Последняя игра чернокнижника

— Пожалуйста, не злитесь, айх Ринс, — я напряглась. — Я приложила все усилия, чтобы выполнить свою задачу.

— Я не злюсь. Пока. Злиться я буду еще через шесть подобных ночей, если так и не найду никакого результата. Может, проще сразу тебя убить, чем тратить время на пустое?

— Нет-нет, — возразила я уверенно. — Это точно не проще!

Его мой ответ рассмешил, и оттого атмосфера разрядилась. Ринс смотрел в окно, вновь погружаясь в мысли:

— И айх Ноттен ничего не разглядел, значит, этого нет на поверхности. Отвезти тебя в орден? Они там иногда даже в младенцах магию способны разглядеть. Но почему тогда ни я, ни он… Но связь есть. Между тобой и этой Тамаркой, которая явно была белым магом в той степени, в которой вообще магия в вашем мире присутствует. Тогда эти — ты их назвала «ученые»? — по какому-то признаку смогли вас объединить. Что-то между вами было общим. Расскажи теперь все, что знаешь о ней.

Не так уж и много я знала, и, конечно, эта информация ничего его размышлениям не прибавила. А утро близилось, задолго до своего появления сдавливая мозг тяжестью. И айх смилостивился, окинув взглядом мой вид:

— Ладно, на сегодня хватит. До завтрашней ночи я подумаю, как строить разговор, чтобы в нем было больше пользы.

Уточнила недоверчиво:

— Я сейчас могу идти?

— А зачем идти? Тебе работать через полтора часа, лучше уж не тратить полчаса из них на то, чтобы добраться до своей комнаты. Или здесь только я практичный до цинизма? Можешь полежать… да хоть где.

— Я лучше пойду. Все равно моя форма внизу.

— Как хочешь.

Я поднялась на ноги, отметила разбитость, но уже через секунду вздрогнула и уставилась на него в изумлении.

— Что? — он повернул ко мне лицо.

— Вы сказали «полтора часа»!

— Да, — он просто признал, не понимая причины моего удивления.

— «Полтора часа», а не «почти цин»! Здесь никто так не говорит!

— А я сказал, — он улыбнулся. — Ведь я тебя слушал. Иди, а то ты теперь на восторг от моей обучаемости потратишь еще полчаса.

От восторга я была далека, но что-то в магии айха есть такое — улавливать самые ничтожные отголоски и их сразу запоминать. Как мое имя, которое никто здесь не может произнести правильно, будто оно такое непроизносимое, что только айхам подвластно. Где-то в этом и есть корень самой магии? Но думать мне уже было нечем. Я открыла дверь и сильно покачнулась — устояла на ногах, лишь крепко схватившись за ручку. Ну еще бы, пережить такой стресс, и сразу за ним — бессонную ночь. Через следующую ночь я буду выглядеть ходячим мертвецом, если еще так не выгляжу.

Айх, вероятно, видел мой недопируэт, и окликнул, вставая с кресла:

— А, из головы вылетело. Катя, подойди.

Рано обрадовалась разлуке. С трудом поплелась обратно, но сосредоточилась, когда Ринс взял меня за плечи и подтянул вверх, словно собирался поцеловать. Я уставилась на повязку, готова визжать, если он не рассмотрит на моем лице достаточно брезгливости.

— Рот открой, — попросил мягко, и из-за интонации не сразу дошел смысл.

Но когда дошел, я до боли сцепила зубы и помотала головой. Его это только рассмешило:

— Екатерина, срань бесова, Сергеевна. Ты моя рабыня, то есть просто исполняешь мои приказы. Хотя бы это правило до тебя дошло?

Я еще решительнее покачала головой. Конечно, отрицательно, хотя правило до меня дошло. Ринс вдруг перехватил меня ладонями за голову, сжал крепко, а палец запустил мне в рот, с какой-то чрезвычайной легкостью разжимая мне челюсть. Наклонился к самому лицу, заставив замереть от отвращения, но не поцеловал — это для моей психики было бы слишком, а сделал полный выдох мне в рот, не коснувшись губами. Отпустил так резко, что я упала на пол. Кашлянула и заметила вырвавшееся изо рта сизое облачко — очень сильно напоминавшее то, что я уже видела. Но теперь дымок был не мой, он ощущался незнакомым привкусом на языке.

— Все, теперь иди. Моего дыхания тебе хватит надолго. Скажешь, когда оно начнет заканчиваться.

Я летела вниз по лестнице, как птица с четырьмя дополнительными крыльями. Эффект сизого дыма мне уже был знаком, но этот мощнее в сто раз. Так и сила Ринса многократно превышает мою! Что же это означает? У меня есть такое же дыхание, но я не умею им управлять! Получается, моя магия похожа на его — значит, она тоже черная? Пусть и так, лишь бы мне помогала, а его не настораживала. Но ведь пока не убил, пока любопытствует, значит, будем двигаться в этом направлении и скрывать самое важное.

Мне даже уснуть не удалось, так переполняла энергия. И когда Ратия зычно оповестила весь коридор о подъеме, я уже была переодета в шлюховской наряд. Настроение от прилива сил неконтролируемо зашкаливало, но положительные эмоции я ограничивать не собиралась. За завтраком хотелось смеяться над Китти, которая вчера вечером меня потеряла. Но я не смеялась — чистосердечно хвалила за изменения: подруга все еще иногда ударялась в пафосную возвышенность, но нельзя было обнаружить ничего общего с той размазней, с которой я познакомилась. Она, оказывается, очень приятная, сообразительная и не такая уж слабая. Хороший человек. А здесь надо каждого хорошего человека в Красную книгу вносить и вдохновляться их именами. Мне пришлось сказать ей, что теперь я буду рассказывать айху о диких землях, потому в ближайшую неделю все прогулки со мной отменяются. Айх Ринс, дескать, очень заинтересовался нашими традициями и решил с моей помощью развеять скуку — не каждый день же кого-то пытать-убивать, иногда можно и просто послушать.

То же соврала и Скирану, которого встретила уже после обеда, когда выливала грязную воду в сточную трубу. Но эйох заметно опечалился этой новости:

— Семь ночей? — переспросил он уже в третий раз. — С владыкой? Я бы тоже послушал про дикие земли…

Я выпрямилась, вытирая руки о подол. Неужели влюбился? Да, говорил, что нравлюсь, но эти грустные и выжидающие глазки — уже слишком. А может, его мое короткое платье так сильно вдохновляет? Да я уже на себе пару десятков взглядов замечала, голодных от навязанной магией и личными качествами похоти. А если уже до этого прикида нравилась, то сейчас у него фантазии могли и взыграть. Вот только для дружбы такие мысли очень губительны, потому спросила прямо:

— Что тебя беспокоит, Скиран?

— Вчера поговаривали, что ты с Арлой куда-то шла. С наложницей.

— А-а, так ты решил, что айх меня в наложницы хочет взять? Нет, ничего подобного! Я ему в этом смысле даже не нравлюсь!

— Пока не нравишься, — сказал он удрученно. — Потому что даже сильные маги не обладают зрением крылатых.

— Каким еще зрением?

— Тем самым, которое позволяет видеть с высоты полета каждую мелочь. Люди на такое не способны, им ты кажешься обыкновенной. Но только не для эйоха. Но рано или поздно он может разглядеть, что ты очень сильно отличаешься ото всех женщин, — у тебя глаза цвета застывшей стали с прожилками из платины, у тебя идеальные изгибы тела, худоба эйоха не обманет, а твои волосы… ты знаешь, что у тебя в каждой волосинке есть три разных оттенка? Ты настолько красива в этой своей необычности, что даже мое племя не осудило бы, реши я выбрать такую подругу. Да за одни твои глаза тебе простили бы отсутствие крыльев.


Подругу? Я осторожно отступила. Этого мне еще не хватало. Я вскинула руку, как если бы собиралась остановить его от движения ко мне, хотя Скиран только разглядывал.

— Так, осади коней! Мне бы не хотелось, чтобы ты питал ложные иллюзии. Я тебя слишком ценю, чтобы жертвовать нашим общением!

— А зачем чем-то жертвовать? — он смотрел теперь на мои губы, и, я абсолютно уверена, в них тоже уже рассмотрел пятьдесят оттенков розового. — Я ведь ни о чем не прошу. Но мне не хотелось бы узнать, что самая красивая на свете девушка станет чьей-то временной утехой, пусть даже владыки. Он заслуживает всего, что имеет, но ведь ему должно хватить Арлы, Найри и прочих, коих друг от друга не отличишь.

— Ему и хватает! — заверила я, изображая веселый смех от его предположения. — Нет, Скиран, твой владыка всего этого не видит, и слава богу. Богине, в смысле. Меня даже айх Ноттен признал некрасивой, а он никогда не врет. Так что не переживай, — я вскинула палец вверх и поднажала: — И иллюзий не питай! Хотя за комплименты благодарю. Но лучше уж я здесь буду считаться уродиной, чем… как ты описал.

Я возвращалась с пустым ведром, думая не только о том, что сегодня работа идет быстрее некуда — хоть каждое утро к Ринсу бегай за дыханием, но и об осторожности с эйохом. Он все еще открытый и приятный парень, но мне хватает проблем и без его ревности.





Глава 13




Я не сразу после ужина отправилась к Ринсу — если уж быть точной, то ночь наступает ночью, а не вечером. Заскочила к Китти, чтобы обсудить прошедший день. Проблем с работой у нее не было, она выполняла обязанности принеси-подай-нарежь-помой на кухне среди таких же рабынь, тревожили ее только грузчики, которые иногда доставляли ящики с овощами и поглядывали на молоденьких кухарок. В том числе были среди них и те, с которыми мы имели несчастье познакомиться. Они пока не нарывались, но у волнения Китти были причины — по меркам этого мира она считалась прехорошенькой.

Вот и что ей советовать? Куда пинать и как визжать в случае нападения насильников? Но у некоторых людей, не обладающих опытом в стрессовых ситуациях, в моменты страха наступает паралич тела и мозга. Я, конечно, подкинула совет, который сама слышала не раз:

— Если зажмут тебя где, кричи: «Пожар!», Китти. На «помогите, убивают» все, наоборот, в норы прячутся, а вот на угрозу пожара не выскочит только ленивый. И да, бей, царапайся и ори, будто у тебя с крышей непорядок. Покажи им что угодно, но только не жертву.

Я и сама знала, что этого может оказаться недостаточно. Особенно когда нападающих несколько — в толпе люди подбадривают друг друга, потому даже самые большие лохи способны на зверства. Но вот зачем айх Ринс рядит красоток в эти платья? Одень Китти в приличную одежду, проблемы бы в несколько раз сократились.

Этим вопросом я и мучилась, пока шла к нему после того, как стемнело. К счастью, в открытом коридоре на этот раз наложниц не было, потому я спокойно прошла к знакомой двери и постучала, прежде чем войти.

Ринс был внутри — одетый в ту же белую рубаху, которая совершенно ему не подходила своей простотой. Такие должны всегда должны ходить в черном, чтобы не сбивать прицел для ассоциативного мышления. За широким развязанным воротом виделась часть груди с черной татуировкой, которую мне так и не удалось толком рассмотреть. При моем появлении айх отложил какую-то книгу на столик и развернулся ко мне.

— Вы и читать можете в повязке? — удивилась я, забыв его поприветствовать.

— Я все могу в повязке, Катя. Но обычно женщины предпочитают, когда я без нее.

Я вспомнила то, что меня давно заинтересовало:

— Арла, похоже, вас любит. Или так вас боится, что убедила себя в том, что любит. Не то чтобы мы с ней были большими подругами, но все же мне небезразлична ее судьба, потому спрошу, если позволите. Это настоящие чувства, или вы ей их внушили?

— А ты как думаешь?

Он провожал взглядом мое движение, пока я проходила к нему и усаживалась напротив — теперь получилось на край его кровати, поскольку он занял ближайшее к ней кресло. Ответила, хорошо подумав. В принципе, айх спокойно реагирует на честность, и мне от нее дышится легче:

— В моем мире это называется Стокгольмский синдром, айх. Это когда жертва начинает испытывать сначала понимание, а потом и любовь к своему мучителю. Что-то в голове у этих бедных женщин перемыкает, непроизвольно и не связано с какими-то хорошими сторонами их палача. Просто болезнь, полет кукухи над гнездом. Понятнее не объясню, я не специалист.

— Видимо, в твоем мире я был бы Стокгольмским королем.

— Это уж точно, — я невольно рассмеялась.

Ринс улыбнулся в ответ, но через секунду качнул головой:

— Нет, это не так, если я правильно тебя понял. Арла принимает страсть за любовь, а эти чувства многие люди путают. Если не быть строгим к определениям, то ее чувства — как и всех моих женщин — настоящие.

— Настоящие? — я не сдержалась от брезгливой усмешки. — Они ползали у вас под ногами! Я знаю, что такое страсть — она не опускает людей так низко.

— Выходит, ты не знаешь, что такое страсть. Ладно, об этом как-нибудь в другой раз. Приступим? Я нашел несколько косвенных способов проверить…

— Айх Ринс, — осмелилась я перебить. — Можно задать вам еще пару вопросов до того, как мы начнем?

— Кажется, ты переоцениваешь мое терпение, — вопреки сказанному, он продолжал улыбаться. И обескуражил, добавив: — Задавай. Два.

Я собралась и кивнула, соображая, что для меня узнать важнее прочего.

— Айх, почему у молодых рабынь такая одежда? Вы ведь сами знаете, что от вашей магии многие сходят с ума. Или вам просто доставит удовольствие, если какую-нибудь девицу изнасилуют?

— Именно из-за моей магии это решение и принято. Слыхала, что через несколько месяцев люди привыкают здесь быть? Так вот, происходит это потому, что я не ограничиваю, а поощряю их темные стороны — если они их осознают и научатся держать в узде, из них получатся хорошие работники, — он сделал короткую паузу. — Или мне доставит удовольствие, если какую-нибудь девицу изнасилуют.

— Во второе верится легче, — пробурчала я, не удовольствовавшись его ответом. — Даже интересно, сколько же людей пострадало? Статистику не ведете?

— Веду. Если ты радеешь о себе, то почти уверен — твоя магия тебя защитит.

— А если я не о себе? — я вскинула брови.

— О твоей подруге Китти? — удивил он тем, что в курсе наших с ней отношений. — Тогда ей придется выбирать — поддаться настоящей ярости для самозащиты, можно и с помощью магического фона, или стать очередной жертвой похотливых мужланов.