Почти нормальная семья

79




Ресторан для празднования моего дня рождения папа выбрал на свой вкус. Естественно, итальянский. Поскольку сам он без ума от итальянской кухни и всего остального, имеющего хоть малейшее отношение к этой трижды проклятой макаронной стране, он воспринимает как данность, что и у нас с мамой те же вкусы.

Все эти отпуска в Италии! Честно говоря, меня тошнит от брускетты и пасты, бира гранде[36] и вино россо[37], а также от всех этих кучерявых официантов с жирными волосами и их проклятого «Ciao, bella»[38].

Короче говоря, я не ожидала от этого празднования ничего хорошего, но родители говорили о нем пол-лета, и, учитывая происшествие с машиной, я не хотела их разочаровывать.

Вечер начался так себе. Ресторан забронировал нам столик не на тот день – или во всем виноват папа, не знаю. Потом папа не хотел, чтобы я заказывала себе вино.

– Мне исполняется девятнадцать, – сказала я. – Закон на моей стороне.

– Закон не совершенен, – ответил папа.

Правда, при этом он хотя бы улыбался.

– Или что скажет наш юрист?

К счастью, мама тоже была на моей стороне.

– Ясное дело, она может выпить вина.

Когда мы поели, мне вручили открытку с небольшой картой, следуя которой я должна была выйти из ресторана и завернуть за угол. Там стоял розовый мотороллер с безобразной розой из ленточек на руле. Я не поверила своим глазам! Папа откровенно наплевал на мои просьбы насчет денег на поездку и вместо этого потратил тридцать тысяч на мотороллер.

– Я же сказала…

– Достаточно маленького «спасибо», – ответил папа.

Я сама себя ненавидела. Ясное дело, я должна быть благодарна, броситься папе на шею – а я стояла, словно ноги мои приросли к земле, и меня переполняли противоречивые чувства. Что со мной не так?

После десерта мы сидели, сытые и молчаливые, и смотрели друг на друга через стол. Время от времени я проверяла телефон. На мою страницу в «Фейсбуке» сыпались поздравления, но от Амины пока не было ни слова.

– Скоро мне пора идти, – сказала я.

Папа, конечно же, выглядел раздраженным. Они тут устроили мне праздничный ужин, а я намерена просто взять и свалить.

– Я собиралась пойти погулять с Аминой. – Я надела куртку. – Большое спасибо за ужин и подарок.

– Опробуешь подарочек? – спросил папа.

Я взглянула на свой бокал с вином. Так вот почему! Он надеялся, что я поеду на мотороллере, – поэтому мне нельзя было пить.

– Не волнуйся, мы доставим его домой, – сказала мама.

Она поднялась с грустной улыбкой – обняв ее, я закрыла глаза. Внезапно я почувствовала себя такой несчастной. Тоска и боль жгли меня изнутри, и я долго обнимала маму.

Папа не поднялся из-за стола, мы обнялись неуклюже и холодно. Он грустно смотрел мне вслед, когда я уходила.



Теплые вечера поздним летом имеют особый запах. После продолжительной жары он разливается в воздухе, и его может смыть лишь сильный дождь.

Я пересекла Фъелиевеген и пошла мимо стадиона. Там пахло яблоками и баней, а на дорожках кто-то стучал мячом по бетонной стене. Счастливые голоса и несдержанный смех поднимались из монотонного шуршания шин по Рингвеген.

На самом деле у меня не было никаких планов. Когда в четверг вечером мы с Аминой разговаривали, я сказала, что у меня ни на что нет сил. Я пойду поужинаю с мамой и папой, а потом отправлюсь домой расслабляться.

Но сейчас мне было жаль просто так убить такой чудесный вечер. От вина я почувствовала бодрость, к тому же я отказалась от работы на субботу, так что могла завтра отсыпаться хоть полдня. Я послала эсэмэску Амине, но когда она не ответила в течение минуты, позвонила ей.

– Чем ты занимаешься? – спросила я.

Что-то щелкнуло. Негромкий глухой стук.

На мгновение все стихло, и затем раздался отчетливый голос Амины. Она тяжело дышала, словно пробежалась.

– Мы тут с Крисом, – сказала она.

– С Крисом?

Что-то как будто кольнуло меня в грудь.


– А что ты делаешь с Крисом?

Ответ последовал не сразу.

– Нет, мы просто… типа тусуемся.

Некоторое время в трубке было тихо. Что такое? Амина с Крисом общаются без меня?

– Мы готовим тебе сюрприз.

Не очень-то в это верилось.

– Вы в квартире Криса? Я могу быть там через пять минут.

– Через пять минут? – переспросила Амина.

В следующее мгновение она торопливо заговорила, и, прежде чем я успела понять, что она сказала, она уже нажала на отбой.

Я знала, что Амина не будет меня обманывать. Никогда она не стала бы вступать в какие-либо отношения с Крисом, не поговорив со мной. Но по ее голосу я слышала, что что-то не так.

Вспомнив ужасный рассказ Линды в Городском парке, я поспешила мимо гимназии «Польхем» в сторону частных участков. В девятом классе я какое-то время встречалась с парнем, который как раз оканчивал эту гимназию. Несколько раз мы с Аминой прогуливали уроки и сидели на детской площадке в стороне от улицы, курили без перерыва, чтобы снять подростковую тревожность, и ожидали парней, у которых уже были права и папина машина, а их популярность в среде наших сверстниц буквально зашкаливала.

Когда я свернула на улицу, где жил Крис, зазвонил телефон.

– Слушай… – проговорила Амина, задыхаясь. – Подожди меня снаружи. Я спущусь.

– Но почему?

Я взглянула в сторону желтого дома, расположенного чуть дальше по улице, и увидела, как зажглись лампы в окнах подъезда.

– Я выхожу, – процедила Амина в трубку.

– Что случилось?

И снова она нажала на отбой. В следующую секунду она распахнула дверь и вылетела на улицу.

Прибавив шагу, я встретила ее на полпути.

Глаза у нее округлились, она прерывисто дышала.

– Хрен с ним.

Она уставилась в асфальт. Тушь на лице размазалась, шнурки на кроссовках свисали до земли.

– Чего? – не поняла я.

– К черту этого гребаного Криса Ольсена.





80




Впервые за много дней я просыпаюсь более-менее отдохнувшей. Это дает мне новый, куда более здравый взгляд на вещи. Только когда долго не удается выспаться, понимаешь, как много значит сон.

Полиция потребовала нового допроса сразу после завтрака. Медленно жуя сухую французскую булочку, я размышляю, что сказать Агнес Телин.



Эльза и Йимми спускаются со мной на лифте в помещение для допросов, где уже ждет Микаэль Блумберг.

– Доброе утро, Стелла!

Похоже, он нервничает. Боится того, что я скажу? Он пыхтит и фыркает, снимая с себя узкий пиджак. Рубашка на этот раз цвета морской волны.

Агнес Телин говорит о всякой ерунде, прежде чем сесть на свое место напротив меня и включить магнитофон.

– Стелла, у тебя было время подумать с тех пор, как мы беседовали в последний раз. Ты хочешь что-нибудь рассказать или уточнить?

– Ну…