Остров невиновных

— Не смей сдаваться! Никогда. Слышишь?

— Никогда, — хрипло выдохнула Марти, просыпаясь.

Распахнула глаза и долго смотрела в одну точку на потолке, вспоминая, где находится и как попала сюда.

После осторожно встала.

Боялась слабости и головокружения, но выяснилось, что чувствует она себя прекрасно, бодрой и отдохнувшей. Немного голодной, но это легко поправимо.

Она прошлась по пустой комнате, нашла часы, узнала, что уже шесть вечера, а значит, она провела в башне целые сутки.

Затем увидела книгу. Та до сих пор лежала на полу. Закралась мысль, что ее оставили тут не случайно, но Марти не стала разгадывать чужие тайные замыслы. Присела на диванчик и, пролистав первые страницы, нашла рисунок, изображавший свадьбу.

— Что-то знакомое? — Джо подошла неслышно и непонятно откуда, но прозвучавший над ухом вопрос не испугал и не смутил.

— Да. — Марти кивнула. — Читала о таком, когда училась в университете.

— И только?

— Если хочешь узнать, не было ли на моей свадьбе подобного, то нет, не было. У нас была стандартная церемония с обменом кольцами и записью в храмовой книге.

Ответ разочаровал Джо, и, чтобы не продолжать эту тему, Марти открыла книгу на последней странице. Рисунков там не было, только короткая надпись на забытом языке.

— Непокоренные не предают, — прочитала Джо. — Как это понимать?

— Не знаю.

— Ты сказала это, когда вернулась.

— Наверное. Я была немного не в себе.

Марти не любила лгать, но сейчас понимала, что рассказать правду не может. Не нужно никому знать, о чем она говорила с тем, кто дал ей книгу. И о том, как попала в башню, — тоже. И зачем шла сюда.

«Ты слаба, Тина», — сказали ей, и это было правдой. Она не хотела, чтобы Джо или лейтенант Фаулер узнали о ее слабости — о том, что кто-то заставил ее выйти из гостиницы, а после исчез вместе с отрезком ее памяти. Им многого пока не нужно знать, и это — не только решение Марти. Поэтому пришлось рассказать Джо другую историю, о том, что она просто гуляла без цели по городу, а когда оказалась у башни, заглянула узнать, как дела. Дверь была открыта…

— Дверь была закрыта, — перебила Джо.

— Открыта, — не согласилась Марти. — Как бы я иначе зашла? Может, это тоже проделки башни? Я потом и провалилась непонятно куда…

В пустую темную комнату конечно же. И, естественно, там никого не было. А книга? Подвернулась под руку, вот Марти и схватила ее, сама не понимая зачем. Она же сказала, что была не в себе?

О временном сдвиге Джо сама догадалась.

Самочувствием Марти она поинтересовалась только после того, как закончила с расспросами. Затем принесла травяной чай и плитку шоколада и предложила остаться в башне до утра.

Марти отказалась. Чувствовала она себя неплохо, а шоколада было слишком мало, чтобы утолить голод, поэтому в планах было вернуться в «Островок», принять ванну, надеть новое платье и узнать, что подают в «Золотой рыбке» помимо креветок.

Остров против таких планов не возражал.

«Я постараюсь слышать тебя везде», — пообещала Марти, покидая архив. Однако чем дальше отходила от башни, тем слабее становилась их связь, и в конце концов вместо приглушенных голосов и образов осталось лишь едва уловимое ощущение дружеского присутствия и заботы. Оно было с ней с ее самого первого дня в городе, но Марти поняла это только сейчас, и уже иначе виделись ее якобы бесцельные прогулки по улицам, словно случайно попавшийся на пути магазин и знакомство с Бернис, и внезапный порыв свернуть не на том перекрестке, чтобы выйти к кофейному домику Шеймуса.

Необычно? Да. И увлекательно, бесспорно, учитывая, что она давно не ждала от жизни чудес. И вообще ничего не ждала. Но и тревожно от осознания, что однажды остров приведет ее туда, где ждут отнюдь не пироги и кофе…

Но так нужно. Не только острову, но и ей самой.

В холле гостиницы ее встретила Белла. Джо говорила, что хозяйка «Островка» волновалась и звонила в башню, пока Марти спала, а раз так, то должна была уже знать, что все в порядке, и успокоиться, но, видимо, рыжей ведьме требовалось увидеть постоялицу воочию, чтобы убедиться, что та жива и здорова. В ответ на вопрос, что же с ней случилось, Марти повторила ту же историю о сбоящих переходах, заверила, что ничуть не пострадала, лишь устала немного, и под этим предлогом сбежала от квохчущей над ней, как наседка над цыпленком, хозяйки в свой номер. Пока набиралась в ванну вода, достала из шкафа чемодан. В маленьком кармашке с внутренней стороны крышки лежал пакет, который ей отдали в день выхода из тюрьмы. Вернее, пакетик. Она взяла его почти равнодушно, сунула в чемодан и сделала вид, что забыла о нем. Получалось же как-то не помнить все эти годы за рыжей кирпичной стеной об этой «личной вещи». Служители закона оказались настолько честны и щепетильны, что означенную вещь, отобранную у Марти еще во время предварительного заключения, передали вместе с документами сюда, на Карго-Верде.

Она развернула пакет, нащупала его содержимое. Зажмурилась на секунду, собираясь с духом, и вытряхнула на ладонь крошечный осколок памяти — тоненькое серебряное колечко.

— Мы встретимся, — с мрачной решимостью пообещала она тому, кто когда-то надел ей на палец это кольцо. — И ты расскажешь, почему поступил так со мной.

Странно, что она столько времени и не думала ни о чем подобном. Годы в тюрьме казались потерянными, и сама она была потерянной там, точно неживой, и, лишь оказавшись на свободе, начала снова жить, думать и чего-то хотеть…

Колечко вернулось в пакет, пакет — в кармашек в чемодане, чемодан — в шкаф, и через час с небольшим Марти, свежая, аккуратно причесанная, в новом платье и начищенных туфлях, постучала в дверь Адама.

Он ушел из архива до того, как она проснулась, и явно не ожидал увидеть ее сейчас.

— Я подумала, быть может, мы все-таки поужинаем вместе?

Лорд Томас Энтони Стайн далеко, и встреча с ним не обещала быть скорой, но у Марти имелись вопросы не только к лорду Томасу.



В те вечера, когда Марти ужинала тут с Джо, посетителей в «Золотой рыбке» было немного, сегодня же зал оказался полон.


— Утром был паром, — с извиняющейся улыбкой пояснила встречавшая гостей хозяйка. — Но для вас место найдется.

Она провела Марти и Адама к свободному столику и, прежде чем удалиться, жестом подозвала официантку.

— Что бы вы посоветовали очень голодному человеку? — не заглядывая в меню, поинтересовалась Марти у подошедшей девушки. — И желательно, чтобы не пришлось долго ждать. У повара сейчас немало заказов, как я понимаю.

Официантка понятливо закивала и скороговоркой выдала десяток названий. Некоторые блюда были Марти незнакомы, поэтому она остановилась на том, что хотя бы могла себе представить: рыбный стейк с запеченными овощами и зеленый салат с мидиями. Адам попросил то же самое.

— Скажу, чтобы приготовили побыстрее, — пообещала официантка.

Посмотрев ей вслед, Марти вдруг встретилась взглядом с незнакомым мужчиной. Это не было случайностью, он наблюдал за ней и не смутился, когда она это обнаружила: кивнул, точно поздоровался, но тут же отвернулся, чтобы продолжить разговор с эффектной, коротко стриженной блондинкой, составлявшей ему компанию за столом.

Марти озадаченно нахмурилась.

— Это — шеф местной полиции, — разъяснил заметивший ее растерянность Адам. — Он помогал искать вас утром.

— О… Меня искал сам шеф? Так неловко…

Адаму о произошедшем в башне она рассказала то же, что и Джо. Ждала вопросов от него, но их не последовало. Почему? Почему Джо заинтересовалась словами о непокоренных, а Адам даже не полюбопытствовал, отчего вдруг его назвали мальчиком, которого не было? Ответ очевиден: Джо не понимала смысла услышанной фразы и хотела его узнать, а Адам знает и не хочет, чтобы кто-то еще заинтересовался теми словами. Возможно, надеется, что Марти сама уже не помнит, что говорила.

Придется намекнуть ему, что это не так, но Марти не придумала, как повернуть разговор в нужное русло. Пока они шли в ресторан, говорил в основном Адам. После того, каким парень показал себя в первые дни знакомства, было немного странно обнаружить, что он прекрасный собеседник, а вернее даже — рассказчик. Дорога заняла не больше двадцати минут, а Марти узнала немало интересного о серийном производстве автомобилей — Адам ухватился за эту тему, увидев какую-то старую машину, — и выслушала мистическую версию возникновения живых изгородей, бытующую на его родине. Иными словами, он говорил о чем угодно, только не о случившемся в башне.

— Это… больно?

Марти потянулась к корзинке с сухариками, такие стояли на каждом столе, чтобы посетители не умерли от голода в ожидании заказа, и Адам увидел печать на ее запястье.

— Больно? — Она отправила сухарик в рот, дождалась, пока он размокнет от слюны и медленно разжевала, попутно вспоминая, чувствовала ли она боль при наложении запирающих знаков. Тогда болело все. Вся она была сплошная боль. Но именно печати… — Нет, — проговорила наконец. — Просто неприятно. Очень.

— Простите. Я… — Он смутился, казалось. Но смущение было неискренним, хоть изображал его Адам весьма достоверно. Видимо, счел эту маску соответствующей моменту. — Я знаю, что это — вынужденная мера. И что иначе… — Взгляд его поднялся по руке Марти к плечу, туда, где проступал на коже не скрытый коротким рукавом темный узор. — Я читал ваше дело…

Марти изумленно приподняла брови. На самом деле ее ничуть не удивило его признание — когда у тебя есть вопросы, ответы не удивляют, — но Адам первым начал эту игру.

— Оно лежало на столе у миз Гарнет, — пояснил он, сохраняя на лице выражение растерянности и вины. — Наверное, лейтенант Фаулер оставил, а я решил, что это что-то из архивных документов, и хотел положить на место… Так вышло, случайно…

— Конечно. — Она кивнула. И улыбнулась безмятежно: отчего не поверить? Только уточнила все с той же расслабленной улыбкой: — Если вы читали мое досье, зачем тогда спрашивали о муже?

— Я… — Он отвел глаза, но лишь на мгновение. — Хотел понять, чувствуете ли вы до сих пор что-нибудь к тому человеку.

— Поняли?

— Не уверен.

Тема ее виновности даже не поднималась. То ли Адам, сунув нос в решение суда, как и Джо, заметил несоответствия, то ли по другим признакам пришел к каким-то выводам, но преступницей он Марти не считал. Не сказал этого вслух, но она и так поняла. Понять бы еще все остальное…

Она поднялась из-за стола.

— Не уходите, пожалуйста! — вскочил следом Адам.

— И не думала. — Она мягко толкнула его в грудь, заставляя сесть на место, и бегло огляделась, не привлек ли его возглас ненужное внимание со стороны других посетителей. — Ничто не заставит меня отказаться от ужина. Просто отлучусь ненадолго в дамскую комнату.

Ей действительно нужно было, да и сделать перерыв в разговоре не мешало. Подумать, стоит ли его продолжать и как. Казалось, у Адама есть что сказать ей, но он по каким-то причинам не решается или намеренно медлит, прощупывает почву и бросает время от времени невнятные намеки. Однако интерес его к Марти определенно далек от романтического.

Еще одна игра, в которую она оказалась невольно вовлечена? Или все та же? Попробовать отказаться или сыграть? Будет сложно, не зная правил, но, похоже, тут каждый устанавливает свои, а значит, можно рискнуть.

Придя к этому, скорее всего, не лучшему решению, Марти спустила воду и собиралась выйти из кабинки, когда услышала, как в туалет кто-то вошел.

Прильнув к дверной щелке, Марти увидела женщину, которую заметила в зале в компании шефа полиции. Она остановилась у зеркала, чтобы освежить макияж, но не успела открыть вынутую из сумочки пудреницу, а Марти — дверь из кабинки, как в туалет влетела еще одна красотка — тоже блондинка, только крашеная, длинноволосая и отчего-то очень и очень злая.

— Эй, ты! — грубо обратилась она к стоящей у зеркала. — Не знаю, кто ты такая, но держись подальше от Стива. Он — мой, поняла?

— Не знаю, не знаю, — легкомысленно пропела блондинка со стрижкой, не отвлекаясь от своего отражения. — На нем не написано.

— Да ты… Шалава!

Обозленная красавица ринулась в атаку. Марти мысленно вздохнула: есть ли зрелище более удручающее и несуразное, чем женская драка? Все эти визгливые оскорбления, попытки вырвать у соперницы клок волос и вцепиться ногтями в лицо?

Вот и сейчас длинноволосая воинственно растопырила пальцы, намереваясь проредить и без того короткую шевелюру оппонентки, но та удивила. Вместо того чтобы тоже вопить и демонстрировать в ответ отточенные ноготки, молниеносно обернулась, отклонилась, позволив скандалистке царапнуть воздух, и коротко, но резко ударила ту выпрямленными пальцами в правый бок.

У Марти невольно вырвался тихий стон: она хорошо представляла себе боль от прямого удара по печени, пусть удар и был, кажется, не в полную силу. Если зачинщица склоки не закричала, то лишь потому, что ее тут же притиснули к стене и зажали рот ладонью.

— Не знаю, кто ты такая, — повторила ее же слова победительница, — но держись от меня подальше. Еще раз попадешься мне на глаза — пожалеешь. Поднимешь шум сейчас — пожалеешь немедленно и очень сильно. Поняла? Теперь выметайся.

Только дурак не внял бы подобному предупреждению. А запальчивая скандалистка, судя по всему, дурой не была.