Последняя обойма

— Пять минут!

— Почему так мало?! Это очень важное для меня решение! Вы же не штаны предлагаете продать, а Родину!

— Так и быть, шурави! Думай десять минут. Но не больше!

— Договорились…





* * *


Ровно через десять минут переговорщик затребовал ответ:

— Шурави! Генэрал! Мы жыдем твоего отвэта!

Все это время Воронов сидел, стараясь не шевелиться. Страшный холод, постоянно стоявший в пещере, буквально подталкивал, заставлял двигаться или намекал, что пора подкрепиться остатками провизии. Но Андрею было не до этого. Он замер, вслушиваясь в доносившиеся снаружи звуки.

И, к сожалению, не слышал ни далекой стрельбы, ни гула авиационных двигателей.

— У меня еще один вопрос, — крикнул он знающему русский язык моджахеду.

— Какой?

— Мне нужны гарантии!

— Я тебя не понимаю, генерал! Какие еще гарантии?

— Элементарные. Гарантии того, что я действительно попаду в США, а не буду гнить в яме на окраине Асадабада.

Немного помолчав, переводчик раздраженно спросил:

— Что ты хочешь в виде гарантий? Я не понимаю!

— Хочу поговорить с представителем Соединенных Штатов. У вас же есть в основном лагере американский советник?

— Предположим, есть.

— Ну, так приведите его сюда!

— Так нэ пойдет, шурави! Это заиймэт много врэмени! Он очень далеко!

— Тогда свяжитесь с ним по радио! Это дело пяти минут. Подтащите рацию к пещере, и я с ним переговорю.

Данное предложение долго обдумывалось моджахедами. Воронов нервничал, растирал заиндевевшие щеки холодными ладонями и опять вслушивался в опустившуюся на склон тишину…

— Шурави! — позвал «лингвист».

— Чего тебе?

— Мы нэ можем выполыныть тывое условие!

— И что будем делать? — помедлив, спросил генерал.

— Выхады!

— Пошел к черту!

— Выхады, или мы выкурим тэбя из этой дыры!

— Попробуй!

Все это время «лингвист» кричал из-за груды камней, находящихся метрах в пятнадцати от входа в пещеру. Ни его, ни других «духов» Андрей не видел. Сам он вел переговоры, выдвинувшись из-за поворота пещеры. После поступивших угроз он поднял автомат и замер, готовый выстрелить первым…

Укороченный «калаш» не отличался выдающимися стрелковыми характеристиками. Особенно если в бою перегревался его «обрубленный» ствол. Но даже в самом плачевном состоянии на дистанции до сотни метров он стрелял вполне сносно.

Когда из-за камней показались сразу три головы — Воронов дал очередь, бросил туда же вторую гранату и моментально спрятался за поворот.

После взрыва и криков по пещере был открыт ураганный огонь. Закрывая лицо от летевшей отовсюду каменной крошки, генерал улыбнулся:

— Попал. Определенно попал!..






Глава пятнадцатая




ДРА; район в семи километрах к юго-западу от селения Руха

«Интересно, как долго в этой операции продлится «серия непредвиденных событий»? — размышлял капитан Воротин, ведя группу по вершине хребта за сапером Павловым. Обязанности лидера он решил взять на себя, так как Сашка Еремин здорово подустал. Снайпер Пищак прикрывал группу с тыла, а Славка Конышев с простреленным правым легким еле двигался под присмотром фельдшера Корниенко. Раненный в предплечье молодой боец также шел вместе с ними.

Вторым в группе двигался Еремин, за ним связист. В центре, как всегда, шли новички. Им пока не полагались «ответственные посты» в авангарде или арьергарде. Они еще должны были набраться опыта и заматереть.

В общем, группа шла в обычном порядке, если не считать образовавшийся лазарет. Сложись обстоятельства по-другому, Стас конечно же отправил бы их обратно на базу. Вызвал бы «вертушку», назвав координаты любой подходящей площадки. Или в нелетную погоду подошла бы «броня» в район предгорья; в этом случае вся группа пошла бы назад, и был бы полный нормалек.

Но в этой операции, увы, все шло наперекосяк. Начиная с отвратительной погоды и заканчивая шнырявшими по горам бандами. Шутка ли, за несколько последних часов группа напоролась на два вооруженных отряда! Это означало, что летчика искали не только советские поисково-спасательные группы, но и моджахеды. А раз так, то отправлять назад к долине раненых было чрезвычайно опасно.





* * *


Группа Воротина уже более двух часов находилась в районе, координаты которого передали из штаба армии. Это означало, что летчик находится где-то поблизости. Но где?

Разведчики медленно продвигались по вершине в северо-восточном направлении, ступая по выпавшему ночью снегу и пряча лица от порывистого ветра. Наступившее утро не принесло облегчения: температура не спешила подниматься, а ветер — стихать. Разве что прекратились осадки да видимость стала получше.

Станислав не торопился проскочить по вершине в поисках сбитого пилота по двум причинам.

Во-первых, не следовало забывать о раненых.

Во-вторых, требовалось тщательно осматривать заснеженную поверхность. Катапультное кресло было найдено, но ведь имелись и другие вещи пилота: парашют, защитный шлем, перчатки, планшет…

Все после обильного ночного снегопада, конечно, не отыщешь. А с довольно объемным шлемом, может, и повезет.

Остановившись, капитан оглянулся и посмотрел на подчиненных. Многие замерзли и выглядели уставшими.

Он открыл рот, чтобы объявить привал, но внезапный порыв ветра донес звуки, похожие на стрельбу.

Воронов покрутил головой, поднял руку, остановив людей, и замер. Даже перестал дышать, чтоб слышать каждый отдаленный звук…

Да, где-то дальше к северо-востоку определенно шел бой.

— Впереди стрельба! — крикнул своим Воротин. — Предлагаю еще немного продвинуться по вершине, остановиться и выслать разведчиков.

Группа двинулась дальше…





* * *


Впереди действительно постреливали. С каждым десятком шагов все отчетливее слышали хлопки выстрелов. Вряд ли это был ожесточенный бой — перестрелка то затихала, то вновь разгоралась.

Стас постоянно всматривался вперед — в каждый валун, лежавший на вершине. Видимость к утру стала получше и позволяла определять предметы на дистанции до пятисот метров. Однако, протопав по снегу несколько минут, капитан сделал вывод, что бой идет не на вершине, а ниже по склону.

Это открытие приободрило: сверху всегда ударить проще.

Он остановил группу и первым делом подошел к раненым.

— Вы как, ребята?

— Ничего, — буркнул в ответ медик. — Лишь бы кость потом правильно срослась.

— И я нормально, — в свою очередь сказал Конышев. — Временами побаливает в груди, а временами я вообще забываю, что ранен.

— Потерпите еще немного, — вздохнул Воротин и повернулся к Еремину: — Отдохнул? Со мной пойдешь?

Сашка никогда не унывал. Даже если другие еле волочили ноги и потом несколько часов приводили себя в порядок, он довольствовался коротким привалом и был готов протопать еще десяток километров.