Прежде чем мы стали чужими

Я обнял ее и привлек к себе. Она хотела, чтобы мы не спешили, так же как это было раньше – все эти дивные минуты в общаге, когда мы просто были вместе, танцевали, пели, играли музыку, делали фото. В этом вся проблема взрослых людей. Они не хотят тратить время, потому что уверены, даже в относительно нестаром возрасте тридцати шести лет их дни сочтены. И думают, что могут узнать кого-то насквозь, до души и сердца, поговорив с ним какие-то пять минут.

Я слегка отстранился и заглянул ей в лицо.

– У меня есть идея. Оставайся тут, располагайся, сними туфли, – я указал ей на полку с пластинками. – Выбери музыку. Я скоро вернусь.

Я выскочил из лофта, спустился на лифте, перебежал через улицу и за минуту бегом поднялся на три лестничных пролета. Рик Смит был единственным известным мне дилером в радиусе ближайших пяти миль. Я забарабанил в дверь.

Он открыл. На нем были спортивные штаны и радужная повязка на голове. Никакой рубашки. Для писателя за сорок, выходящего из дому лишь для того, чтобы выгулять своего кота Джеки Чана, он отлично загорел.

– Мэтт, приятель, в чем дело? – спросил он, слегка запыхавшись.

– Прости, Рик, я в неудачный момент?

– Нет, нет, ничего, я просто занимаюсь тай-бо.

– А, тай-бо. Это еще принято?

– Ну, не то чтоб это могло куда-то исчезнуть, братан, – это упражнения. Давай заходи. – Он широко распахнул дверь. Я никогда не был в его квартире дальше двери. Однажды я приносил ему сбежавшего Джеки Чана.

Мне показалось, я совершил путешествие во времени, и мне это даже понравилось. Все в его квартире было старым, но в прекрасном состоянии. Телевизор «Тошиба» в углу, поставленный на паузу, показывал Билли Блэнкса. Рик делал свои упражнения по очень старому видео с записью тай-бо.

– Это у тебя видик?

– Ну да, работает как часы. Чего ж я буду от него избавляться?

– Ну да.

Честно говоря, я ожидал, что в его квартире будет жуткий бардак, но все оказалось совершенно наоборот.

Он вышел на кухню и вытащил из холодильника бутылку с водой.

– Добро пожаловать в мое скромное жилище. Могу предложить воды, или, может, отвар из отрубей? У меня еще есть соковыжималка, можно сделать прекрасный свежий сок, если хочешь.

– Нет, Рик, спасибо. Ты очень любезен.

Он оказался помешан на здоровье. Я с тоской подумал, что мне бы стоило прочесть хоть одну его книгу, прежде чем бежать к нему и просить травы.

– Чему я обязан счастьем твоего посещения?

– Да, так я… эээ… даже толком не знаю, как сказать… Ко мне зашел старый друг, и мы…

– Вам нужно что-то, чтобы взбодриться?

– Точно! – Я указал на него пальцем, словно он только что выиграл в Верный Ответ. Никто больше не говорил «взбодриться», но какое это имеет значение.

– А с чего ты взял, что у меня есть? Ты думаешь, я дилер, или что? Ты думаешь, я распространяю наркотики? – Выражение его лица было непроницаемо.

– О, черт. – Я мог бы поклясться на Библии, что каждый раз, когда я встречал его, у него были красные отекшие глаза и от него разило травой.

– Ха, братан, вот я тебя и поймал! Я просто шучу, – заржал он и, проходя мимо, хлопнул меня по плечу. – Секунду.

Он вернулся, держа в руках медицинский контейнер без надписей. Внутри проглядывались упаковки. Поднеся его к моему носу, он сказал:

– Слушай, и слушай внимательно. Это Кинг Куш. Медицинская марихуана. Я достал ее в единственном распределителе медицинской марихуаны на Восточном побережье. Взял напрокат машину и проехал всю дорогу до чертова Мэна, чтобы достать эту хрень. Не давай никому и не трепись кому попало, ясно тебе?

Его глаза-бусинки смотрели на меня, словно лазер, прожигая насквозь.

– Рик, я даже не знаю. Ты начинаешь пугать меня.

– Оно суперсильное. Тебе понравится, еще скажешь мне «спасибо».

Из комода он вытащил стопку бумаги и протянул мне:

– Надо?

– Хм, да, – я взял бумаги и травку и распихал по карманам.

– Сворачивай потоньше, и выкури со своим приятелем сначала половину, а потом посмотрите, как пойдет.

– Слушай, а если мой приятель – невысокая, хрупкая женщина?

– Нормально. Женщинам это нравится.

Уже идя к двери, я обернулся:


– Рик, не знаю, как тебя и благодарить.

– А, не волнуйся. Считай, я расплатился с тобой за то, что ты нашел тогда Джеки Чана.



В своей квартире я нашел Грейс сидящей на диване. Ноги в колготках она закинула на кофейный столик. Она поставила играть Колтрейна, ее глаза были закрыты, а голова откинута на спинку дивана. Она выглядела так, будто находится дома. Боже, я ее люблю.

– Смотри, что у меня! – я показал ей траву.

Она взглянула.

– Мы накуримся и будем плясать?

– Предпочтительно голыми.

– Не пытай свою удачу.

Я опустился возле столика на колени и скрутил довольно корявый косяк. Грейс наблюдала за мной, не переставая хихикать.

– А ты не смейся.

– Пусти, дай лучше я.

Она взяла новую закрутку и свернула прекрасный, ровный, тонкий, тугой косяк.

– Грейси, где это ты так научилась?

– Мы с Тати иногда это делаем. Точнее, в каждое первое воскресенье месяца.

– Ты шутишь? Нет, это только Татьяна может выделить специальное время, чтобы курить траву.

– Ага, есть вещи, которые не меняются. – Она раскурила и затянулась. Удерживая дым внутри, она выговорила тоненьким голосом: – Да никто и не хотел бы этого.

После того как мы покурили, все вокруг стало слегка размытым. Я включил «Суеверие» Стиви Уандера, Грейс поднялась и начала танцевать. Ее волосы развевались, а я смотрел на нее в оцепенении, не понимая, как, черт возьми, я мог позволить ей исчезнуть из моей жизни.

– Мэтт, потанцуй со мной.

Я встал, и мы танцевали, пока песня не кончилась. После нее началась «Ты солнечный свет моей жизни». Мы замерли, глядя друг на друга. Потом Грейс не выдержала:

– Это дурацкая песня.

– Грейсленд Мэри Старр, это великая песня. Это классика.

Я схватил ее и закружил, а потом притянул к себе и сделал несколько нарочитых танцевальных движений.

– Портер.

– Что? – Я сделал вид, что не расслышал. – Музыка слишком громкая, что ты сказала?

Она отрицательно потрясла головой и позволила мне закружить ее в танце. Мы плясали, пока у обоих не закружилась голова.

Часом позже мы сидели на полу в моей кухне, уминая сыр и виноград. Грейс опиралась спиной о холодильник и вытянула ноги вперед, а я, в той же позе, напротив, опирался о дверцу шкафчика.

Она подкинула вверх виноградину, а я поймал ее ртом.

– У меня есть одна идея… – начала она.

– Давай.

– Давай поиграем. У тебя есть повязка?

Я приподнял бровь.

– Нет, это не то, что ты подумал.

Я вытащил из ящика длинное красное посудное полотенце и сунул ей. Она встала на колени, наклонилась и завязала мне глаза.

– Грейс, ты меня пугаешь.

– Мы будем играть в «Угадай, что я положу тебе в рот».

– Господи Иисусе. Название мне уже нравится.