Позывной «Крест»

От этих слов у миллионера засосало под ложечкой. Он принялся лихорадочно перелистывать в памяти, что он делал с момента попадания в этот проклятый гольф-клуб — что ел, что пил, где спал… все пошагово…

— Не волнуйтесь, Славик. Я пошутил, — успокоил его Мартин. — Мои друзья и партнеры давно привыкли к моим шуткам.

Взмыленный Кацельник тяжело выдохнул и плавными росчерками пера стал подписывать страницу за страницей дьявольского контракта.

Рядом стоял служащий в дорогом костюме-тройке с «брегетом» в кармане жилетки. Он переворачивал листы бумаги и прикладывал золоченый валик с промокашкой к каждой росписи владельца фармакологического концерна.





7


Лавров и Соломина, спрятав в камнях свои мотоциклы, пробирались к монастырю Гюмюшлер через колючие кустарники. Блестящие ягоды пираканты — желтые, красные, оранжевые — ярко выделялись на фоне вечнозеленых листьев.

— По-моему, мы там никого не найдем, — засомневалась девушка.

— Кто ищет, тот всегда найдет, — успокаивающе промолвил Виктор, шедший первым.

— Такое впечатление, что ты просто турист и хочешь посмотреть на фрески монастыря.

— Ну и фрески заодно, — согласился Лавров. — Одно другому не мешает.

Его спокойствие вселяло в спутницу уверенность. Она даже не подозревала, что Виктор находился в крайнем напряжении, просто не подавал виду.

— Какой ты инок? Ты самый настоящий диверсант, — засмеялась Саломея.

— Нет, игрушечный, — ответил Лавров. — Если завести, я еще и попрыгать могу.

С этими словами он подскочил к девушке, повалил ее, прикрыл ей рот ладонью и кубарем укатился куда-то в сторону с тропы.

Как раз вовремя. Из укрытия они наблюдали, как несколько мужчин, что-то тараторя по-турецки, прошли мимо них.

— Ну вот, а ты говоришь — фрески, — шепнул Саломее Виктор.

— Не двигаться! — послышалось над головой. Щелкнул затвор автомата.

Заросли пираканты раздвинулись, и Лавров с Саломеей оказались в окружении дюжины вооруженных молодых боевиков.

— Я ошибся. Эти фрески еще и с мозгами. Смотри, сколько их — раз, два, три, — пробормотал Лавров, за что получил прикладом в спину.

Саломея успела сосчитать, что над ними стояло как минимум шестеро бандитов. Она сгруппировалась, готовясь сбить с ног ближайшего автоматчика, обхватить его за шею, закрыться им, как живым щитом, а затем достать пистолет и открыть огонь, катаясь по земле, держа свою «подушку безопасности» ногами.

— Не вздумай, — прошептал Виктор, видя готовность девушки к драке. — Попасть к ним на базу лучше пленниками, чем трупами.

Их везли по горной дороге связанными по рукам и ногам.

— Теперь уже нет смысла скрывать, — вдруг сказала Виктору Саломея. — Заказчик — миллиардер Мартин Скейен. Он тоже охотится за дланью.

— Удивительно! Я понимаю, что в женщине всегда должна быть загадка. Но не до такой же степени, Свет! — с ироничным укором воскликнул Виктор. — Ты раньше могла об этом сказать?

— Я дура… Ох, какая же я дура…

— Ну, это ты слишком хватила. Ты просто дурочка. До дуры тебе еще расти и расти, — невозмутимо ответил Лавров.

— Нас в живых не оставят. Им нужна моя голова.

— Значит, так. Помалкивай, — шепнул Виктор. — Нам надо выиграть время.

— Заткнись, собака! — крикнул по-турецки сидящий рядом конвоир и пнул Виктора сапогом в бок.

— Не трогай его, Тарик! — одернул бойца чей-то строгий голос. — Челик велел привезти их живыми.

Начальник караула сидел здесь же, в кузове кабриолета-вездехода «Сузуки Самурай», который вез пленников и уже въезжал на территорию базы «Бозкурт».

Высеченный в скале монастырь Эски Гюмюшлер простирался вдоль косогора на полтора километра, при этом был расположен углом — этаким полупериметром. Пленников вытолкали из грузовика, развязали им ноги и повели вглубь базы.

Лавров, приподняв голову, заметил гироплан «Кавалон» вишневого цвета. Маленькое «воздушное такси» каплевидной формы с двумя пропеллерами весьма забавно смотрелось на территории бандитского лагеря.

— Опусти башку! — крикнул тот же нервный Тарик.

Виктор не понимал турецкого, но, догадавшись, чего от него хотят, повиновался.


Через прорубленный в скале проход их завели в огромный внутренний двор. Тут же располагалось несколько жилых помещений, склеп, кухня и столовая с глубокими резервуарами для хранения вина и масла.

На монастырских фресках полностью сохранились лики и даже глаза!

Да-да, глаза. Скольких глаз лишились лики святых, когда почти сто лет назад, выселив греков из Каппадокии, безумные религиозные фанатики из числа мусульман выкалывали глаза изображениям на фресках. Как это напоминает уничтожение церквей оголтелыми большевиками и современную войну с памятниками в отдельных странах! Полное варварское безумие!

И вот теперь здесь, в горном монастыре Эски Гюмюшлер, чудом уцелевшие глаза, будто живые, смотрели на несчастье, постигшее древнюю обитель с приходом этой скверны в образе «Серых Волков».

— Фрески! Совсем как я мечтал! — валял дурака Виктор, которого куда-то вели вместе с девушкой.

— Иди, иди! Шакал! — Кто-то ударил Виктора прикладом в спину.

— Ух, с-с-су… — чуть было не выругался тот.

Чтобы не сорваться и не натворить бед раньше времени, Лавров мельком отмечал изображения апостолов, которых не успел идентифицировать, а также сцены некоторых двунадесятых праздников.

Плоские низкие своды украшали большие кресты в окружении богатого и выразительного орнамента. Характерным мотивом были крупные виноградные гроздья.

Наконец пленников привели на самый верхний этаж пещер, откуда при помощи примитивной системы блоков и балок турки спускали вниз какие-то ящики. Связанных остановили, рядом бросили рюкзак Виктора.

Сквозь вырубленное в скале окно просматривались окрестности. Километрах в десяти отсюда виднелся город Нигде. Из глубины пещеры из-за решетчатой ширмы к Лаврову и Соломиной сзади подошел Альпаслан Челик. Он был одет, как торговец сувенирами на турецком курорте Кемер: гавайская рубаха, невнятные джинсы, дешевые сандалии.

— Ну, вот мы и встретились, Саломея Шестидесятая, — улыбнулся глава радикалов.

Саломея, будто не замечая фразы, отпущенной турком вместо приветствия, осматривала средневековые фрески и как бы невзначай произнесла, делясь с Виктором:

— Христиане изображали Создателя мужчиной, а божество женского пола низвели до роли тела-инкубатора. Ведь Марию даже не спросили, ее поставили перед фактом. Где свобода выбора?

«Умница. Делаешь все, как надо…» — подумал Лавров. Девушка была на удивление невозмутима. Это усыпляло бдительность врага.

— Я тоже так думаю, — сказал Челик по-английски.

На самом деле он ни слова не понял из того, что произнесла по-русски девушка, но произнес общую фразу, которая годилась в любом контексте.

— Что ты можешь сказать о женщинах? — наконец заметила турка Саломея и бросила на него презрительный взгляд. — Для вас, мусульман, они вообще ничто.

«Ну вот, понесло…» — недовольный Виктор смотрел, что будет дальше.

— Это ты мне так хамишь? — страшно улыбнувшись, спросил Челик Саломею. — Ты вообще понимаешь, с кем разговариваешь?

— Понимаю, — не меняя тона, ответила девушка. — Таких, как ты, тупых и храбрых, не сосчитать. Было, есть и еще будет. А я — всего лишь Саломея Шестидесятая, а не Челик три миллиона седьмой.

— А если я тебя просто зарежу, как грязную свинью? — спросил турок, взявшись за ножны, притороченные к джинсовому ремню.

Он уже предвкушал, как подойдет к девушке, возьмет ее за волосы и, проведя клинком по шее, пустит тоненькую струйку крови.

— А деньги потерять не боишься? — вклинился в разговор Виктор. — Я слыхал, за живых платят в два раза больше, чем за мертвых.

— Ты кто? — спросил главарь «Серых Волков», уставившись на Виктора.

— Тебе лучше не знать, кто я. Может плохо для тебя закончиться.

— Что-о-о? Ты меня пугаешь? — поднял брови Альпаслан.

— Нет, просто предупредил, — спокойно ответил Лавров. — Я здесь по делу, как ты догадался. У леди есть к тебе разговор, ее надо выслушать. Она приятнее, чем Скейен.

— Выслушать? — усмехнулся турок. — Чего ради?

— Мальтийский орден заплатит больше, чем какой-то там Скейен, — заверил его Виктор.

Альпаслан Челик ненадолго задумался, еле слышно хмыкнул и сказал, глядя на Лаврова:

— Что ж, идем.

Украинец шагнул за ним.

— Не ты, а мы с Саломеей, — остановил его турок.

— Будь благоразумен, туземец! — кинул вслед Виктор и тут же одернул себя: «Это было лишнее, Лавров».

— Вот зря ты это сказал, — засмеялся Альпаслан. — Хакан, развлеките нашего гостя.

В ту же секунду в комнату вошел экстремист, как показалось, высотой с пожарную каланчу. Голова у него была размером с пивной котел, как говорится в былинах.