Похищенная

Она глянула на него в упор, открыто и смело. В ее расширившихся глазах Аллард увидел тот самый огонь, который снедал его самого с тех пор, как он впервые почувствовал ее там, на Земле, в «Тайных желаниях».

Три года. Три года эта женщина не знала мужчин. Три года ее тело страдало без ласки. И сейчас, когда он прижимал ее к стене, когда его возбужденный член распирало от желания погрузиться в ее влажное, горячее лоно, он понял, что проиграл.

Проиграл этой дерзкой землянке.

Проиграл собственным желаниям.

И своему сердцу.

Сдерживая рвущийся из горла рык, Аллард подхватил ее под ягодицы, сминая нежную кожу, и приподнял над полом, вынуждая обхватить его за бедра. Теперь она сидела на нем, чувствуя каждым позвонком гладкую поверхность стены.

Он на секунду навис над Ингой, пожирая взглядом ее лицо, желая запомнить его именно таким: с широко распахнутыми глазами, в которых застыло предвкушение, с чуть приоткрытыми чувственными губами, с побледневшими от волнения щеками, с волосами, разметавшимися по обнаженным плечам. А потом одним движением разорвал на ней платье.

Раздался треск ткани. Инга коротко выдохнула сквозь зубы. По ее оголенной груди прошел порыв ветра. Соски тут же набухли и заострились, притягивая взгляд тарианца. Этот пристальный взгляд заставил ее нервно вздохнуть. Груди девушки приподнялись, упираясь вершинками в грудь мужчины. А потом Инга нервно облизнула пересохшие губы.

Это стало последней каплей.

С глухим рычанием Аллард впился в нежные губы. Желание, которое он сдерживал все это время, наконец-то вырвалось на свободу, и больше не было силы, способной его удержать.

Внезапная тьма окутала девушку непроницаемой пеленой. А вместе с тьмой на нее обрушились твердые губы Алларда, грубо сминая ее собственные в необузданном поцелуе.

Вожделение накрыло Ингу горячей, неудержимой волной. Не отдавая себе отчета, она обхватила тарианца за шею, прижала к себе, желая стать еще ближе, слиться с ним воедино.

Одна рука Алларда, затянутая в перчатку, накрыла ее грудь и сжала сосок, перекатывая его между пальцев. Вторая - скользнула между ее ног, заставляя задышать чаще. Коснулась набухших складочек. Не прерывая поцелуя, тарианец раздвинул нижние губы девушки, входя в нее резко и без предупреждения, сначала одним пальцем, а затем двумя.

Инга выгнулась, подставляя губы под его поцелуи, и непроизвольно застонала ему в рот, чувствуя, как его язык и пальцы в едином ритме проникают в нее.

Его рот терзал ее губы, то нежно посасывая, то прикусывая до боли. Пальцы играли с плотью, доводя до безумия. То проникали внутрь в слаженном ритме, то ласкали снаружи, касаясь самых чувствительных точек. Инга стонала и извивалась, чувствуя, как все тело пронзают разряды странной энергии. От них кружилась голова и хотелось вдохнуть поглубже, но Аллард, навалившись всем телом, не давал ей отстраниться, делая каждую новую пытку более чувственной, более острой.

В какой-то момент это стало невыносимым: в темноте, в неизвестности и почти в невесомости. Страх смешался с желанием, усиливая его. Но в тот момент Инга поняла, что согласна на все. Что безумно хочет этого мужчину. Едва ли не больше, чем он ее.

Она услышала тихий звук, с которым расстегнулись застежки на его форме. А потом почувствовала, как падает в пустоту. Стена за ее спиной на секунду исчезла, но лишь для того, чтобы возникнуть вновь - мягкой и упругой поверхностью спального кокона.

Вскрикнув от неожиданности, Инга вцепилась в обнаженные плечи Алларда. Его кожа оказалась гладкой, горячей, и под ней перекатывались мощные мышцы.

- Пожалуйста, - он услышал ее лихорадочный шепот. - Я хочу видеть тебя...

- Нет. Еще рано.

Аллард устроился между раскинутых бедер девушки и приподнялся на руках, окидывая ее голодным взглядом. Она была идеальная - его ливарри, женщина, которую выбрало для него само Мироздание. И не осталось ни малейшего сожаления о том, что он собирался сделать. Но сейчас она еще не готова увидеть его. Ее человеческий мозг просто не выдержит.

Желая немного продлить этот миг, он наклонился и провел языком по ее груди, пробуя кожу на вкус. Кончиком языка смочил один сосок и легонько подул на него.

Из горла девушки вырвался прерывистый вздох.

- Почему? Почему мне нельзя видеть тебя? - захныкала она, ерзая под ним.

- Скоро узнаешь, - пробормотал он, сдавливая ее груди в руках и поочередно накрывая губами то одну, то другую вершинку.

Его возбужденный член скользнул вдоль ее промежности, размазывая влагу. Желание почувствовать его внутри стало настолько неистовым, что Инга невольно подалась тазом вперед, чувствуя, как крупная головка упирается в узкий вход. Даже не видя, она поняла, что он очень большой. Больше, чем у любого земного мужчины.

На секунду мелькнула мысль: а выдержит ли она?

Но девушка отбросила ее, как нечто ненужное. А в следующий момент все мысли сами вылетели из головы.

Аллард не торопился. Он словно задался целью свести ее с ума этой чувственной пыткой. Подхватив девушку под ягодицы, он медленно, очень медленно начал проникать в нее, раздвигая упругие стенки входа. Но это было только начало.

Инга вдруг осознала, что разряды, которые все это время пронзали ее - существуют на самом деле. Она видела их ослепительными искрами белого цвета, которые беспрерывно вспыхивали в окружающей тьме. Словно энергия, происхождение которой ей было неведомо, уже окутала ее тело снаружи, а теперь пыталась проникнуть в нее изнутри и заполнить каждую клеточку. И источником этой энергии был тарианец. Это внутри него полыхал настоящий огонь. И чем глубже его член входил в ее тело, тем неистовее становилось это безумное пламя.

Оно казалось таким реальным, что Инга запаниковала. Уперлась руками в грудь тарианца и попыталась толкнуть. Но не вышло, он был слишком тяжелым. А потом вместе с обжигающим пламенем пришла острая боль.

- Аллард... прошу тебя... Нет! - она сдавленно вскрикнула, когда он одним толчком вошел в нее до упора.

И белое пламя вошло вместе с ним, испепеляя ее изнутри.

Глава 20





20

Инга пронзительно закричала. Ее тело выгнулось дугой, глаза закатились, когда энергия тарианца вошла в нее. Боль - резкая, отрезвляющая - накрыла, будто лавина, прошлась по нервам, выкручивая мышцы и сухожилия, ослепила сознание яркой вспышкой. И отхлынула, оставив девушку задыхаться под мужчиной, который входил в нее мощными, размеренными ударами.


Аллард знал, что так будет. И не в его силах было предотвратить неизбежную боль. Но было уже поздно что-то менять, наоборот, теперь, когда она стала его, он должен был довести слияние до конца.

Она тихо скулила под ним, жалобно вскрикивая при каждом толчке, пока он безжалостно вбивался в неё, то почти полностью выходя, то проникая на всю длину, до упора. Но постепенно боль начала утихать. На смену ей пришло новое ощущение - более мощное, более чувственное. Оно зародилось в глубине ее естества, там, где при каждом толчке член тарианца задевал особую точку, от которой все тело вздрагивало в истоме. Эта истома росла, точно снежный ком, становилась острее, насыщеннее, и в какой-то момент взорвалась, накрыв ее с головой.

Содрогнувшись всем телом, Инга застонала протяжно и глухо. Инстинктивно обхватила тарианца руками и ногами, прижимая к себе, когда он с последним ударом вошел в нее до конца. И почувствовала, как его горячее семя наполняет ее изнутри. Еще секунда - и Аллард тяжело рухнул сверху, задыхаясь и что-то шепча.

Она разобрала только одно:

- Арайя... аль мейн арайя...

Инга устало закрыла глаза. Ее сердце колотилось, как бешеное, кожа горела, а растянутое лоно саднило, несмотря на испытанное наслаждение.

Аллард действительно оказался слишком большим для нее. И слишком горячим.

Перекатившись набок, тарианец вытянулся рядом с девушкой и прислушался к себе. Тело медленно остывало. Жар, еще недавно сжигавший его изнутри, немного утих, даже сияние кожи, представлявшее собой квинтэссенцию чистой энергии, стало гораздо слабее. Теперь, по крайней мере, оно не слепило до боли в глазах.

Восстановив дыхание, он приподнялся на локте и заглянул Инге в лицо. Тоненькая морщинка, появившаяся у нее между бровей, ему не понравилась. Он коснулся ее кончиком пальца, от чего Инга нервно выдохнула сквозь зубы и открыла глаза.

Первое, что она поняла: тьмы больше нет. Вокруг было светло, точнее это был знакомый приглушенный свет, наполнявший спальный кокон. Но какое-то темное пятно, окруженное слабым сиянием, закрывало обзор.

Инга нахмурилась, пытаясь сообразить, что происходит. Пятно качнулось, уходя из поля зрения в тень, а следом за этим раздался хриплый голос:

- Прости за боль. Это не могло быть иначе.

- Да... ты очень большой, - она попыталась улыбнуться, но улыбка вышла довольно жалкой.

- Дело не в размере, - Аллард покачал головой. - Это амуэ - моя внутренняя суть и энергия. Ее невозможно принять, не испытав при этом боли. Теперь часть меня есть и в тебе.

Он провел рукой вдоль ее тела. Инга замерла, не веря своим ощущениям. Ее кожа слегка люминесцировала, но это было еще не все. Скосив взгляд, она поняла, что видит кисть адмирала: узкую ладонь с глубокими прожилками, вытянутые пальцы с твердыми ногтями. Его бледно-голубая кожа светилась, но уже не так ослепительно, как тогда, когда он снял перчатку, чтобы создать лилию для нее.

- О, Небо... - девушка судорожно вздохнула, - Аллард, я... я вижу тебя...

Она дернулась, чтобы сесть, позабыв о собственной боли, но его руки тут же удержали ее.

- Ш-ш-ш, тише, арайя, - она услышала слабый смешок, - не все сразу.

- Нет, подожди, я хочу знать, что случилось? Почему моя кожа светится? Это твоя амуэ, да? И теперь мне можно увидеть тебя?

- Столько вопросов... Ты слишком любопытна.

- Так ответь же хоть на один! Мне надоело блуждать в потемках.

- Ты так уверена, что хочешь знать все ответы? - его голос стал глуше, словно тема, на которую они говорили, была ему неприятна. - А если они тебе не понравятся?

- А может, ты дашь мне право решать, что понравится, а что нет? Давай, я хочу знать, с кем переспала после трех лет воздержания.

- Ты уверена?

- Да!

- Что ж, - его голос приобрел так ненавидимые ею холодные нотки, - твое желание будет исполнено. Только не жди слишком много.

Он немного подвинулся, загораживая свод кокона, и теперь Инга видела его мощный торс и широкие плечи, окруженные легким голубоватым сиянием. Но свет, падавший на него со спины, оставлял в тени лицо тарианца.

Затаив дыхание, она смотрела, как он подносит руку к глазам. Наконец, слабое сияние осветило его черты. Не сдержавшись, Инга тихо ахнула, когда ее взору открылось его лицо.

Он был красив. Точнее, он мог бы быть очень красивым мужчиной по земным меркам: высокий лоб, мужественный подбородок, прямой нос - идеально правильные черты, словно вырезанные рукой гениального скульптора. Но во всей его красоте прослеживалось что-то нечеловеческое: слишком холодное, слишком чуждое - и это пугало.

Инга не могла понять, что именно заставило ее невольно отпрянуть. То ли слишком тяжелый взгляд тарианца, то ли хищный изгиб его губ. А может переливающиеся бело-голубые линии, которые в хаотичном беспорядке испещряли его кожу, придавая ей то сияние, которое так поразило девушку в первый момент. Эти линии были похожи на шрамы, уродливые и непривычные человеческому восприятию. Но то, что их заполняло, больше всего походило на жидкий металл.

Аллард убрал руку, и его лицо снова оказалось скрыто тенью.

- Это не то, что ты ожидала, я прав? - произнес он, когда Инга наконец-то выдохнула.

- Ну... все не так плохо, - она попыталась улыбнуться, но шок от увиденного был еще слишком свеж. - Эти линии... что это такое?

- Линии, который ты увидела, это и есть амуэ - квинтэссенция энергии жизни. Она наполняет Вселенную и не подвластна простым смертным, но мы, амоны, научились аккумулировать ее и использовать. Для таких, как ты, она смертельно опасна. Истинное сияние амуэ слепит глаза и выжигает разум. Именно поэтому мы носим глухую одежду и защитные маски. Пока я не встретил тебя, мой рассудок держал амуэ под контролем. Но едва ты заставила меня испытать сомнение - я начал терять этот контроль. С каждым днем все больше и больше.

- Сомнение? - Инга подняла на него изумленный взгляд.

- Да, - его губы дернулись в невеселой усмешке, - ты заставила меня сомневаться. Это был первый шаг к моему падению.

- Ну... я бы не стала называть это так, - пробормотала она, пожимая плечами. То, что между ними случилось, она никак не могла назвать падением. И было бы лукавством отрицать, что она сама этого не хотела. - А почему я тоже стала светиться? Что случилось со мной?