Похищенная

Маска Алларда осталась бесстрастной, но в его голосе мелькнуло легкое удивление:

- О каком компромиссе ты говоришь?

- Ну, - она на секунду замолкла, собираясь с мыслями, - ты так и не сказал, какова моя роль в твоей жизни. Если просто девушки для досуга, то я согласна стать твоей покорной игрушкой и беспрекословно следовать всем вашим дурацким правилам. Но взамен... - она подняла на него твердый взгляд, - взамен я хочу знать, что происходит на Земле. Хочу знать, как живет мой... сын. Ты же можешь это устроить?

Эти слова дались ей очень не просто, как и решение. Но она должна была сделать выбор. В конце концов, что ей еще оставалось?

Инга ждала, глядя на адмирала с замиранием сердца. На долю секунды ей показалось, что он услышал ее и ответит согласием. Но в следующий момент ее надежды были грубо разбиты.

- Ты не в том положении, чтобы ставить условия.

Это было сказано холодно и беспощадно.

Инга стиснула руки, чтобы они не дрожали.

- Это значит «нет»? - переспросила, стараясь, чтобы голос тоже не дрогнул. - Почему?

Не вышло. Эмоции подкатили к горлу и теперь душили непрошеными слезами.

- Забудь о прошлом. Так будет лучше.

- И для кого же?

- В первую очередь для тебя.

- А если я не хочу забывать? - она моргнула, и случайная слезинка упала с ресниц на щеку. Инга почувствовала, как та потекла вниз, к подбородку, оставляя на щеке влажный след.

Тарианец застыл, завороженный ее слезами. И девушка с горечью подумала, что ему ее никогда не понять. Амоны давно разучились плакать. Разучились сочувствовать и любить.

- Тебе придется, - произнес он чуть слышно, - иначе ты просто сойдешь с ума.

- Что ты имеешь в виду?

- Только то, что сказал. Отпусти прошлое, оно уже не принадлежит тебе. Ты терзаешь себя бессмысленными воспоминаниями.

В его словах была доля истины. Инга это понимала, но в то же время не собиралась сдаваться. Она не была готова забыть и не хотела.

- Знаешь, - она улыбнулась сквозь туман, застилавший глаза, - ты прав. Это бессмысленно и очень больно. Но эта боль напоминает мне, что я жива.

Она не заметила, как Аллард пересек разделявшее их пространство. Только вздрогнула, когда его руки обхватили ее за плечи. Они были теплыми, сильными и надежными. Да, именно так - надежными. Инга вспомнила, как эти руки обнимали ее, как ласкали, вырывая судорожные вздохи. Ей захотелось отдаться этим рукам, разрыдаться взахлеб и уткнуться лицом в широкую грудь тарианца.

Ей нужен был кто-то сильный, кто-то, кто смог бы просто обнять. И не важно, что это враг. Сейчас он для нее был просто мужчиной, а она - просто женщиной.

- Тебе не нужно страдать, чтобы чувствовать себя живой, - раздался над головой его хриплый голос. И в нем Инга почувствовала бурю эмоций, в которых сам Аллард еще не разобрался. - Через три дня мы прибудем на Альфу, там я сделаю все, чтобы ты была счастлива.

Инга покорно обвисла в руках адмирала, с удивлением чувствуя, что не хочет его отталкивать. В его объятиях было тепло, в его объятиях она могла позволить себе быть слабой. Могла просто вложить свою руку в его и позволить себя вести. И ей не нужно даже выбирать - куда, он сам все решит.

Неужели она начала к нему привыкать? Нет, это просто усталость. Просто нервное истощение. Сколько еще она выдержит, прежде чем сломаться окончательно? И есть ли смысл в этой борьбе?

- Три дня? - девушка слабо улыбнулась, с горечью понимая, что почти готова смириться с судьбой. - Через три дня все будет кончено. Так быстро.

- Почему кончено? - Аллард заставил ее поднять голову и посмотреть на него. Но ее отсутствующий взгляд совсем ему не понравился. - Посмотри на меня.

Она послушно подняла ресницы, но в ее глазах была пустота. Даже слез уже не осталось. Они высохли.

Он тихо выругался на родном языке.

С его ливарри творилось что-то странное. Он не учел, что она может уйти в себя, не выдержав переживаний. Закрыться в собственной раковине, оставив ему лишь безжизненную оболочку. Амуэ, которая теперь текла в ее жилах, оказалась слишком тяжелой ношей для земной девочки, пусть и прошедшей адаптацию. И это только его вина. Он допустил ошибку, пойдя на поводу у собственных чувств.

Обычно, ливарри была лишь проводником, передавая энергию от амона к амани во время соития. И если в этот момент происходило зачатие, то вся амуэ отдавалась ребенку.

Но его ливарри не зачала! Он бы почувствовал это сразу. Нет, амуэ вошла в нее, словно в открытые двери, и осталась, усилив ее эмоции в сотни раз. Она должна была испепелить ее, но вместо этого выбрала новым сосудом.

Зарычав, он встряхнул девушку. Голова Инги безвольно мотнулась.

- Давай! Посмотри на меня! - внутри нарастала тревога, пробуждая новые чувства, о которых Аллард давно забыл. - Ну же, глупая, посмотри на меня! Я приказываю! Проклятье...

На секунду в ее глазах мелькнуло что-то осмысленное. Искусанные губы растянулись в слабой усмешке.

- Инга, - услышал он тихий шепот, - меня зовут Инга.

От ее слов что-то защемило в груди, стало трудно дышать. Острая боль, возникшая из ниоткуда, вдруг обвилась вокруг горла, сжала его, будто обруч из раскаленного металла.

- У ливарри нет имени, - пробормотал Аллард, инстинктивно дергая за свой воротник, чтобы ослабить его.


- А у меня оно есть. Ты не можешь лишить меня имени и всего остального. Оно всегда будет здесь, - все еще улыбаясь, девушка поднесла указательный палец к виску.

Ее глаза закатились. С губ сорвался призрачный вздох, и тело обмякло в руках тарианца бесчувственной массой.

Взвыв, точно раненый зверь, Аллард сорвал защитный экран.

Она уходила - его арайя. Единственная женщина, ставшая его проклятием и наградой. Уходила, оставляя в его руках лишь бездушную оболочку. И тянула его за собой в ту бездонную пропасть, в которую добровольно шагнула сама. Амуэ, связавшая их воедино, не оставляла других вариантов.

Тело адмирала сковала острая боль. Она вымораживала внутренности, выжигала сознание. Ни одно боевое ранение не могло сравниться с этой болью. Он не мог дать ей названия, но она разрывала его изнутри.

Почти теряя рассудок, он подхватил Ингу на руки и прижался губами к ее губам. Разомкнул языком ее зубы и втолкнул ей в рот дыхание вместе со сгустком энергии, за которым тянулся сияющий шлейф.

В этот момент они стали одним единым, так, как им суждено.

Глава 22





22

Аллард знал только один способ помочь. Перераспределить энергию так, чтобы оттянуть на себя ее большую часть. А это можно было сделать только одним путем.

Прижимая к себе безвольное тело Инги, он раз за разом пытался вдохнуть жизнь в ее помертвевшие губы. Глоток за глотком вталкивал в них воздух, мысленно умоляя Мироздание услышать его и дать еще один шанс.

Казалось, все было так просто! Похитить землянку, подменив ее клоном. Изменить ее тело, чтобы она могла выносить ему детей. Приручить, окружив заботой и научив новым правилам. Разве женщина не должна быть счастлива в окружении красивых вещей и вкусной пищи? Разве она не должна забыть прошлое, если в будущем ее ждет только покой и довольство?

Но где, в какой момент все пошло под откос? Где он допустил ошибку в своих расчетах?

Аллард не знал.

Он привык анализировать поступки и действия только с точки зрения логики, и вот теперь, впервые, его логика дала сбой. Впервые он не мог понять ни собственного поведения, ни собственных чувств. Не мог объяснить, чем руководствовался, принимая решения, и не мог предугадать их последствия.

Если бы Аллард знал наперед, что случится, как бы он поступил?

Он не знал ответа на этот вопрос.

Рассудок подсказывал: надо было остановиться еще в тот момент, когда он впервые увидел землянку. Ее похищение стало первой ступенькой к падению. Но что-то внутри него буквально кричало: «Моя! Не пущу! Не отдам!»

Он снова и снова сжимал ее тело с неистовой силой, делясь с ней дыханием.

Наконец, веки Инги затрепетали. Она чуть заметно шевельнула губами, но Аллард это движение почувствовал сразу, уловил на каком-то подсознательном уровне. И его сердце едва не остановилось от облегчения, охватившего все его существо.

Впервые в жизни ноги тарианского адмирала подкосились. Чувствуя в руках мелкую дрожь, он с силой прижал девушку к своему телу, не давая разомкнуть поцелуй.

Только теперь, когда ее губы ожили и сделали первый вдох, он осознал, чего едва не лишился.

Инга слабо шевельнулась в его руках. Ей казалось, что она висит в невесомости, окруженная тьмой. Эта тьма была теплой и плотной, она гасила все звуки, все мысли. В ней было спокойно и хорошо, и возвращаться из нее не хотелось.

Зачем? Что ждет там, снаружи, кроме бесконечной и бессмысленной борьбы с обстоятельствами и с самой собой? Не проще ли остаться навсегда в этой тьме, ни о чем не думая, ни к чему не стремясь?

Ей казалось, что так будет лучше. Для нее. Для него. Для всех.

Но тьма была недовольна.

Что-то мешало ей.

Какая-то назойливая искра, которая никак не хотела гаснуть. Наоборот, чем больше Инга пыталась укрыться от нее, тем настойчивее она становилась.

И в какой-то момент девушка нее выдержала, дернулась, чтобы ее отогнать. Но вместо того, чтобы исчезнуть, эта искра вспыхнула ослепительно ярким светом, разгоняя тьму в клочья.

Первое, что почувствовала Инга - поцелуй.

Жадный, неистовый, полный отчаяния.

Кто-то целовал ее так, будто хотел вернуть с того света. Чужие губы терзали ее собственные в безумном исступлении, ни на секунду не отпуская, не давая сделать глоток воздуха. Чьи-то руки сжимали так крепко, что девушка ощутила боль в ребрах. Но эта боль показалась ей сладкой. Она была ей нужна.

Аллард. Это был Аллард. Инга не сомневалась.

Только он мог целовать ее так, будто от этого зависела его жизнь. Только он мог заставить ее вернуться из небытия. Он же сам ей сказал, что не даст умереть. Что вернет с того света и будет воскрешать столько раз, сколько это потребуется.

Он исполнил свое обещание.