Последний защитник для альвы

— Подождите… — префект шумно вздыхает, трет подбородок широкой ладонью. — Значит, вы утверждаете, что именно вы виноваты в смерти лорда Тьярви?

— Да.

— И готовы отвечать за содеянное перед королевским судом?

— Да, готов.

Ни тени сомнений.

Кружится голова. Ивен смотрит на Эйрика, и даже ей самой кажется, что все было именно так, как он горит. Невозможно врать так уверенно. Разве можно ему не поверить?

Только теперь ей страшно вдвойне. Агнар хочет крови. Они убьют его.

Так нельзя.

— Нет, подождите… — осторожно пытается она, но не успевает договорить.

— Заткнись! — бросает Эйрик так резко, что сердце уходит в пятки, холод сжимается в животе. Ивен вздрагивает, трясутся губы… нет…

Префект косится на Ивен, потом на Эйрика снова.

— Вы хоть понимаете, что говорите? — спрашивает он. — Вы… На что вы надеетесь? Насколько мне известно, отец лишил вас титула и даже имени. Выгнал. Вы вне закона. Если вы виноваты в смерти лорда Тьярви, вас повесят.

Эйрик кивает совершенно спокойно, равнодушно. Он был готов с самого начала.

— Я знаю, — говорит он. — Разве это что-то меняет? Я готов подтвердить все перед судом.

Префект хмурится. По его лицу видно, что все пошло совсем не так, как планировалось. Он пришел не за этим.

— Подождите, — говорит Хейдар неожиданно мягко, — сэр Гардар, могу я поговорить с вами наедине? Мы можем выйти?

Префект кивает, кажется, с легким облегчением. Выходит за дверь. И Агнар идет вслед за ними.

Ивен с Эйриком остаются.



Эйрик стоит неподвижно, отвернувшись, словно смутившись вдруг, словно он в чем-то виноват.

— Нет… — шепчет Ивен. Все это словно сон.

Эйрик вздрагивает. Поднимает на нее глаза, потом снова резко отворачивается. Решительно идет к окну. Замирает, повернувшись к ней спиной.

Он не готов сейчас это обсуждать. Все силы ушли на разговор с префектом.

Ивен осторожно подходит. Молча, тихо, прижимается лбом к его спине, потом щекой.

Его сердце бешено колотится.



* * *



— Ты молодец, — Хейдар подходит, хлопает Эйрика по плечу. — Так уверенно говоришь, что даже я бы поверил.

Лицо Хейдара все еще белое и осунувшиеся, но на губах уже заметна улыбка. Напряжение спало.

Эйрик смотрит на него.

— Они ушли, — говорит Хейдар. — Ты думал, они хотели крови? Нет, им не нужно лишних проблем. Они хотели денег. Получить выкуп по-тихому, не поднимая шума. Только и всего. Но твоя голова обошлась мне дешевле, чем голова моей дочери, — он почти смеется.

И слабость накатывает.

Все…

Все закончилось.

Эйрик судорожно сглатывает, пытаясь осознать, зажмуривает глаза.

— Хочешь выпить? — говорит Хейдар, и, не дожидаясь ответа, делает знак слугам. — У меня есть красное орское, кислое, но крепкое, то, что надо.

Ивен понимает, что подгибаются ноги. Она отходит в сторону, садится в кресло у окна. По щекам текут слезы.


Отец кивает ей.

— Испугалась? — спрашивает он.

Ивен всхлипывает.

— Ты тоже сядь, — говорит Хейдар Эйрику. — Уже все. Это было очень смело, хоть и необдуманно.

И потом, так серьезно.

— Я бы гордился таким сыном, как ты.

Эйрик поворачивается к нему. Словно не понимая… Только лицо вдруг белеет и что-то неуловимо меняется в глазах.

Хейдар улыбается.





Глава 22




Потом, на неделю его отправили рубить лес.

И даже не столько рубить, сколько просто подальше, пока все не уляжется. Да и немного работы на свежем воздухе — никому не повредит.

Он не отказывался.

Только Ивен не находила себе места.



Но вот сегодня он должен вернуться. Все должны вернуться.

Сегодня ночь зимних огней, ночь духов. Будет веселье, музыка и танцы у костра.

Ивен ждала этого дня. И она так хотела, чтобы Эйрик был рядом. Танцы… как в самый первый раз.

Весь день она наблюдала, как готовились во дворе — убирали, чистили, расставляли столы, украшали алыми лентами и расписными деревянными птичками. Складывали костры.

Это ведь альвийский праздник. То есть, когда-то был. Изначально — альвийский. Эти костры зажигали магией, в танце. Даже люди, еще до войны, специально приглашали альвов… Ивен вдруг подумала, что, наверно, могла бы все сделать сама, как полагается. Как в старину. Она уже пробовала потихоньку, огонь слушается ее. Тихонько, пока никто не видит, зажигала свечи и даже огонь в очаге. «Если это дано тебе, то не нужно бояться. Не нужно бежать от себя». Она так хотела верить… Но сейчас, перед всеми — не посмела бы. Магию лучше держать подальше от людей. Ее и так ненавидят.

Танцы. Она ведь танцевала вместе со всеми в Вальборге во дворце, там не сторонились ее. И музыка играла в сердце, и пела душа. А потом они прыгали через костер, и Эйрик, тогда еще совсем незнакомый, чужой, оказался рядом, подхватил ее на руки…

Здесь, конечно, все иначе. Но вместе с Эйриком… Ей так хотелось хоть разок, снова…

Ивен ждала.

Близился вечер, и люди начали собираться уже.

Ивен успела заметить лесорубов, которые уходили вместе с Эйриком. Но его самого не было. Даже проскользнула страшная мысль — вдруг он не придет? Он взял и ушел совсем, бросил ее. И как теперь?

Она стояла чуть в стороне, на ступенях, наблюдая. Отсюда хорошо был виден весь двор.

Накрывали столы, принесли бочки с элем.

Скоро выйдет отец и объявит начало.

Ивен все пыталась разглядеть.

Он должен быть здесь.



Ивен волновалась, и ругала сама себя.

Но хуже всего, когда она, наконец, увидела его.

Он появился в воротах замка, и две девушки рядом с ним. Такие девушки… В ярких нарядах, по случаю праздника. Красивые, высокие. Ивен никогда бы такой не стать. Каждое движение изящно, словно танец. Длинные волосы, волнами падающие на плечи и спину, черные, словно смоль, у одной, и золотые у второй. Черноволосая уверенно взяла Эйрика под руку, что-то увлеченно рассказывая ему. Золотоволосая смеялась, чуть пританцовывая рядом.

Эйрик улыбался им.