Путь борьбы
Часть 21 из 47 Информация о книге
– Так это он! – воскликнул Литвинов, и в глазах его вспыхнули зловещие огоньки. Джеймс Кинг довольно усмехнулся про себя: «Я правильно сделал, что сохранил ему жизнь. Этот на всё пойдёт ради мести! А когда Торино канет в лету, я с ним рассчитаюсь…» *** Тремя часами ранее. Кинг оказался в своём загородном доме, Литвинов лежал на полу у его ног… В это время зазвонил мобильный телефон. Это был Алесандро Торино. Начальник, как говорится, своего подчинённого вызывал на ковёр… Тогда Кинг связал Литвинова, запер его в подвале и… вскоре очутился в Вашингтоне. – Джеймс, – сказал ему итальянец, – тот, кого мы называем врагом номер один, обнаружен! – Это хорошая новость, шеф, – проговорил с улыбкой на губах Кинг. – Его задержали? – Нет, в последний миг он ушёл от нас, – Алесандро Торино исподлобья глядел на своего собеседника, но Кинг сохранял невозмутимое спокойствие. – Полиция допросила очевидцев, и вот, что стало известно. Некто в шляпе и очках ударил русского рукоятью пистолета по голове, а потом вдруг исчез вместе с ним… – И кто же это может быть? – не моргнув и глазом, проговорил Кинг. – А у вас разве нет версий? – Я понятия не имею, что там случилось! Неужели вы на меня думаете? – Я думаю о той способности, которой наделил вас наш господин… Разговор перешел на повышенные тона. – А что вам до нее? – грубо парировал Кинг. – Думаете, только у меня одного такая способность? Если вы подозреваете меня, то скажите прямо, а не ходите вокруг да около! – Успокойтесь, Джеймс, никто ни в чём вас не обвиняет, – сухо отозвался итальянец. – В таком случае я могу идти? – Ступайте. «Проклятый макаронник! – думал Кинг, покинув кабинет своего начальника. – Но ничего, тебе недолго осталось жить. Сегодня Джим уничтожит тебя!» Кинг вернулся в свой загородный дом и сошёл в подвал, где на дубовом стуле с высокой спинкой, вмурованном ножками в бетонный пол, сидел, свесив голову, Литвинов… Первым желанием Кинга было расправиться с назойливым русским, который представлял угрозу как для него, так и для организации, которой он служил вот уже более ста лет. Но кошки скребли на душе у этого американца. «Торопиться не стоит, – подумал он, – пусть сначала Джим выполнит поручение моё!» *** Тем временем, Джеймс Стивенсон был в Вашингтоне… Он любил американскую столицу, этот тихий провинциальный городок, известный своими музеями и достопримечательностями, где можно отдохнуть от шумного и суетливого Нью-Йорка. Но на сей раз Стивенсона в Вашингтон привело дело, – поручение, которое он поначалу воспринял как шутку. Американцы горазды посмеяться и крайне неразборчивы в юморе… Но Стивенсон, взглянув на мрачное лицо Кинга, понял, что тот говорит серьёзно. – Ты веруешь в Бога, ты устоял в истине и не запятнан служением дьяволу. А потому можешь изгнать дух, живущий в нём, и лишить его силы. Ему уже пятьсот лет, и едва дух выйдет из него, он угаснет на твоих глазах… от старости! Теперь Стивенсон постучал в дверь двухэтажного особняка, в котором последние двадцать лет жил Алесандро Торино… По документам этому весьма незаурядному человеку было пятьдесят четыре года. Он якобы родился в Италии в конце прошлого столетия и переехал с родителями в Америку. Учился в спецшколе ФБР и служил в Бюро. Позднее работал в секретном разведывательном агентстве США, пока не пересел в кресло советника президента по национальной безопасности… Секретное досье на Алесандро Торино было доступно немногим, но и оно содержало изрядную долю лжи. Послышались шаги… Открыл дверь высокий смуглый человек. Он улыбнулся и объявил: – Я вас ждал, мистер Стивенсон! Вы меня разве не помните? Мы с вами встречались однажды в Чикаго, – тогда вы были при смерти… Стивенсон на мгновенье опешил: – Так, это были вы? – Что ж мы стоим? Проходите в дом, будьте гостем моим! Итальянец исчез в длинном тёмном коридоре, оставив дверь открытой. А Стивенсон, собравшись с духом, вскоре последовал за ним и оказался посреди просторной гостиной. Итальянец сидел в кресле у камина, глядя на пламя, пожирающее сухие поленья. – Садитесь, мистер Стивенсон, – повелительным тоном сказал он, указав рукой на кресло, что стояло рядом. Американец повиновался, но потом вспомнил, что привело его в этот дом, и вскочил с места, – он выхватил из кармана распятие и быстро прочел на латыни молитву «Отче наш», после чего громко выкрикнул: – Именем Господа повелеваю тебе – выйди из него нечистый дух! Стивенсон наивно ожидал, что итальянец взвоет истошным голосом и забьётся в припадке, как это описано в Евангелиях. Но… хохот сотряс стены дома Торино. Хозяин от души посмеялся над самозваным экзорцистом. – А где святая вода? А отчего ты не спросишь имени беса, что сидит во мне? «Моё имя легион, ибо нас много!», – издевался над американцем Торино. Тогда Стивенсон густо покраснел и готов был сквозь землю провалиться… – Эх, ты, горе-экзорцист! – воскликнул Торино и прекратил, наконец, смеяться. – Надо читать Библию внимательно! В Писании что сказано? «Бес изгоняется молитвами и постом». А вы когда-либо в своей жизни постились? А часто вы обращаетесь к Богу с благодарственными молитвами? Садитесь. Мы побеседуем… Стивенсон покорно сел. Ему было стыдно. Он жалел, что пришёл сюда. – Я знаю, кто вас подослал ко мне. Этот человек плохо кончит… Помяните моё слово! И знайте впредь, для изгнания бесов ничего не нужно, кроме одной лишь веры… – как сказано в Писании, – хотя бы с «горчичное зерно». Увы, праведников в этом мире осталось совсем немного! А вы обычный человек, склонный к сомнениям, слабый по природе своей! Итальянец сделал паузу, а потом, не отрывая взора от огня, продолжил: Когда-то моя вера была столь сильна, что демоны трепетали предо мной! А всё началось давным-давно, в 16-м веке… Глава третья. Добро и зло Я родился в 1558 году в Турине. Наша семья из древнего дворянского рода попала в немилость к новым властям, и мы бежали в свободную Венецию, где на те деньги, что удалось вывезти из Турина, отец занялся торговлей пряностями. Прошли годы… Мои родители купили большой дом в центре города. Но отец подолгу пропадал в плавании, а однажды и вовсе не вернулся из путешествия на Восток. Говорили, его корабль подвергся нападению пиратов, коих в те времена в Средиземноморье было великое множество! Итак, в пять лет я потерял отца… Мама, будучи ярой католичкой, воспитывала меня в строгости и рано обучила латыни. Я помню, как изо дня в день слово в слово пересказывал ей тексты Священного Писания. Когда я старался, она хвалила меня, когда я забывал или ленился, сурово наказывала меня… Но за всё это время я не сказал ей ни одного слова в упрёк, будучи от природы скромным и тихим! Я всё терпел, чувствуя её любовь, которая подчас была сопряжена с розгами… Потом увлёкся чтением и вскоре все четыре Евангелия знал наизусть! По воскресеньям мама водила меня в храм, где я покорно выслушивал мессу… Однажды я увидел человека, сидящего с протянутой рукой на площади возле собора. Мама подала ему несколько дукатов. Моё внимание привлекли его глаза, неподвижные и тускло устремлённые куда-то вдаль. Мама сказала, что этот человек слеп от рождения. Внезапно лицо его исказилось и скривилось в злобной ухмылке. Нечто тёмное, мохнатое и грязное взглянуло на меня… Я шарахнулся от него в сторону, но тотчас видение пропало. На площади сидел еще один слепой нищий, – с добрым простоватым видом. Что-то подвигло меня подойти к нему, и тогда я коснулся руки его и вдохновенно провозгласил: – Выйди из него, нечистый дух! Он сотрясся и с пеной на губах рухнул на мостовую… Мама схватила меня за руку и потащила домой, а там примерно наказала розгами. Но неделю спустя мы видели того нищего зрячим! С тех пор она больше не поднимала на меня руки своей… Однажды мама захворала. Жуткий кашель и рвота измучили её до изнеможения, она осунулась и похудела. Доктор опасался, что это чума… После его ухода я подошёл к матери, взял её за руку и тихо прошептал: – Мамочка, верь в Господа, и ты поправишься! Тогда она слабо улыбнулась мне, и вскоре – о, чудо! – пришло исцеление. Доктор был немало удивлён. На сей раз обошлось… В школе, помимо схоластики, я изучал древнегреческий и произведения античных авторов. Вергилий, Овидий и Гораций открыли новую страницу в моей жизни! Вскоре я приобщился к литературе Нового времени, упивался чтением стихов Данте и Петрарки, часами просиживая в библиотеке Сан-Марко. Поэты эпохи Возрождения воспевали любовь и красоту земной женщины… *** Мне было тринадцать лет, когда снова проявился мой необыкновенный дар исцеления. Надо сказать, в тот год Венеция воевала с турками… В городе жила уважаемая семья по фамилии Маркато. Мужа звали Антонио, его жену – Мария, у них было двое детей: сын – по имени Пьетро и десятилетняя дочь Паола. И вот Пьетро отправился добровольцем на флот, в бою показал себя бесстрашным воином и был легко ранен в ногу. По возвращении в Венецию его чествовали во дворце дожа как героя. Но вскоре рана, полученная на войне, воспалилась, и началось нагноение. Все доктора в один голос твердили об ампутации… Мама хорошо знала эту семью, а потому, проведав об их горе, и привела меня в дом Маркато. Тогда я впервые увидел сеньору Марию. В тот день предо мной явилась не любезная светская женщина, а убитая горем мать, которая была не в силах сдержать своих рыданий при посторонних. Мне искренне стало жаль её. – Сеньора, – сказал я, – верьте, и всё будет хорошо! Она окинула меня удивлённым взором. А мама рассказала, как я когда-то вылечил её. И тогда сеньора Мария взяла меня за руку и провела в комнату к своему сыну Пьетро. Тот лежал в страшной лихорадке и бредил во сне… Маленькая девочка сидела в изголовье его кровати и с беспокойством глядела на него. Заметив нас, она почти опрометью выбежала из комнаты.