Девушка с белым лицом

- Я не убивал, я мстил! - Глаза Силуминова светились, как зеркала, в которых отражался костер под адским котлом.

- Это Черепанов думал, что ты мстишь, а тебе нравилось убивать. Когда он это понял… Когда ты убил его помощника, понял. Ты и его убил.

- И тебя убью! - разозлился Силуминов.

- Дед, ты же обещал! - Рита поднималась с кресла медленно, угрожающе. Силуминов не рискнул оставлять ее за спиной, отступил назад, поворачиваясь ко мне боком, а к ней передом. - Не могу я тебя отпустить, дочка, - сказал он.

- Но мы же говорили!

- Говорили, говорили… А о чем не говорили?

- О чем?

- О том… Ты ничего не знаешь, - покачал головой Силуминов, трагическим тоном обращаясь к Рите.

- Чего я не знаю?

- Я знаю, - сам от себя того не ожидая, сказал я.

На самом деле сказать мне было нечего, просто захотелось напугать сумасшедшего старика.

Силуминов глянул на меня - как будто нож в живот всадил.

- Что ты знаешь?

- Знаю, - уже более уверенно сказал я.

Силуминов мог убивать из мести, он приговаривал и казнил убийц Елены Тихомировой, которую, как думала Рита, считал своей дочерью. Но Лена ему дочерью не была, а вот к Рите он мог прикипеть намертво. Потому и ревновал меня к ней, и даже пытался убить… Он маньяк. Он самый натуральный маньяк, и сколько раз я уже думал об этом. Плевать он хотел на Лену, им двигало желание убивать, а ее смерть давала отличный повод. Маньяк он и сегодня еще раз доказал это.

- Ничего ты не знаешь, - усмехнулся Силуминов.

- Значит, хочу знать.

Силуминов убивал из мести, он маньяк, у которого был повод - все это так, но эти рассуждения хромали от недостатка логики. - Да, был такой киножурнал «Хочу все знать». Я тоже когда-то пытался искать истину…

- Истина, истина, - в раздумье проговорил я. - Шпатов знал истину.

Я вспомнил, о чем говорил оперативник перед смертью. В голове щелкнуло, где-то в глубинах сознания вспыхнул свет. На этот огонек я и должен был идти.

- А я его убил. О чем очень сожалею, - глянув на Риту, сказал Силуминов.

- Может, и сожалеешь, - кивнул я. - Если не маньяк…

- Я маньяк?! Может, и маньяк.

- На Рите помешан.

Моя голова была забита мыслями, как улей пчелами, но я старался вылавливать только тех, которые летели на свет.

- Может, и помешан.

- Потому и отдавать не хочешь… А у Лены детей больше не было… Может, она хотела забрать у тебя Риту?

- Что?! - озверел Силуминов.

Определенно, я задел старика за живое, значит, не зря мне пришел на ум Шпатов.

- Приезжала к тебе, хотела забрать Риту с собой, - размышляя вслух, гнул я свою линию.

- А ведь мама приезжала, - сказала Рита. - Мне тогда всего два годика было.

- Кто тебе такое сказал? - испуганно спросил Силуминов.

- Бабушка.

- Какая она бабушка? - скривился старик. - Всю жизнь хвостом крутила. И твой отец такой же непутевый…

- И папа говорил, - закивала Рита.

- Когда он тебе говорил?

- А ты на него накричал. И прогнал. Я маленькая была, но помню…

- Ничего ты не помнишь!


- Ты всех от Риты отгоняешь, никому ее не отдаешь, - сказал я.

И вся накопившаяся в Силуминове злоба хлынула на меня:

- Убью!

Старик стоял в дверях, правым боком ко мне, из этого положения он и попытался выстрелить, но я успел запрыгнуть на диван, прижимаясь к стене. Грохнул выстрел, но я уже заскочил в «мертвую зону». Силуминову нужно было сделать шаг вперед, только тогда он сможет вытянуть руку вдоль стены и пустить в меня пулю. А я должен был вцепиться в эту руку и постараться выбить пистолет.

Сама ситуация требовала такого хода, и возможность у меня была, но мягкий диван сыграл со мной злую шутку - прогнулся под тяжестью тела, и я стал терять равновесие, а вместе с тем и драгоценное время.

На помощь мне пришла Рита: она вскочила, разогналась и с силой толкнула деда в плечо. Он ударился спиной о дверной косяк, но при этом, скорее случайно, чем намеренно, ударил Риту по голове левой рукой. Она упала, а я, восстановив равновесие, набросился на него, вцепился в правую руку. Пистолет выстрелил, пуля попала в часы, сбила их со стены.

- Сволочь!

Мне удалось выбить пистолет, но Силуминов сунул руку под левую штанину, а там нож, для меня это - смерть. Я вспомнил про топор, который бросил в соседней комнате, рванул за ним, даже смог поднять его с пола. Но за спиной послышался смачный щелчок - старик передернул затвор второго трофейного пистолета. А окно, которым я однажды уже воспользовался, было открыто. За Риту я мог не переживать: все внимание Силуминов сосредоточил на мне.

Топор из рук я выронил, зато не застрял в окне, вывалился из него руками вперед, быстро поднялся и рванул к лестнице, по которой можно было спуститься в воду. Силуминов выстрелил вслед - меня спасла скорость. Но в пистолете оставалось как минимум еще семь патронов, значит, останавливаться никак нельзя - только разгоняться, только прыгать.

Я был уже над водой, когда пуля нагнала меня. Но сила тяжести тянула меня вниз, и выстрел всего лишь срезал волосы и обжег кожу на макушке. Я плюхнулся в озеро, снова вспомнил об утопленном ружье и поплыл к нему. Вдруг мне повезет, вдруг я смогу найти его сразу.

Но нашел я только скользкий обломок ветки, потихоньку разлагающийся в иле. А Силуминов нашел меня и спрыгнул с мостика в воду. Он метил ногой в голову, но попал в плечо, и я оказался под водой.

Старик схватил меня за шею. Вот сейчас я в полной мере мог почувствовать себя Еленой Тихомировой в тот момент, когда ее топили. Силуминов держал меня крепко, сам на ногах стоял твердо - не было никакой возможности вырваться.

Я уже почти задохнулся, когда он выдернул мою голову из воды. Я с жадностью хватанул ртом воздух, от резкого притока кислорода голова закружилась до сильной тошноты.

- Ну так что, отдать тебе Риту? - ревущим голосом спросил он.

- Лене ты ее не отдал! Лену ты утопил!

- Ах ты щенок!

Силуминов с силой тряхнул меня, но при этом поскользнулся, потерял равновесие и разжал руки. Я с головой ушел в воду, носом зарылся в ил, руки нащупали на дне ремень.

Сумасшедший старик снова навалился на меня, не позволяя вынырнуть, но мои руки уже добрались до ружья, к которому крепился ремень.

Ружье выскальзывало из рук, у меня все никак не получалось приставить его стволом к Силуминову, а когда я все-таки смог это сделать, потерял возможность нажать на спусковой крючок. А старик держал меня за шею двумя руками, шансов поднять голову не было никаких.

И все-таки я смог нажать на спуск, курок сработал, но, увы, ружье не выстрелило. Все-таки намок порох, или вода снизила силу удара, с какой боек врезался в капсюль.

Силуминов тряхнул меня, как будто проверяя, жив я или нет, ружье вывалилось из рук, но ремень каким-то чудом зацепился за палец. А толку? Ружье я кое-как удержал, даже смог подтащить к себе, приставить ствол к телу, но какой в этом смысл, если оно не стреляет? Нажимая на второй крючок, я мысленно попрощался с жизнью.

Но ружье неожиданно выстрелило, оглушив меня. Силуминов дернулся, разжал руки, я вырвался и вынырнул. Барабанные перепонки стонали от боли, голова со звоном раскалывалась, хотелось поскорее добраться до берега, лечь на землю и лежать, не шевелиться.

Старик вцепился в меня слабеющей рукой, то ли удержать хотел, то ли прицепом добраться до берега.

А еще появилась Рита, подплыла к деду, схватила его. Я слышал ее голос, но не разбирал слов, настолько сильно ударил мне по ушам подводный выстрел.

Мы вытащили деда на берег, уложили на траву, Рита задрала край пробитой жаканом рубахи, глянула на кровоточащую дырку в животе.

- Я за бинтами! - крикнула она, поднимаясь.

Но дед смог поймать ее за руку, притянул к себе.

- Не надо.

Слух вернулся ко мне, я мог слышать голоса его и Риты.

- Ну нет!

Она вырвалась и бросилась к дому, а Силуминов уставился на меня гаснущим взглядом. Как будто катер к причалу пришвартовал - на вечную стоянку.

- Я скажу, а ты помолись за меня, - пробормотал он.

- Говори.

Старик умирал, но жалости к нему я почему-то не испытывал. Каких-то несколько минут назад это чудовище убивало меня. А Шпатов? А Черепанов?

- Ты правильно все сказал, я не хотел отдавать Риту… И Лену я убил… Поехал к ней, хотел поговорить, смотрю, ее сажают в машину, куда-то везут… Я бы ее спас, но я потерял этих подонков, с трудом нашел… Поздно нашел. Лена уже плавала в воде. Я думал все, а она была живая… - Силуминов говорил, зажевывая слова, дыхание тяжелое, воздуха явно не хватало. - Я откачал воду из легких, пусть, думаю, живет, а потом взял и… Как будто черт за руку дернул… До сих пор не могу себе этого простить… Поэтому и мстил… Чувство вины мстило… Хотел загладить…

- Ты Рите отомстил - вырастил из нее убийцу.

- Убивал я… Всех убил, остался только один… Рита не убивала… - Силуминов хотел мотнуть головой, но у него уже не было на это сил.