Подмастерье смерти

— Никуда я не пойду. Вы обязаны меня защитить. Я… я в суд подам!

— Чтобы подать в суд, надо быть живой. — Ева встала, подошла и распахнула дверь. — Или сядьте, или убирайтесь. Немедленно!

Эллисон села и разразилась бурными рыданиями.

— Злая вы! Очень злая!

— И могу еще больше разозлиться, если будете отнимать у меня время истерикой. Возьмите себя в руки! Вы живы-здоровы, находитесь под нашей защитой. Мы собираемся и впредь сохранить вас живой и здоровой. Хотите этого? Тогда соберитесь и ответьте на несколько вопросов.

— Я ничего не знаю.

— Вы знали Сюзанн Маки.

— Я ее не обижала! — Эллисон подняла заплаканное лицо. — Я могла ее уволить, но не сделала этого! Очередным выговором ограничилась.

— За что?

— За опоздания, за то, что она забывала проверять наличие товара в зале и слишком долго беседовала с покупателями. Я не виновата, что она попала под машину!

— Когда вы сделали ей выговор?

— Какой из них? — Эллисон зашмыгала носом, заморгала, и крупные капли посыпались с ее блестящих ресниц. — Мне приходилось каждый месяц проводить с ней беседу о том, как нестабильны ее показатели. Она вечно опаздывала утром, поздно возвращалась с обеда и могла минут десять кряду говорить с одним покупателем.

— Почему вы ее не уволили?

Эллисон вздохнула.

— Потому что она умела продавать. Многие покупатели возвращались именно к ней. Она была приятной. Невозможно было ее не любить. Она разбиралась в моде, имела художественный вкус. Всегда хорошо выглядела и умела — когда не витала в облаках — каждому клиенту подобрать тот наряд или аксессуар, который подходил именно ему. Она мне нравилась. Мы все пошли на ее похороны. Я так плакала!

«Даже не сомневаюсь», — подумала Ева.

— В тот день, когда она в обеденный перерыв пошла к врачу, вы предупреждали ее, чтоб не опаздывала?

Блестящие красные губы задрожали.

— Мне пришлось. У нас был оценочный день, так что мне пришлось. Я сказала ей, что нужно вернуться вовремя, чтобы продемонстрировать прогресс по данному показателю. Она извинилась, пообещала не опаздывать. Она постоянно обещала. И, как правило, несколько дней, а то и неделю потом держала слово. Но в тот день она так и не вернулась с обеда.

Эллисон снова заплакала.

— Я страшно разозлилась. Тогда шла большая распродажа, и мы все были перегружены. Я ужасно разозлилась. Отправила ей видеосообщение. Очень грубо ее отчитала. Сказала, если она настолько не уважает меня и не дорожит своей работой, что позволяет себе опаздывать, то может вообще не приходить. Я же не знала, что она умерла!

— Ясно. — Ева получала очень важные сведения, поэтому смягчила тон: — Вы просто выполняли свою работу.

— Да! Если бы она мне сказала, что идет к доктору, или позвонила, объяснила, почему задерживается, я бы не говорила с ней так категорично. Клянусь. Я не хочу умирать! Мне всего двадцать девять.

В документах значилось тридцать три, однако Ева промолчала.

— Не бойтесь, не умрете. Вы разговаривали с Реджинальдом Маки после случившегося?

— Мы… мы отправили цветы и открытку с соболезнованиями. А потом всей командой ходили на похороны.

— Ясно. А лично с ним вы не общались?

— Я была не в состоянии. Все время плакала.

— А он с вами не заговаривал?

— Нет. Его… его дочь…

— Уиллоу Маки.

— Да, она приходила в магазин. Я ее узнала, потому что она и раньше у нас бывала. Сюзанн помогала ей подбирать одежду. Она подошла ко мне вплотную и сказала, мол, я, наверное, очень расстроилась, что Сюзанн погибла, не удалось со скандалом ее уволить — показать, какой я крутой начальник. Заявила, что Сюзанн умерла вместе с нерожденным ребенком из-за того, что я не дала ей времени сходить к врачу. А на прощание бросила: «Наслаждайся своей говенной работой и сраной жизнью, пока есть возможность».

— Когда это произошло?

— Где-то спустя месяц после похорон. Она не выглядела ни злой, ни подавленной. Все время как-то странно улыбалась. Я очень расстроилась, попыталась извиниться, но она молча развернулась и ушла. И по дороге нарочно стенд с футболками опрокинула.

— Она еще приходила?

— В мою смену точно нет. Больше я ее не встречала, пока в новостях фото не показали. Помню, сразу подумала: ничего удивительного.

— Почему?


— Ну, я же вам рассказывала — не видно было по ней, что она сильно злится или расстроена. Скорее как будто слегка не в себе. Дарла — один из ведущих наших продавцов — то же самое сказала. Она со мной в тот день работала и все видела. Сказала, у девчонки глаза как-то ненормально блестели.



Ева возвращалась к себе в офис, когда навстречу ей выскочила Пибоди.

— Даллас! — Напарница замедлила шаг. — Мы только что нашли подтверждение — Маки приходили в «Дивайн» оба раза после нападений. Днем. Их увидели на сегодняшней записи с камеры наблюдения. В четырнадцать сорок пять они подошли к стойке сделать заказ.

— Оба?

— Да. Записи сохраняются только двадцать четыре часа, поэтому в день первой атаки мы их отследить не смогли. Но пока патрульный Кармайкл просматривал видео, офицер Шелби беседовал с персоналом. Двое сотрудников вспомнили, что видели Маки именно в тот день, потому что тогда объявили об убийствах. Оба подтвердили, что парочка заходила где-то без пятнадцати четыре. Только схлынула волна возвращавшихся с уроков школьников.

— У них что-то было с собой?

— Я…

— Выясни. Как можно скорее, Пибоди. Был у него или у нее какой-нибудь кейс, сумки, рюкзаки. Быстрее, Пибоди.

— Хорошо, босс.

Ева отправилась в свой кабинет. Увидела, что электронщики уже прислали ей выполненное задание, и решила оценить результаты.

— Изображение на экран.

Положив руки на пояс, она стояла и внимательно изучала карту, на которой подходящие здания были выделены по степени соответствия заданным критериям. «В прошлый раз удалось. Может, и теперь повезет», — подумала Ева.

— У девочки был рюкзак. — Пибоди вновь показалась в дверях. — И все. На видео — ни сумок, ни чемоданов. Только рюкзак. Свидетели говорят, вчера тоже никаких сумок.

— Значит, после убийства они вернулись в свое логово, упаковали оружие, а потом пошли мороженого поесть. Мне нужен конференц-зал.

— У нас есть зал А. Уитни зарезервировал его для нас до конца расследования.

— Через пять минут собери всех на совещание.

— Компьютерщиков тоже звать?

— Я же сказала — всех.

Ева взяла все необходимое и прямиком отправилась в конференц-зал. Обновила свою доску, вывела на экран монитора присланную электронщиками карту, поделила ее на сектора и стала закреплять их за офицерами и детективами.

Она обернулась и нахмурилась, когда увидела, что вошел Рорк.

— Не знала, что ты еще здесь.

— Ну, вообще-то, я только вошел. Электронщики не особо во мне нуждались, так что решил удаленно порешать свои дела. Теперь вот вернулся. Чем могу помочь?

— Я не… Мог бы ты на втором мониторе открыть карту и выделить на ней кафешку под названием «Дивайн». Она в Ист-Сайде.

— Знаю это место. И ты тоже с ним знакома — по крайней мере, с их продукцией.

— Я там никогда не была.

— У нас дома есть все их меню. Одна из привилегий владельца заведения.

— Кафе принадлежит тебе?

— Вообще-то, оформлено на тебя.

Хотя голова ее была занята совсем другим, Ева ошарашенно застыла на месте, посмотрела на мужа большими глазами:

— Я что, владею какой-то забегаловкой?

— Ты владеешь заведением, в котором, по мнению многих, подают лучшее мороженое в городе, — ответил Рорк, выполняя ее поручение.

— Никто не должен знать!

— Извини? — Он на секунду отвлекся от своего дела, обернулся и увидел, что Ева нахмурилась. — Что?

— Особенно Пибоди. Никто не должен знать, что мне принадлежит какое-то там кафе-мороженое.

— Похоже, придется отказаться от идеи назвать его твоим именем.

— Ты… Очень смешно. Ха-ха. Почему моим именем… Ладно, потом… А то я отвлекаюсь.

— Тогда расскажи, какое отношение «Дивайн» имеет к вашему делу?