Полет ворона

Быстрые и ловкие руки схватили бандита за плечи, кто-то задрал ему рукав, и в луче света блеснуло стекло шприца.

– Ах вы с-с-с… – и голос атамана перешёл в хрип.

А на что этот деятель вообще рассчитывал? На допрос с адвокатом? И на суд присяжных? Ну-ну… ищите дураков…

С самого начала было понятно, что мы имеем дело не с выпускницами института благородных девиц. И никаких иллюзий относительно их возможной откровенности никто не испытывал. Поэтому и «колоть» их собирались самыми негуманными методами – с такой публикой церемониться нечего. Один фиг – в конце пути для каждого явственно просматривалась петля. Крови на их совести уже столько, что никакого иного варианта попросту не предполагалось в принципе.

– Там ещё кто есть? – поворачиваюсь я к особисту.

– Человек шесть. В разной степени потрёпанности – ребята особо не церемонились. Трое – обычные бандюки, их и наняли-то всего несколько дней назад. Думаю, что по завершении боя их тут попросту и закопали бы, без особых церемоний. Чтобы слухи особо не расползлись. Народа у атамана не хватало, вот и привлекли этих… одноразовых.

– То есть их можно и не допрашивать?

– Я переговорил… ничего интересного.

– Выдать им лопаты – пусть хоронят остальных.

– А потом?

– Сам разбирайся – мне что, с каждым разбойником душеспасительные беседы вести? Ежели кто свою пулю заслужил – туда и дорога. Если нет – пенделя под жопу, и пусть валит! Озадачь этим кого-нибудь, а тебе ещё атамана потрошить!



И верно – пусть этим делом занимается профессионал своего дела, а не такой вот дилетант, как я. Вести допрос – это вообще прерогатива контрразведки, а у меня есть и иные дела, ничуть не менее важные.

За навалившимися проблемами я даже перестал воспринимать время и, только когда в дверях появился особист, наконец-то посмотрел на часы.

Блин, три часа, однако, прошло!

– Ну чем порадуешь?

Николай осмотрелся по сторонам и, не отыскав ещё одного стула, подтащил к столу патронный ящик, на который и уселся.

– Ну… с чего начинать-то?

– Да с начала и валяй!

– Угу. Понял. Так вот – наш атаман, он как бы… словом, он не совсем настоящий бандит.

– Стажёр? Начинающий, так сказать, в нелёгком разбойничьем ремесле, так, что ли?

– Нет, – усмехнулся особист. – Заместитель директора «НИИ‐141» по хозяйственной части Колмогоров Павел Степанович собственной персоной. Банду возглавил по необходимости – как самый сведущий в данной теме человек.

– В смысле – как профессиональный головорез? Я-то, грешным делом, предполагал, что для этой цели проще уж главного бухгалтера использовать. Безжалостности ему не занимать, а всему прочему научиться недолго…

– Ну про данного товарища я не в курсе – наш клиент про него ничего не говорил. А задача у бывшего завхоза была простая – обеспечить производство необходимым сырьём и оборудованием. Их бывший сотрудник первого отдела успел, собака, пока от какой-то дряни не окочурился, наладить неплохую агентурную сеть среди окружающего населения, так что информация у них была. А наш клиент должен был выбирать тот караван, который им необходимо ограбить, – всего-то и делов!

– Даже так?! Агентурная сеть? Талант, однако! А расплачивались они чем?

А вот тут Николай помрачнел…



И с его слов постепенно нарисовалась следующая картина…



После ракетного удара по Крутоярску там всем пришлось солоно! Немногие уцелевшие мирные жители – из числа тех, кому посчастливилось попасть в глубокие убежища под лабораторными корпусами, – разом потеряли практически всё. На поверхности остались родственники и знакомые, хозяйство и личные вещи – обо всём этом теперь можно было забыть. Мало того что часть прилетевших ракет оказалась снаряжённой какой-то вредной гадостью, так ещё и из разрушенных корпусов много чего повыбрасывало в воздух. Не Старопетровск, правда, но и не особо-то лучше. Разве что масштабом поменьше… ну и без ядерного оружия как-то вот обошлось – повезло!

Надо отдать должное руководству института! Прекрасно понимая последствия ракетного удара по городу, оно озаботилось тем, чтобы в убежища попали не просто все подряд, а исключительно ценные для будущего выживания люди. Прочих же безжалостно оставили наверху – их судьба не представляла никакого интереса для руководства.

Уже на этом месте рассказа у меня возникло сильное желание дать в рыло пленному замдиректора. Удержало лишь то, что после применения спецхимии он всё едино ни хрена не мог соображать ещё почти сутки. Так что и никакой боли тоже не почувствовал бы…

Но – каковы же сволочи!

Увидев мою реакцию на свои слова, особист пояснил. Незадолго до наступления всеобщего трындеца в институт назначили новых «перспективных» руководителей. Долгое время стажировавшихся за рубежом и отличавшихся «передовыми и прогрессивными» взглядами. За что в своё время и огребли! Там вообще-то прилично им корячилось… и вовсе не за убеждения – был и прямой (в основном – финансовый) криминал. И это назначение, по своей сути, являлось некоей ссылкой – с возможностью хоть как-то загладить свою вину. Всё же их считали не совсем уж пропащими людьми…

Первое, с чего, собственно, и началась их работа, – это смена руководства первого отдела. Повезло – старый начальник как-то очень своевременно ушёл на пенсию. А новый… пошёл на поводу у «учёных с мировым именем».

Так вот и вышло…

Очухавшись после ракетного удара, часть населения попробовала было выйти наверх. Как уж так получилось, сейчас выяснить уже было невозможно – но им это удалось. И самое печальное, что часть из них успела вернуться назад…


Вспыхнувшую эпидемию с огромным трудом удалось победить только через полгода – ценою жизни почти половины обитателей бункеров. Пришлось бросить и часть помещений – их наглухо запечатали и даже частично подорвали и обвалили ведущие туда тоннели. Впрочем, легко не отделались – в той или иной форме переболели практически все. И последствия этого ощущались даже и сейчас – достаточно было посмотреть на лица и тела некоторых бандитов.

И руководители НИИ – «директорат» – начали осторожно зондировать почву наверху. Все понимали – долго под землёю не высидеть!

Работали радиостанции – начальство не сидело в неизвестности. И первое время обитатели институтских подземелий даже и не думали выходить на связь – участвовать в царившем наверху бардаке никто особо не рвался.

Руководство прекрасно понимало – придётся делиться! Уж продовольствием-то – как минимум! Но… «директорат» это совсем не радовало – перспективы для хорошей жизни как-то вот не просматривались. Разве что торговать… но чем?

Понятное дело, что все радужные мечты руководства института накрылись медным тазом – ничего особо полезного уцелевшие производственные мощности выпустить уже не могли. Да, оставались пока изрядные запасы продовольствия и снаряжения. В основном – чисто гражданского назначения. Вполне было можно продержаться достаточно долго – еды, в принципе, хватило бы. Так что продавать эти запасы тоже никто не рвался.

А что дальше? Запустить производство?

Теоретически – можно.

Некоторое оборудование располагалось в подземных помещениях и не пострадало практически никак. Хватало и электричества – автономные ядерные электростанции вообще изначально рассчитывались на гораздо большую нагрузку. Специалисты же, способные их запустить и обслуживать, большей частью уцелели. Их и спасали-то в первую очередь!

Так что линии вполне можно было задействовать. А вот что на них делать…

Часть сырья для будущего производства осталась в брошенных подземельях, и достать его уже не представлялось возможным.

– И они начали выпускать наркоту. Синтетику – тот же препарат «крышеснос», – сухо поведал особист.

Вот тут меня, что называется, торкнуло…

«Крышеснос» – или «К‐2», если по-научному, так у нас окрестили данную гадость. Синтетический наркотик, вызывающий стабильную зависимость уже после первого приёма. Данное зелье появилось относительно недавно, но уже успело стать дико популярным – барыги наваривали на нём очень даже нехилые проценты. С этим активно боролись – никакому князю и на фиг не впёрлись абсолютно безбашенные наркоши, способные на всё, что угодно, лишь бы получить очередную дозу.

Штука оказалась… словом, она была достаточно жуткой, чтобы ею вплотную заинтересовались практически все спецслужбы, независимо от их территориальной и государственной принадлежности. И цель тут была единой – закопать производителя этой дряни на несколько метров в землю. Живым или мёртвым – однохренственно. И залить сверху парой кубометров бетона.

Отличие от всех известных к тому времени наркотиков заключалось в том, что препарат не просто вызывал стойкую зависимость – он каким-то хитрым образом встраивался в метаболизм человека, делая невозможным его существование без употребления этой гадости. Иначе говоря, не принял дозу – можешь не есть. Еда попросту будет не полностью усвоена, и клиент элементарно отбросит коньки.

А с другой стороны, «кайф» от приёма был очень длительным. Эффект от дозы мог продолжаться до нескольких недель. Человек в подобном состоянии мог жрать вообще всё подряд – и это моментально усваивалось. Улучшалось зрение, обострялся слух, лучше работали мускулы, да и вообще… Наркоман, внешне никак не отличимый от обычного человека, мог с лёгкостью пробежать пару десятков километров по лесу, таща на своих плечах изрядный груз. А, например, рабочий в шахте мог махать кайлом почти полдня без особого напряга.

И всё это время человек испытывал необычайный душевный подъём и почти сексуальный оргазм от любых своих действий.

Жуткий эффект…

Другое дело, что эта фиговина буквально пожирала своего потребителя – человек мог «высохнуть» уже за пару-тройку месяцев. И процесс этот был необратим – законы природы нельзя обмануть даже при помощи таких вот препаратов.

Но кого волновало самочувствие рабов? За эти два месяца раб трижды оправдывал все расходы, связанные с его покупкой, транспортировкой и всем прочим. И именно при помощи работорговцев эта дрянь и получила столь широкое распространение. Иногда «торговые» караваны перевозили заодно ещё и партию наркоты. Так сказать, «полный сервис». Вот вам рабы, а вот и нужный препарат для повышения их трудоспособности.

«Бизнес» оказался невероятно выгодным!

Не надобно большого количества народа – каждый подвергшийся воздействию «крышесноса» пахал за троих-четверых. Пилить ли лес, копать ли землю – всё едино! За дозу наркотика человек готов был на что угодно.

И никаких тебе бунтов или возмущений – только вовремя давай нужную дозу! Тут ещё и на охране получалось экономить – рабы даже и не пробовали бежать. Где ты ещё можешь получить вожделенный наркотик? Кто тебе его даст «за просто так»?

Блин…

Так это что же получается?

Тот самый караван работорговцев, что мы встретили… они что же, тоже как-то связаны с этими самыми бандюками? Эх, невнимательно мы место боя осмотрели! Где-то они наверняка успели ещё и эту дрянь припрятать…



– То есть, – вопросительно смотрю на особиста, – вся эта шатия-братия жила исключительно продажей наркоты?

– И плотно сотрудничала с работорговцами. Рассматривался даже вопрос о создании временного лагеря содержания рабов в Крутоярске – хрен бы кто из князей туда сунулся с проверкой! Всем жить ещё охота… Но ввиду неблагополучной санитарной обстановки в тех краях эта затея понимания у «торгашей» не нашла. Слишком велики были бы возможные убытки в случае чего!

– А сейчас у них просто закончилось сырьё…

– Да. И поэтому они начали нападать на караваны с оборудованием и прочим снаряжением. Надо сказать, что тут они весьма преуспели – работорговцы подключили к ним ещё и свою агентуру. Так что сведения у них были достаточно точные. Не из первых рук, понятно, но тем не менее…

– Сколько их там всего?

– Точно установить не удалось – наша птица-говорун всё же иными делами ведал… Но, по его прикидкам, около шестисот человек ещё осталось. Руководство, хоть и частично сменившееся по вполне понятным причинам. Внутривидовая конкуренция в подобных условиях может быть весьма жёсткой! Охрана – около ста человек. И обслуживающий персонал.

Николай повертел в руках пистолетный патрон – он всегда так делал, если хотел сосредоточиться.

– Понимаешь, командир… Про нас, про особистов, много чего говорят… Мол, мы такие-сякие, жестокие да бессердечные…

– Ну мне ты это можешь не рассказывать – сам такой! Моим именем, чтоб ты знал, кое-где так и по сей день непослушных детей пугают. По делу говори.

– Я вот что скажу… Князья в этот вопрос лезть не станут – им тут жить. И кто знает, как глубоко эта сволочь, что в Крутоярске окопалась, тут корни успела пустить? А что они это сделали – и к бабке не ходи! Сколько лет отсюда рабы и наркота шли? И никто-никто так ничегошеньки и не увидел? Сомневаюсь я…

– А конкретнее?