заканчивают. Я отложила шитье и внимательно оглядела преобразившуюся комнату. Отмытые от многолетней грязи полы сверкали, дверная ручка была начищена до блеска, оконные стекла сияли в свете заходящего солнца яркими красными бликами, и им вторили хрустальные подвески на старинной позолоченной люстре. Удивительно, как много удалось сделать! Я рассчитывала, что мы едва с одной комнатой управимся, а тут – и кабинет, и столовая, и даже коридор. Не иначе, сам Бронен нам помог. Я бросила взгляд на часы. Почти шесть вечера. Интересно, Каллеман сегодня появится? Вчера он ничего не ответил на мой вопрос, но мне почему-то казалось, что вряд ли маг надолго оставит меня одну. – Что ж, вы молодцы, хорошо поработали, – улыбнулась Иде. Та серьезно поджала губы, отчего высокие скулы стали еще острее, и чинно, совсем по-взрослому кивнула. – Спасибо, миледи. Рыжие косички дрогнули в поклоне. В больших голубых глазах затаилась надежда. – У вас дома еще братья-сестры есть? – спросила я девочку. – Да, миледи. Малыш Улф. Он с матушкой. Ида как-то неловко дернула головой и потупилась. – И сколько ему? – Год, миледи. Дверь открылась, впуская раскрасневшихся Метте и Кайлу, и Ида бросила на сестер быстрый взгляд. – Мы все сделали, миледи, – зыркнула на меня младшая. Из всех троих она была самой бойкой, и пока мы с ней утром отмывали кабинет, я то и дело ловила на себе любопытные взгляды. А стоило встретиться глазами, как широкий, подвижный рот девчушки растягивался в улыбку, обнажая красивые белые зубы. – Вижу. Вы молодцы, хорошо поработали. Вот, держите, – я достала из кармана заранее приготовленные четыре рена и протянула их старшей, Иде.