Ошибка леди Эвелин

***


Я открыла глаза и едва не застонала. Голова разламывалась от боли, перед глазами мелькали мушки, а земля подо мной раскачивалась, как утлая лодка. Да и пахло вокруг речной водой и тиной. Влажный воздух проник под тонкую ткань костюма, заставив поежиться, и я попыталась подняться, но скованные наручниками руки и ноги не позволили. Единый, что происходит?

– Очнулись? – раздался знакомый голос, и память мгновенно вернулась, окатив безрадостными картинками произошедшего. – Что ж, весьма вовремя.

Вовремя? О нет! Лучше бы я и дальше оставалась в беспамятстве, по крайней мере, не видела бы прямо перед собой эту огромную морду – страшный оскал, злобные глаза, в которых отражалось мое испуганное лицо, черную с проседью шерсть. Волколак. Страшное порождение хаоса. Существо, которому не место в мире людей и оборотней.

– Не узнаете?

Рядом со мной остановились ноги в полосатых штанах и щегольских лаковых ботинках.

Я посмотрела вверх и наткнулась на холодный равнодушный взгляд.

– Да, согласен, нашу дорогую Генриетту очень трудно узнать в ее истинном обличье, – бесстрастно сказал Дантер, а волчица издала какой-то звук, похожий то ли на кашель, то ли на смех, и меня передернуло от отвращения.

Я смотрела на крупные выступающие клыки, на капающую и стекающую по комковатой шерсти слюну и пыталась понять, что меня ждет.

Ночное небо, холод камня, на который меня уложили, как жертвенного барашка, принюхивающийся зверь. Иные предназначили мне роль последней, завершающей жертвы. Единый… И ведь никто не будет меня искать. Эрик еще не пришел в себя, Кейт занята ранеными, Горн разыскивает Арден. Вот только ищет он ее не там, где нужно.

По спине пробежал озноб. Получается, кроме себя, надеяться не на кого?

«Соберись, Эви. Теперь все зависит только от тебя самой».

– Где мы?

Я постаралась отключить эмоции и настороженно посмотрела на Дантера. Тот, сложив руки за спиной, стоял рядом с гигантским волколаком и чего-то ждал. Невысокий, худой, с некрасивым бледным лицом и изменившими цвет глазами, наместник выглядел иначе, чем тогда, во дворце. Словно вместе с очками он снял с себя чужую личину.

– В Остене, – после секундной паузы ответил Дантер.

– Это не похоже на город.

Я обвела взглядом непонятные полуразрушенные колонны, сквозь которые виднелся темный лес и низкое, удивительно темное небо. Полная луна скрывалась за тучами, и лишь в узких прорехах ветхого облачного платья белели ее крутые бока.

– Это Остен. Настоящий Остен, его сердце, плоть и кровь, – произнес Дантер. – Слышали про лес Наврон? Вижу, что слышали. Когда-то здесь стоял храм Велна, древнего бога остов, покровителя магов Хаоса. Позже, когда осты утеряли свою силу, эти леса надолго оказались в запустении, а триста лет назад Наврон заполучил в свои владения дартский ублюдок Отте. Он построил здесь, на месте древнего капища, часовню Единому. Но справедливость восторжествовала, и она была разрушена так же, как и дом нечестивца. Правда, нынешние жители Остенбрюге не помнят о былом величии древнего места силы, но скоро я исправлю эту историческую несправедливость.

Наврон? Тот самый лес, в котором мы с Эриком были совсем недавно?

Я с трудом повернула голову и увидела сквозь обломки каменных колонн сложенные по кругу костры. Они пока не горели, но что-то мне подсказывало, что это временно.

– И что вы собираетесь делать?

Я попробовала пошевелить руками, но ничего не вышло. И ноги не двигались, скованные неведомой магией. Да и вообще все тело ощущалось чужим.

– Разве вы еще не поняли? Ну же, леди Эвелин, вы ведь неглупая девушка.

Дантер посмотрел на меня едва ли не доброжелательно.

– Хотите меня убить?

– Не убить, а совершить жертвоприношение, – поправил он, продолжая разглядывать меня с интересом исследователя. – Ваш огненный дар и ваша кровь послужат благому делу созидания новой империи, леди Эвелин.

– Каким образом?

Я снова попыталась освободить руки, но наручники держали крепко.

– А вы любопытны, – на тонких губах наместника мелькнула бледная улыбка. – Что ж, до полуночи еще есть время, почему бы не провести его с пользой, а, Генриетта? – посмотрел он на волколака, и тот зашелся хриплым лаем. Или это был смех? – Видите ли, Эвелин – вы позволите, я буду называть вас по имени? Согласитесь, ситуация очень сближает. Так вот, моя дорогая леди Эвелин, в любой магии важна не просто жертва, а правильно подобранная жертва. Что значит жизнь обычного простого человека? Он всего лишь бесполезная песчинка на теле мироздания. А жизнь мага? О, тут уже все по-другому. Магия Хаоса с радостью принимает силу. И чем выше эта сила, тем сильнее отклик. Вот и в нашем с вами случае, все строится на расчетах. Семь основных жертв пробили защиту дартских магов, выстроенную ими от эри, и позволили подготовить все для основной, решающей жертвы. А уже она вызовет нужный нам отклик Хаоса и разрушит остатки былой магии, на которой держатся устои современного мира.

– Но жертв было больше!

– Что вы, это не жертвы. Надо же было нашей Генриетте порезвиться?

Волколак снова зашелся кашлем, я дернулась, а мерзкая тварь наклонилась ко мне и принялась обнюхивать мою шею, лицо, плечи, потом прошлась языком по щеке, и меня едва не стошнило от ее смрадного дыхания и горящей в маленьких желтых глазках злобы.

Единый… Я попробовала вызвать огонь, но металл наручников мгновенно нагрелся, обжигая запястья. Рес! Выходит, на меня нацепили антимаги, блокирующие силу?

По спине потек холодный пот.

– Не торопись, дорогая, – потрепав волколака по вздыбленной холке, сказал наместник. – Еще рано.

Генриетта глухо зарычала и неохотно отступила, а я запрокинула голову и уставилась на стыдливо скрывающуюся за тучами луну. Она равнодушно пряталась за плотной завесой, и мне вдруг со всей отчетливостью представилось, что через несколько минут наступит полночь, и моя жизнь закончится. Все. Не будет больше ни чистого высокого неба, ни мерцания звезд, ни теплых солнечных лучей, скользящих по лицу… Ни Эрика…


При мысли о Каллемане сердце тоскливо сжалось. И стало так горько и обидно. Я ведь еще ничего толком в жизни не видела! Я не могу умереть! Мне так много нужно сделать! А Эрик? Неужели я уже никогда не смогу сказать, как сильно его люблю, не увижу сдержанную улыбку, не возьму мага за руку? Сейчас, перед лицом смерти, все наносное и ненужное слетело, как шелуха, и мне показалось ужасно глупым мое былое решение уйти от Каллемана. Вот уж действительно, гордость – плохой советчик. Зачем уходить от того, кого любишь всем сердцем? Как можно оставить человека, дороже которого нет во всем мире?

Я рванула руки, пытаясь освободиться от наручников, но горячий металл только плотнее врезался в кожу, и мне пришлось прикусить губу, чтобы не застонать от боли.

«Эрик! Я в Навроне! – безмолвно выкрикнула в темное небо. – В старой часовне! Помоги!»

Тучи, скрывающие луну, разошлись, и мне показалось, что белый диск опустился прямо на полуразрушенные колонны, нависнув надо мной равнодушным, холодным лицом.

– Пора, – достав из кармана золотую луковичку часов, буднично произнес Дантер и добавил: – Орсо!

В тот же миг сложенные высокими шалашами дрова вспыхнули, образовав широкий огненный круг, и я почувствовала, как мои руки и ноги освобождаются от наручников, чтобы оказаться распятыми на плоской поверхности камня выползшими из него металлическими держателями, а потом ощутила острые иглы, пронзившие запястья и все-таки закричала, не в силах выдержать боль.





***


– Здесь тоже нет.

Он беззвучно выругался и сжал руками гудящую голову. Отчаяние лишало рассудка. Они обыскали почти все: каждый дом, каждый закоулок, каждую улицу проклятого Остена, но не нашли никаких следов Эви. Ни-че-го. И это сводило с ума. Никогда раньше он не чувствовал таких раздирающих душу эмоций, никогда прежде ему не было так сложно настроиться на дело, и никогда до этого дня он не знал, как это страшно – бояться за кого-то до такой степени. Страх сковывал мысли. Сворачивался в сердце холодной змеей и шептал:– «Ты не успеешь. Не справишься. Не найдешь».

– Эрик, мы ее найдем. У нас еще есть время, – будто подслушав этот ненавистный шепот, сказал друг.

Голос Горна звучал уверенно, но на Эрика эта уверенность не действовала. Время? Нет у них больше времени. Почти двенадцать часов беспрерывных поисков, сидящий на хвосте Дарвен со своими безопасниками, десятки предположений и версий… И никакого результата. До полуночи остаются считанные минуты, а они так и не нашли Эви.

При одной только мысли, что ее жизнь оборвется с последним ударов часов, у него внутри все скручивало от резкой, мучительной боли и от какого-то животного чувства собственности – Эви не может уйти! Не может оставить его одного. Нет, он не думал о том, что не выживет без нее. Выживет. Вот только что это будет за жизнь? Без сердца, без эмоций, которые он снова стал ощущать рядом с Эвелин, без тепла и… без жизни?

Он не предполагал, что другой человек может быть настолько дорог. Он был привязан к Горну и к его семье, но это не шло ни в какое сравнение с тем, что сумела разбудить в душе Эвелин.

Видение хрупкой беззащитной фигурки – тоненькой, прекрасной, юной и такой… его – сводило с ума.

«Где же ты, Эви? Отзовись!»

– У нас остался последний квадрат, – доложил капитан Ангус Хорт, старый опытный разведчик из департамента Дерека. – Парни осмотрели все, нигде никаких следов. Если и тут ничего не обнаружим…

– Проверьте все, каждую щель, каждый дюйм, – оборвал капитана Горн, и Хорт, понятливо кивнув, исчез в темноте переулка.

Своих людей Эрик побоялся использовать в поисках, не хотел подвергать их риску. Если Дарвен узнает, что они помогали «беглому преступнику», то большинству из них придется попрощаться с карьерой.

Мысли перескакивали с одного на другое, а потом наступала тишина, в которой он слышал только удары отсчитывающего утекающие минуты сердца. Их оставалось все меньше.

Рес! Нужно попытаться отключить эмоции. «Астано!»– безмолвно выкрикнул фразу-приказ, но проверенное заклинание не сработало. Боль, что засела в душе, никуда не делась, и мысли не стали яснее.

– Мы что-то упускаем, Дерек, – с трудом преодолев мешающий думать страх, посмотрел он на друга. – Что, если в Остене есть еще какие-то места силы, о которых мы не знаем?

– Исключено. Мы осмотрели все, что так или иначе связано с древней верой остов.

Дерек похлопал по карманам, достал портсигар и тихо выругался, увидев, что тот пуст.

– А если вера тут ни при чем? – вмешался Лукас. – Что, если мы ошиблись? Если бы Эвелин была в городе, я бы ее учуял.

Эрик пробормотал проклятие. Хольм был прав. Ни Лукасу с его феноменальным нюхом, ни ему самому не удалось отыскать и малейших намеков на пребывание Эви в городе. Значит ли это, что ее здесь нет? Или это действие непонятной магии Иных?

Он посмотрел на полную, зловещую луну, нависающую низко, почти над самой головой, и в отчаянии сжал кулаки. Еще никогда он не был так близко к тому, чтобы проклясть судьбу.

– Предлагаю разделиться, – убрав бесполезный портсигар в карман, сказал Горн. – Вы ищите здесь, а я пойду к парням. Если что-то найдете, вызывай по магсвязи.

Дерек исчез в дрогнувших слоях пространства, а они с Хольмом переглянулись и продолжили обход последнего квадрата.

«Где же ты, Эви? Где ты, упрямая солнечная девочка? Отзовись!» – обыскивая один из старых районов города, почти без надежды беззвучно шептал он и неожиданно услышал отчаянное: – «Эрик! Помоги! Я в Навроне…»

Перед глазами возникло видение залитой лунным светом поляны, бледное лицо Эви, огромные, полные страдания глаза, и Эрик, не раздумывая, потянулся к льющейся из них немой мольбе и открыл портал.

– Наврон! – крикнул он по магсвязи и, не раздумывая, шагнул в густую траву древнего леса.

Взгляд привычно поделил все на фрагменты. По кругу, среди остатков древних колонн, пылали костры. Прямо в центре на жертвенном камне лежала Эви – измученная, с рассеченными запястьями, кровь из которых стекала по неглубоким желобкам прямо на землю, а над ней, раскачиваясь и завывая непонятное заклинание, навис наместник Кроненгауда. «Все-таки ошибся», – мелькнула отстраненная мысль. Мелькнула – и тут же исчезла, поглощенная одной единственной, самой важной: – «Эви жива!»

За секунды оценив происходящее, Эрик ринулся вперед, на ходу выкрикивая заклинание, но пробиться сквозь огненную завесу не успел – путь ему преградил волколак. Зверь скалил клыки и смотрел в глаза с бешеной злобой, не подпуская его к камню, а с крупной морды капала обильная слюна.

– Бранео!

Эрик ударил заклинанием. Оно попало прямо в уродливую морду, но не причинило мерзкой твари никакого вреда, и та утробно зарычала и прыгнула, норовя вцепиться ему в горло. Он с трудом увернулся, а уже в следующий миг услышал окрик: