Особа королевских ролей

— Сергей Анатольевич Барыкин? Беспокоит следователь Рыбоуткин из Москвы. Вопрос к вам. Говорят, вы хотели продать флейту?

— Что? — донеслось из трубки.

— Флейту, — повторил полицейский.

Далее диалог потек так:

— Музыкальный инструмент? — уточнил Барыкин.

— Да.

— Нет его у меня.

— Уверены?

— Конечно.

— Вы не связывались с Тимофеем Матвеевым?

— Впервые это имя слышу.

— Не предлагали ему флейту?

— Да нет у меня никакой флейты.

— А вот Тимофей утверждает, что вы ему билет на самолет оплатили и гостиницу. Он прибыл в отель, а вы не появились.

— Это какая-то ошибка, или человек непонятно зачем лжет.

— Можете сейчас поговорить с Тимофеем?

— Зачем?

— Сами спросите у него, что происходит. На всякий случай предупреждаю вас, идет расследование смерти молодой женщины.

И сунул мне трубку, пришлось сказать:

— Здравствуйте, я вас ждал в холле гостиницы.

— Не свисти, парень, — разозлился собеседник, — впервые про тебя слышу! Не знаю, кто ты и что там придумал, но меня развести не получится. Не на мальчика нарвались. Такая ответка прилетит, что оба забудете, как маму звали. Подонки. Следователь! Ха! Так я и поверил. Пошли на …! Со следаками разговор только через адвоката.

По мере рассказа Тимофей говорил все тише, потом он еле слышно сказал:

— Устал я. Надо лечь. Не буди.

И, пошатываясь, ушел в свою комнату.

Зинаида Тимофеевна всхлипнула.

— Я поспешила за сыном, тот упал, не раздеваясь, на кровать и мигом заснул. Я стала обдумывать ситуацию, чем дольше ломала над ней голову, тем хуже мне делалось. В конце концов стало совсем плохо, и я позвонила вам.

— Значит, Тимофей жив? — осторожно уточнил я.

— Он спит, — пояснила мать.

— Фу, — выдохнул Борис.

— Вы сказали мне, что сын… э… он скончался, — напомнил я.

— Не может быть, — отрезала Зинаида, — я же не сумасшедшая! Возможно, я воскликнула: «Тиму убили». И это правда! Да, его морально уничтожили! Он лег и не встает! Мне страшно.

Я встал.

— Пойдемте. Давно он заснул?

— Не помню, — прошептала мать, — мне жутко.

— Он не вставал? — продолжил Боря.

— Нет, вот его спальня, — сказала хозяйка, распахивая дверь.

Мы с помощником вошли в просторную комнату. На полуторной кровати лежал прикрытый пледом человек. Боря подошел к изголовью.

— Это супружеская опочивальня? — уточнил я.


— Светочка спала в другом помещении, — вздохнула Зинаида, — туда можно попасть через общий санузел. Тима храпит, как трактор работает. Этот талант у него от моего мужа, тот тоже такие рулады выводил, что через пару дней после свадьбы я от него сбежала.

Тимофей неожиданно сел.

— Мама, что происходит? Кто эти люди?

— Э… э… э… — смутилась Зинаида, — прости, солнышко, они… э… э… э… из управляющей компании. Проверяют… э… батареи!

Сын поморщился.

— Мама, уведи мастеров. Я устал, хочу отдохнуть.

Мы с Борей живо вышли в коридор.

— Простите, простите, простите, — повторяла хозяйка, — я вся на нервах. Бог весть, что в голову пришло. Несколько раз подходила к постели, звала Тиму, он не откликался. Господи! Так стыдно перед вами.

— Вы поступили совершенно правильно, — начал утешать ее Борис, — главное, что все хорошо. Тимофей сейчас тоже нервничает. Наверное, ночью его мучала бессонница, вот он и свалился сейчас.





Глава 19




Ровно в десять утра раздался звонок домофона.

— Кто там? — спросил Боря.

— Юля из ветклиники, — прозвучало в ответ. — Вам удалось получить материал для анализа?

— Да, да, — засмеялся батлер, — вчера меня память не подвела. Все готово, сейчас спущусь.

— Можно, я поднимусь? — спросила Юля. — На улице жуткий холод, а у меня машина умерла, пришлось на метро ехать, я замерзла. Погреться хочется.

— Что случилось с вашим автомобилем? — спросил я, когда администратор вошла в столовую.

Девушка пожала плечами.

— Не завелся!

— Наверное, аккумулятор сел, — предположил Борис. — На улице всю ночь стоял? Сегодня здорово похолодало. Минус десять сейчас.

— Наверное, — улыбнулась Юля, — я отдала «лошадку» в сервис.

— Хотите кофе? — предложил Боря.

— С удовольствием, — согласилась Юля и ойкнула.

— Что-то не так? — поинтересовался я.

— Слышала бы сейчас моя бабушка, что я мигом села пить с вами кофе, — засмеялась гостья.

— Разве нельзя? — удивился я.

— Ох, вы не знаете мою бабулю, — еще сильнее развеселилась Юлия, — у нее строгие жизненные правила. Девочка из хорошей семьи не должна…

Юля закатила глаза.

— Выходить зимой на улицу без теплых штанишек, шапки. В любое время года ей запрещено возвращаться домой после восьми вчера, разговаривать с мужчиной, если ей его не представили, носить короткую юбку, пользоваться красной помадой. И категорически нельзя заходить в квартиру, где находится мужчина, а еще хуже, если их несколько. А уж пить с ними кофе смерти подобно. Потому что после угощения они девушку точно изнасилуют.

— Мы на это не способны, — быстро воскликнул Боря.

Юля махнула рукой:

— Бабушка, такая бабушка. Но я ее люблю и никогда не спорю. Родители работают в Нью-Йорке, они дипломаты. Всю жизнь по заграницам. А меня бабуля воспитывала, мамина мама. Папа хотел меня в интернат для сотрудников дипкорпуса определить, боялся, что теща внучку избалует. Но мама адский скандал ему закатила, вот он и замолчал. А вы когда записались на прием к доктору?

— Пока не планировали посещение, — пояснил я, — думали, сначала анализ сделают.

— Так это быстро, — сказала Юля, — давайте я вас сегодня в полдень к Игорю Львовичу запишу. Секундочку.

Девушка вытащила телефон.