Погружение в отражение

– Я и не требую, мама, но мне нужна помощь.

– Лариса, постарайся исправиться и жить более достойно, чем ты жила до сих пор.

В трубку полетели короткие гудки.

Никита, глядя на нее, широко ухмылялся, и Лариса стиснула кулачки. Все что угодно, но он не увидит ее слез.

В сущности, она и не думала, что разговор пойдет как-то иначе, просто понадеялась на чудо.

Всегда так было. Любой проступок делал ее невидимкой для родителей.

Наверное, и с Никитой так же, вдруг подумала она почти с сочувствием. Чуть что не так, где-то оступился, не подумал, тебя сразу низводят в положение раба, и приходится очень постараться, чтобы вернуться в роль любимого сына. Вот он теперь и изгаляется, вымещает на ней детские свои обиды.

Странная поговорка «за нечаянно бьют отчаянно» почему-то сделалась девизом жизни граждан, особенно в семейных отношениях.

Даже удивительно, все понимают, что, когда тебе на ногу в автобусе наступил какой-нибудь амбал, то сделал он это неумышленно, и простого извинения бывает совершенно достаточно. Воспитанный человек улыбнется – «ничего страшного», хам рявкнет «разуй глаза», но чтобы оступившегося пассажира избили всем автобусом до полусмерти, нет, такое происходит крайне редко.

А в отношениях между близкими людьми сплошь и рядом. Случайно человек неловко повернулся, немножечко уколол, не со зла, а просто не заметил, а может, иначе и пройти было нельзя, а ты сам выставил ногу в проход. Но даже мимолетную боль нельзя прощать родным, а детям так и вовсе непедагогично. Необходимо отмудохать как следует, чтоб знал, «чтоб в следующий раз неповадно было».



Она обернулась. Муж вышел из машины и, прислонившись к капоту, как делают герои иностранных фильмов, курил и внимательно на нее смотрел. Сегодня он вывез ее в парикмахерскую, чтобы она остриглась под мальчика, совсем коротко, почти под ноль. Его всегда раздражали ее длинные волосы, но Лариса делала вид, что принимает его требования за шутку, и раньше ему приходилось терпеть. А теперь он может приказывать, потому что она изменила.

Наверное, он хотел бы, чтобы она наголо побрилась, но этот эксцентричный поступок привлечет ненужное внимание ленинградской элиты.

В любой момент может возникнуть прием или торжественное собрание, куда по протоколу следует явиться с женой, и ее лысый череп произведет нездоровую сенсацию.

Интересно, что будет, если она сейчас побежит?

Лариса улыбнулась, представив себе эту картинку. Через двести метров расположена станция метро, там есть комната милиции. Просить помощи у ментов – дело, конечно, безнадежное и даже опасное. Так она сыграет на руку мужу. Она – растрепанная, запыхавшаяся и небрежно одетая тетка (Никита не позволил ей выйти из дома в приличном виде) – и заботливый супруг. «Ах, ах, моя дорогая жена не-здорова, она постоянно убегает, я так боюсь, что снова начинается обострение».

И все. Приезжает психиатрическая перевозка, и Ларису с песнями отправят в Скворцова-Степанова. Мама сразу приедет с апельсинчиками, утешит, расцелует свою любимую доченьку, которая, о радость, оказалась хорошая, не изменяла мужу, а, слава богу, просто рехнулась.

Нет, если удирать, то ни у кого не просить помощи.

Только ответственность перед родителями держит крепче любых капканов.



Она вошла в салон. Обычно Галина Адамовна поднималась ей навстречу, но сегодня просто крутанула кресло. Оказывается, грань между подобострастием и пренебрежением очень тонка, почти неуловима.

Поджав губы куриной гузкой, парикмахерша быстро щелкала ножницами. Наверное, с таким лицом после войны стригли нацистских шлюх. «С другой стороны, – весело подумала Лариса, – тоже она устала перед нами всеми пресмыкаться, а когда появляется шанс побаловать самолюбие, грех не воспользоваться им».

И все равно хорошо, что она не промолчала на суде.





* * *


Как всегда в важные моменты жизни, Ирине казалось, что это происходит не с ней и не по-настоящему.

Из зеркала на нее смотрела незнакомка в платье, про которое сестра сказала, что это цвет шампань.

Поскольку у нее это был второй брак, то пришлось удовольствоваться районным загсом, и, в общем, слава богу.

Церемония прошла без ненужной помпезности, но тепло и душевно.

Ирина покрутила широкое обручальное кольцо, которое Кирилл несколько минут назад надел ей на палец.

Неужели все, и она теперь законная жена?

И, кажется, будущая мать. Ирина улыбнулась. Пока этот секрет был известен только ей одной.



Командировка грозила затянуться, поэтому Кирилл, когда прилетел, сразу потащил ее подавать заявление, а вечером вернулся обратно в Мурманск.

Весь месяц Ирина волновалась, дергалась, то хотела устроить достойную церемонию, то жалела денег, в результате Кирилл сказал: «Шей платье и не бзди».

И как-то она действительно перестала, и тут же оказалось, что дача Кирилла способна вместить кучу гостей, куда его суровые приятели спокойно доберутся на электричке, а более изнеженных друзей и родственников невесты отвезет некий Змей, великолепный рок-музыкант и по совместительству водитель в похоронной конторе.


Ирина не хотела пользоваться транспортом, на котором написано «ритуальный», но Змей заявил, что свадьба – это тоже ритуал, ничуть не хуже, чем похороны, а жизнь вообще быстротечна, и все в ней перемешано – рождение, любовь и смерть, горе и радость, но если Ирине сейчас хочется сосредоточиться на любви, то он позаимствует автобус без углубления для гроба, а надпись попробует как-нибудь замаскировать.

И Ирина подумала – а почему бы и нет?

Мама с сестрой уехали на дачу накануне, прихватив с собой Аню со всеми детьми. Хотели забрать и Егора, но Ирина возмутилась. Как это сын не увидит ее бракосочетания?

С ее стороны вообще оказалось мало народу, только тетушки и Аллочка с мужем, остальные все – друзья Кирилла, прожженные металлисты в косухах и заклепках.

Увидев Кирилла, облаченного в темно-серый костюм и очень традиционную невесту в кудряшках и оборочках, ребята трогательно смешались и хотели ждать на улице, но Ирина воскликнула: заходите, заходите!

Все было очень хорошо, и даже автобус, на котором с помощью синей изоленты был прилеплен плакат «совет да любовь», маскирующий надпись «ритуальный».

Но тетушки все равно догадались, что к чему, и садиться опасались. Тогда Левка затолкал их в свою машину, а новобрачные сели в автобус вместе с Егором, Аллочкой и металлистами, сколько поместилось.

– Может, к Петру? – спросил Змей.

– Да ну зачем, это же так пошло, – поморщилась Ирина.

– Не, ну а че? Все едут, а вы чем хуже? Мне как раз пленку дощелкать.

– А давай! – махнул рукой Кирилл.



В этом году после холодной зимы весна пришла на удивление быстро и рано. Снег уже растаял, только по Неве быстро и деловито спешили в океан маленькие осколки льдин. Земля лежала черная и мокрая, будто дышала, еще не веря, что вырвалась из ледяного плена.

Солнце било с такой силой, что свет отскакивал от волн и отражался на камнях набережной.

Хороший весенний день, и действительно грех не сфотографироваться у Медного всадника.

Они вышли из автобуса. Алла держала за руку притихшего Егорку, который смотрел на металлистов с таким восторгом, что даже забыл, что мама сегодня выходит замуж.

Ирина улыбнулась. И хорошо, что забыл. Все-таки родители должны женить детей, а не дети родителей.

Змей, человек, кажется, ответственный, поставил их с Кириллом возле постамента и долго гонял, выискивая ракурс, чтобы обязательно была видна змея.

– У Петра Великого близких нету никого, – распевал он, – только лошадь да змея, вот и вся его семья.

Хотели уже собираться ехать, но тут кто-то достал бутылку шампанского и стопку бумажных стаканчиков.

Ирина снова не удержалась, посмотрела на руку с обручальным кольцом. И у Кирилла такое же, но он кузнец и носить не снимая не станет.

Змей сунул ей стаканчик с вином. Ирина сделала вид, что пьет, но Кирилл заметил, что жидкости совсем не убавилось.

– Ты да? – тихонько спросил он.

Она кивнула. Он крепче прижал ее к себе.

– Как хорошо.

– Это еще не точно.

– Хорошо, – повторил Кирилл.

Они стали собираться, но тут подъехала новая партия молодоженов, и невеста оказалась такой юной и красивой, что Ирина задержалась посмотреть и мысленно пожелать ей счастья.

Через несколько минут появилась еще одна процессия, и еще.

Сейчас начнется столпотворение новобрачных, они с Кириллом только благодаря тому, что регистрировались не во дворце, а в районном загсе, опередили основной поток всего на несколько минут и успели спокойно сфотографироваться.

И все равно уходить пока не хотелось. Сейчас пока торжество, таинство брака, но как только они окажутся на даче, не пройдет и часа, как все скатится в обычную пьянку.

Ирина огляделась и вдруг заметила в толпе знакомое лицо. А рядом еще одно.

Господи, неужели?

Забыв о Кирилле, она ринулась к Вере Ивановне, вышедшей из черной «Волги» под ручку с Сухофруктом.

– Ирина Андреевна, поздравляем! – вскричали они хором.

– И я вас поздравляю от всего сердца!

– Нас… – улыбнулась Вера Ивановна, – нас тоже можно, да. Но сегодня мы мою дочку замуж выдаем.