Похищенная

Онезис познал и это.

Но то, что ему пришлось испытать на Земле, повергло его в чувство, подобное шоку.

Люди придумали инструмент, позволяющий ощущать эмоции другого мыслящего существа. Они продавали эмоции собственных женщин, ведь у землянок, как оказалось, очень низкий порог чувствительности, и ничего не стоит вызвать у них как всепоглощающий ужас, так и острое удовольствие на грани боли. А боль и страх, как известно, самый мощный наркотик.

Он вызывает почти мгновенное привыкание.

Адреналин.

Тот человечек с потными руками и бегающими глазками, который встречал их у входа в здание Корпорации, называл это именно так. Он говорил, что многие расы вселенной даже не знают, что это такое. И его задача, как главы вирт-отдела, познакомить их, тарианцев, с этим невероятным изобретением земной эволюции.

Онезису было плевать на слова этого человечка. Для него это было очередным развлечением и не больше. Но то, что случилось потом, когда его энергетические волны были настроены на тета-излучение неизвестной девушки, которую он ни разу не видел, принц бы смог описать одним словом.

Эйфория.

Это была она.

Такой бури он не испытывал еще никогда.

Она накрыла его с головой, будто лавина, лишила воли, сковала по рукам и ногам. Прошла по его телу, будто раскаленная лава, заставляя запеть каждое нервное окончание.

Впервые в жизни Его Высочество ощутил столь мощный поток эмоций, что их отголоски жили в нем до сих пор.

И вот теперь у него на борту единственная землянка.

Лакомый кусочек. Запретный плод, принадлежащий адмиралу Сорн Дайлеру. Его ливарри - неприкосновенная личная вещь.

Увидев ее наяву, ощутив через призму теркхаев, Онезис понял только одно: это сокровище не для всех. Оно для него.

- Адмирал Сорн Дайлер, - протянув руку, он поманил Алларда, который все это время стоял за спиной Инги, буквально в двух шагах. Тот приблизился, пройдя мимо застывшей девушки, словно тень, и, опустившись на одно колено, приложился лбом к протянутой царственной кисти. - Ты счастливец, мой адмирал. Твоя ливарри великолепна. Я уверен, ей не будет равных во всех ста двадцати Домах.

- Спасибо, Ваше Высочество, - Инга услышала глухой голос Алларда.

Тарианец прятал лицо под маской, но вот спрятать эмоции ему становилось все труднее с каждой минутой. Препарат, который он принял, их угнетал, но его действие не было бесконечным.

- Не благодари. Ты еще не знаешь, что я попрошу в счет твоего долга.

Инга увидела, как Аллард резко вскинул голову вверх. Словно хотел поймать взгляд принца или пробиться сквозь его маску и увидеть лицо.

И от этого жеста девушке стало не по себе.

- Ты предан Империи, Аллард, не так ли? Ты готов умереть за нее, как и все твои предки, - продолжал Онезис бесстрастным тоном. И тому ничего не оставалось, как только согласно кивнуть. - Они отдавали жизни на благо короны. Но я не стану просить о такой жертве. Моя просьба будет гораздо скромнее.

Аллард молчал, понимая, что в словах принца таится коварный подвох. Онезис загнал его в ловко расставленную ловушку.

И Инга молчала, нервно теребя пальцами край рукава и чувствуя, как сгущаются тучи. Даже она понимала, что принцы не просят, что их просьбы это приказы и нет никакой возможности отказать. Только не так, не при всех. Это будет открытое неповиновение и государственная измена.

Почти не дыша, она смотрела, как Онезис поднялся, нависая над ними угрожающей тенью, и его слова обрушились на нее с неотвратимостью горной лавины:

- Докажи нам свою лояльность, Аллард Сорн Дайлер. Принеси в дар Империи то, что дороже всего. Подари нам свою ливарри.

Глава 26





26

Будто оглушенная взрывом, Инга выпрямилась и застыла на своем месте. Ее руки, лежавшие на коленях, похолодели. Пальцы судорожно сжались, и ногти сквозь одежду впились в кожу бедра.

Но она не заметила этой боли. Она вообще ничего не видела и не слышала в этот момент. Кроме двух фигур, застывших друг против друга, словно противники перед схваткой. Казалось, весь мир вокруг них и даже само время замерли вместе с ними.

Ни звука, ни вздоха. Только растущее напряжение, которое тяжелым грузом опустилось на плечи, сжало сердце, сдавило грудь и заставило воздух застыть в горле колючим комком.

На секунду ей показалось, будто она оглохла. Но вот ее слуха коснулся невозмутимый голос Алларда:

- Ваше Высочество, я поклялся служить Империи не щадя собственной жизни, как и все мои предки. Моя жизнь - ваша жизнь. Мое имущество - ваше имущество. - Адмирал медленно поднялся с колен, не сводя взгляда с неподвижной фигуры принца. Каждое его слово вонзалось в сердце Инги, будто кинжал, причиняя невыносимую боль. - Но Догма Амморана выше императора и выше закона. Она непререкаемая истина, изменить которую может только само Мироздание.

За спиной раздался слаженный вздох. Словно все присутствующие в зале все это время стояли, задержав дыхание и, наконец, выдохнули одновременно. И Инга выдохнула вместе с ними, закрывая глаза.

Неужели он это сказал?

Посмел перечить наследнику трона у всех на глазах?


Он совсем сумасшедший!

От резкого облегчения у нее закружилась голова и зашумело в ушах. Даже позвоночник, казалось, превратился в желе и не хотел держать спину прямой. С каким удовольствием она сейчас сползла бы с этих ступеней и укрылась где-нибудь в темном углу. Подальше от сотен глаз, сверливших ее затылок.

А главное, от острого, пронизывающего взгляда принца, который сейчас обратился к ней.

Страх за Алларда, за себя, за их жизни прошелся по Инге леденящей волной. Ей не нужно было знать все законы их дурацкой Империи, чтобы понять: только что Аллард при всех отказал наследнику трона. И обрел в его лице смертельного врага.

- Значит, твой ответ - нет? - тон принца был пугающе безразличным.

Сердце Инги ёкнуло, на секунду сбиваясь с ритма, и тут же заколотилось с удвоенной силой. Пытаясь сдержать нервный вздох, она до боли закусила губу. Что бы ни ответил Аллард - он уже подписал себе приговор.

- Простите, Ваше Высочество, - Адмирал на секунду склонил голову, но тут же выпрямился. - Я готов умереть за Тариан в любую минуту, если на то ваша воля. Но я не в праве пойти против Догмы. Никто не в праве. Даже сам император.

Не опуская глаз, Аллард смотрел на принца. И знал, что тот тоже сейчас разглядывает его, решая, что делать с непокорным адмиралом.

Но формально правда была на его стороне. Чужая ливарри - табу для всех. Она неотъемлемое и неделимое имущество, принадлежащее своему амону. Ее нельзя подарить, нельзя конфисковать. Никто не смеет даже видеть ее лица, не считая ее хозяина и его высокородной жены.

Все эти постулаты вносились в Догму не просто так. На каждый из них имелась причина.

Онезис обвел присутствующих изучающим взглядом. В разношерстной толпе инопланетных гостей, замерших полукругом в десяти шагах от трона, виднелись серые сартры его приближенных. Все тарианские амоны свято чтили Догму. Ни один из них не нарушит ее даже под страхом смерти. Слишком уж печальным был опыт, оставленный в прошлом. Никто не захочет его повторять.

Ситуация сложилась довольно двусмысленной.

И теперь нужно было выйти из нее, не потеряв королевского достоинства.

- Что ж, уважаю твое решение, - принц медленно опустился в кресло, и абийянки с довольным визгом бросились лобызать его руки. - Ты прав. Догма превыше всего. В конце концов, это единственное, что остается незыблемым в нашей Вселенной.

Его слова скрывали тонкий намек, лежавший буквально на поверхности. И Инге не нужно было уметь читать мысли, чтобы понять: это еще не конец.

- Приятного вечера, адмирал, - наследник протянул руку для церемонного поцелуя. - Проведите его с пользой.

С аудиенцией было покончено, но напряжение никуда не исчезло, наоборот. Воздух, которым дышала Инга, стал вдруг сухим и колючим. Он царапал горло, не давая ни вытолкнуть, ни проглотить застрявший комок. Будто на шее все сильнее затягивалась невидимая удавка, и Инга с трудом удержалась, чтобы не прикоснуться к горлу и не проверить, кажется это ей или нет.

Сквозь туман, застеливший глаза, девушка увидела, как Аллард на секунду коснулся лбом пальцев принца, а потом, не оборачиваясь, отступил на пару шагов. Теперь он был рядом с ней. Так близко, что она почти ощутила тепло его тела.

- Идем. Его Высочество пожелали нам приятного вечера.

Его голос звучал сухо и равнодушно, но Инга знала, что это не так.

Ни слова не говоря, но помня о наставлениях, она поднялась и последовала за ним, слегка прихрамывая на затекших ногах.

Аллард шел первым, не глядя ни на кого, сквозь строй гостей и придворных, с неотвратимостью ледокола, идущего сквозь слой льда. И толпа с преувеличенной поспешностью расступалась перед ним, точно любое прикосновение к этому амону грозило мгновенной смертью.

Инга слышала шепотки, летевшие ей в спину. Да, все они обсуждали ее. Все эти люди, которые даже не знали, что скрывает ее схети.

Она уже отошла на десяток шагов, когда что-то заставило ее оглянуться.

В короткий миг, перед тем, как толпа сомкнулась, отрезая ее от трона, Инга успела увидеть, как Онезис едва заметно кивнул. И в ответ на этот кивок из густой тени между колонн выступила высокая фигура. Ее обладатель, кем бы он ни был, нагнулся к принцу. Еще секунда - и он так же безмолвно исчез.

***

- Ты отлично держалась.

Тихий голос Алларда вернул ее в реальность.

Инга вздрогнула и обернулась к мужчине.

Тот продолжал говорить с ней, хотя его голова была повернута в сторону выхода:

- Сейчас мы должны засвидетельствовать почтение канцлеру Марроку. Это второй человек здесь после кронпринца.

- А кто третий?

- Я.

Она проследила за его взглядом.

Как раз в тот момент, когда они выбрались из толпы, в дверях зала появилась процессия из нескольких амонов. Все они были в уже привычных Инге серых, безликих сартрах, делавших их похожими друг на друга. Один шел впереди, шелестя подолом по прозрачному покрытию, под которым в жидком метане лениво передвигались инопланетные создания, остальные - на два шага позади, будто сопровождая его.

- Это он? - Инга незаметно кивнула в сторону процессии.

У амона, который шел первым, было одно отличие от остальных. Крупный камень на фибуле, придерживающей его сартр под подбородком, был кроваво-красным, тогда как у остальных камни были синими либо зелеными.