Путь самурая

Шоферюга никому не интересен, незачем его специально гнобить моему высшему руководству, потому я легко повернул дело, опросив участников конфликта так, как надо, заодно пригрозив привлечь к ответственности и другую сторону этого самого конфликта. Чтобы неповадно было провоцировать честных, но вспыльчивых граждан.

Ох, коммуналка! Если бы я там жил, сам давно кому-нибудь башку отвернул бы. Терпеть не могу коммунальное хамство! И ведь не денешься никуда, если досталось такое жилье! Не пойдешь же жить под открытым небом! Бррр… не дай бог никому эту клятую коммуналку!

По другому адресу, в частном доме, жила вполне себе сочная мадам лет тридцати с гаком, одетая по случаю визита участкового в обтягивающие ее крепкий упругий зад полосатые белые штаны. Полоски вдоль стройных ног визуально удлиняли эти самые стройные ножки, и вид со стороны был очень даже соблазнительным. Бес сосредоточенно и настойчиво толкал меня в нужное ребро…

Дама просила оградить ее от поползновений бывшего мужа, который постоянно домогается ее сочного тела, являясь за полночь в нетрезвом виде и делая заявления о желании совокупиться с его пусть теперь незаконной, но все-таки любимой женой. А когда не получал искомого коитуса – пытался сломать двери. Это благо, что они укреплены предусмотрительной мадам. Иначе не желаемый ею коитус с бывшим супругом настиг бы ее в самое ближайшее время.

В процессе беседы выяснилось, что она хочет устроить засаду, дабы мужа настигли за совершением очередного дебоша и отправили туда, куда Макар телят не гонял. А еще она явно желала, чтобы в засаду засел симпатичный участковый вроде меня, и она будет греть его своим пряным телом, бодря и заряжая энергией Тантры, насколько хватит ее женских любовных сил. Видимо, это был некий вариант взятки, чтобы простимулировать меня к активной работе.

Мысль вообще-то верная, вот только оплата ею выбрана не очень-то и дельная. Ну не хочется мне спать с этой дамой, чтобы потом отбиваться от ее мужа, ломящегося в правильно укрепленные двери.

Да еще и сын есть у дамочки – достаточно взрослый и все понимающий. В соседней комнате живет.

Не люблю я такие вот истории. Греха не оберешься. Один наш участковый миловался-миловался с такой вот дамой, а когда она ему надоела своей назойливостью и патологической любвеобильностью, послал эту даму по самому известному эротическому адресу.

Закончилось тем, что «брошенка» буквально затерроризировала несчастного участкового жалобами во все инстанции, начиная с РОВД и заканчивая областной прокуратурой. Мол, воспользовался ее слабостью, поимел, вымогал деньги и ласки, угнетал всячески днем и ночью, зло и безжалостно. При этом она не стеснялась описывать способы этого самого угнетения («Барин! Я уже разделась! Идите угнетать!»).

Ушел я от бросающей жалобно-призывные взгляды дамы с некоторым сожалением. Я уже давно без женщины… И почему бы не остаться, а?

Принципы, да? Правило – на участке не гадить? Тьфу! Убыло бы от меня, что ли?

Взял адрес работы мужа, телефон – вызову в пикет. Постращаю, возьму объяснение – муженек успокоится. Они все трусливые, эти дебоширы. Как только получают отпор, сразу затихают, прикинувшись столбом. Никому не хочется пойти под репрессии. А их устроить запросто – штрафы, штрафы, штрафы… а когда штрафов наберется побольше, уже можно и на сутки отправить. А там, глядишь, и до уголовки доберется! За «хулиганку»!

Остальные три адреса были рутинными, скучными и не представляющими почти никакого интереса. За исключением одного, последнего, – где дама желала обязательно найти свою лисью шубу, попертую со двора две темные ночи назад: вывесила ее, понимаешь ли, для просушки! Оставила на ночь, ну и вот… нет той самой шубы.

Пришлось долго убеждать, что так даже лучше, что шубы носить сейчас не модно, а такой спортивной и красивой даме пристало носить что-нибудь более молодежное, так как шубы эти самые – старят!

А еще, что ее затаскают по инстанциям, а шубу все равно не найдут (святая правда и стандартный аргумент). И потому ей лучше написать заявление о том, что она отзывает свое прежнее заявление.

Рутина, увы. Отбиться от заявления гражданина я умел совсем не хуже маститого опера. А может, даже и получше. Язык у меня всегда был подвешен как надо.

Когда заглянул в опорный перед отбытием «домой», обнаружил Городницкого, который сосредоточенно делал вид, что меня не замечает и что очень занят своими важными бумагами. Видимо, он думал, что я сейчас начну его позорить на тему предательства и скотства. Но я ничего такого делать не стал. Что изменится с того, если я ему скажу, что он скот? Что, перестанет быть скотом? Да черта с два! Скотина – она навсегда скотина!

Часов в девять, когда еще по-летнему довольно-таки светло, отправился к Сазонову, где после душа и легкого ужина был уложен на медицинскую кушетку и подвергнут обычной вечерней экзекуции с втыканием всевозможного вида и калибра игл. А потом еще и пил темную, горькую гадость, с трудом сдерживая рвотные позывы.

Когда «гадость» прижилась в желудке, на ночь глядя снова занялись тренировкой – отрабатывали приемы против пистолета, против ножа. Контрприемы, если одним научным, правильным словом. Каждый контрприем был одновременно и атакующим – выбивая пистолет, ты закономерно ломал противнику пальцы. Выбивая нож, ломал пальцы. Даже выбивая дубинку, все равно чего-нибудь да ломал. Никаких захватов с удержанием – только разрушение, только смерть, только калеки. Страшные приемы, если уж честно сказать. Негуманные. Нечеловеческие.

Их, приемов, было немного – всего с десяток (для начала), их Сазонов заставлял отрабатывать истово, требуя четкого и абсолютно автоматического исполнения каждого. Четкого, чистого, автоматического – и тогда враг будет повержен. Мозг не должен участвовать в борьбе. Только рефлексы. Только инстинкт выживания. Ведь мы не думаем, когда шагаем по земле? Ноги идут сами по себе. Мозг не решает, какую ногу переставить, не составляет планов по переставлению ног. Человек просто идет. И думает о своем, совершенно отвлеченном от процесса ходьбы.

Так же и тут – бой должен происходить автоматически, на уровне подсознания: на тебя напали – ты убил. Все! И никак иначе!

Два часа упорных занятий, душ, и вымотанный до последней степени, я свалился на свою кровать, чтобы уснуть без снов и кошмаров. До шести утра, когда безжалостный гнусный старик поднимет меня едва не пинками и погонит на тренировку.

Честно сказать, меня даже заинтересовало: как долго я смогу выдерживать этот ритм? Насколько хватит у меня усердия, воли и желания? Я ведь по сути своей ленивый человек! Я не люблю вставать рано, не люблю работать – мне бы валяться на пляже и сквозь прикрытые ресницы разглядывать задницы молоденьких девчонок! А я истязаю себя как спортсмен, готовящийся к Олимпиаде! Зачем? Для моих дел мне хватит и стрелковой подготовки, уверен!

Но не могу бросить. Не могу сказать Сазонову: «Хватит, отстань! Я ухожу!» Почему-то мне нужно доказать ему, что я не хуже, чем «старая гвардия»! Почему-то я очень хочу стать таким же непобедимым и могучим, как он! Доказать, что я тоже чего-то стою!

И, скрипя зубами, тихо шипя и матерясь, я вставал с земли и шел на Сазонова, чтобы в очередной раз оказаться в грязи, сопровождаемый спокойным ехидным смешком учителя. Вредный все-таки старикан, да! Еще и приговаривает: «Разве это учеба?! Вот навалить тебе на спину килограммов двадцать да отправить в кросс по пересеченной местности, в полном боевом вооружении, километров на сорок! А в конце кросса – бой! И вот тогда ты бы узнал, что такое настоящая тренировка! А это что – тьфу одно! Повалялся на лужайке да спать пошел! Так бы и все тренировались, ага! Курорт!»

Говорит: «Не думай! Ни о чем не думай! Делай! Пусть будет так, будто ты – это не ты, будто смотришь на себя со стороны! Абсолютный автоматизм! Абсолютный! Мгновенно схватил, вывернул – удар! Насмерть! Чтобы не встал! Никогда! Просто, легко! Ударил, ушел в сторону – следующий противник! Порезал, ударил – шея, глаз, печень, – куда попал! Снова отпрыгнул! Не бойся толпы! Они друг другу мешают! Что такое трое-пятеро уголовников или даже спортсменов?! Чушь! Ерунда! Пойми, они не привыкли убивать. А еще больше не привыкли умирать! После того как ты завалишь двоих-троих, они тут же впадут в панику и разбегутся! А если не разбегутся – им же хуже. Я учу тебя убивать. Ты убийца по призванию! А они – просто сошедшие с правильной дороги обыватели. Они против тебя ничто! Тлен! Прах! Коли! Режь! Стреляй! Кстати, Гавриков хорошо о тебе говорил. Мол, парень – прирожденный стрелок, у него чутье на выстрел. Куда целит, туда и попадает. Учись правильно стрелять. И тогда ты будешь просто машиной убийства! Но не зазнавайся. Помни, на каждого волка есть свой волкодав. И еще – никто не отменял руки Судьбы. Какой бы ты ни был умелый, сильный, тренированный – из-за угла выйдет молодой отморозок со стволом в трясущихся руках и, паля в белый свет, загонит пулю тебе в затылок. И кончился путь самурая! Кончилась месть! Кончилась борьба за правду!»

Смешно, ага! Трое-пятеро отморозков – ерунда! Это для него ерунда! А я еще не дорос до такого просветления. Ладно там – двое, как-нибудь отмахаюсь, но не уверен, что от троих-четверых. И опять же, а как быть с законом? Например, напали на меня хулиганы. Я их завалил их же ножом, а что потом? Ведь можно и под суд пойти. Я не убийца, что бы ни говорил Сазонов. Я вообще-то милиционер. Я должен «тащить и не пущать»!

И опять – а чего я боюсь? Ну почему я все время боюсь? Кто-то отменил самозащиту? Кто-то может предъявить мне обвинение, если я оказывал сопротивление всеми доступными мне средствами? Нет, ребята, меня так просто не возьмешь!

Завтра дежурство по райотделу. Отвратительно! Никуда не уйти, сиди в РОВД, составляй протоколы на пьяниц, выезжай «на трупы», ничего хорошего. Помню, спускаюсь по лестнице к дежурной части, выскакивает навстречу дежурный, майор Коваленко: «Каргин! Сигнализация в банке сработала! Хватай автомат, бронежилет, каску и поезжай!» Хватаю, а потом спрашиваю: «А где дежурка?» То бишь дежурная машина. «Дежурка на обед помощника повезла! Нет машины! Лови на дороге машину и поезжай!»

Охренеть. Вот реально – охренеть! Машина помощника возит на обед, а на срабатывание сигнализации – на попутке? Я только представил, как буду ловить машину, – смех разобрал. Направлять ствол на встречных? Требовать, чтобы они везли меня к банку, на предположительно совершаемый грабеж?! Да кому рассказать – ведь не поверят! Скажут: ты придумал, очерняешь! Такого быть не может!

Было, было… со мной было! Потому могу об этом сказать с полной ответственностью – пусть меня громом расшибет, если хоть слово соврал!

«Кто в армии служил – тот в цирке не смеется». Тут надо поменять слово «армия» на слово «милиция». И это будет правильно. Но при всем при том – мы все-таки ловим преступников, наводим порядок, и те, кто нас хает, кто вытирает о нас ноги, – все-таки, когда клюет жареный петух, все равно бегут к нам. Не к бандитам – к нам.

Да, в наших рядах полно подлецов и даже откровенных негодяев. Но разве их мало среди профессоров? Дворников? Поваров? Ассенизаторов? Глупый вопрос. Подлецы есть везде. И правильный мент в первую очередь делает свою работу.

А уж если во время этой работы есть возможность что-то заработать – ну что же, извините, раз вы платите копейки, так милиционеру приходится кормиться самому. Это не Америка, это Россия, карапуз!

Умный мент сумеет заработать, не переходя черту.

Оборотень в погонах все равно когда-нибудь попадется. И сдохнет – от руки бандита или от руки правосудия. Есть черта, которую переходить нельзя. Ни при каких обстоятельствах. И есть такие деньги, которые брать нельзя. Я так считаю.

Завтра будет тяжелый день. Вернее, уже сегодня. Интересно, пригонят мне машину? Если пригонят, то какую? Хе-хе… ну, я все-таки наглец! Вот так взять и раскружить олигарха на автомобиль и деньги! Бендер, право слово, Бендер!

Смешно, да. Вот только не умереть бы от смеха. А вдруг у меня не получится с поимкой преступников? Если они уже ушли? Или вообще – этот пацан не имеет никакого отношения к часам? Ну вот нашел часы на улице. Вот тогда будет облом! Тогда меня просто размажут по земле! Как там говорят про шампанское? И про то, что не пьет его тот, кто не рискует? М-да… думы, думы…


С этими мыслями я и уснул.





Глава 7




Из «Хагакурэ» – трактата о Бусидо:

«“В практике медицины известно разделение лекарств на инь и ян, в соответствии с женским и мужским началами. Женщины отличаются от мужчин также пульсом. Но в последние пятьдесят лет пульс мужчин стал таким же, как пульс женщин. Заметив это, я применил одно женское глазное лекарство при лечении мужчин и обнаружил, что оно помогает. Когда же я попробовал применить мужское лекарство для женщин, я не заметил улучшения. Тогда я понял, что дух мужчин ослабевает. Они стали подобны женщинам, и приблизился конец мира. Поскольку для меня в этом не может быть никаких сомнений, я хранил это в тайне”. Если теперь посмотреть на мужчин нашего времени, можно видеть, что тех, чей пульс похож на женский, стало очень много, тогда как настоящих мужчин почти не осталось. Поэтому в наши дни можно победить многих, почти не прилагая для этого усилий. То, что лишь немногие в состоянии умело отрубить голову, еще раз доказывает, что смелость мужчин пошла на убыль».



– Каргин! Здорово, Каргин! – Помощник дежурного Костя Выгов хотел высунуться из окошка, но голова не пролезла. Рожу наел слишком уж объемистую. Его бы заставить растрястись, побегать! А то даже на обед уже на дежурке ездит, обнаглел! Скоро своими ногами разучится ходить!

– Здорово, Костян! – Я остановился у лестницы, вынырнув из колодца своих глубоких мыслей, и с неудовольствием уставился на человека-луну, сияющего красной полнокровной физией из окошка дежурной части. Вообще-то я пришел раньше, чем положено, – заступаю на «сутки» с девяти часов. А сейчас только начало девятого!

– Слышь, Каргин, тут тебе конверт передали!

– Кто передал? – сразу не сообразил я и едва не поморщился, почему-то решив, что мне подкинули очередную бумагу для исполнения. – Что за конверт?

– А я знаю, что за конверт?! Плотный такой! Что-то внутри! Написано – участковому Каргину лично в руки!

И тут я «врубился» – вот это какой конверт! Чего я туплю-то?!

– Давай сюда, – я заторопился, выхватывая конверт из пухлых пальцев Кости, и быстрым шагом пошел к выходу, не обращая внимания на вопросы обиженно булькающего вслед Костяна. Да пошел бы ты… какое твое дело, кто и что мне передал? Хм… но, может, поставить ему поллитру? Типа за помощь? Только надо придумать дельную версию – что именно и зачем мне передали.

Вышел на улицу, посмотрел на ряд машин, стоявших у здания РОВД, – часть с милицейской раскраской, часть гражданские. На гражданских приехали сотрудники, и, кроме того, среди них были машины людей, живущих в пятиэтажке напротив. Повадились ставить сюда свои машинки – удобно ведь, все под надзором ментов, уж вряд ли грабители будут вскрывать машину прямо возле здания РОВД! Это было бы совсем уж отмороженной наглостью. Даже для нашего времени.

Осмотрел пульт управления сигнализацией – пульт как пульт, ключ на нем висит. Глядя на ряд машин, с учащенным биением сердца нажал на нужную кнопку…

Ап! Дважды пискнуло, моргнуло – «девятка»! Чистенькая такая, «мокрый асфальт». Любимый цвет бандитов и ларечников.

Номера на машине… Я боялся, что поставят какие-нибудь приметные, типа «666», или «777», с них станется! Но нет – «629». Ни о чем. Увидишь и не запомнишь. Что и требовалось. Как сказал однажды знакомый гаишник, только дебилы ставят себе крутые номера – сделаешь ДТП, так хрен скроешься! Сразу номер срисуют!

Открыл дверцу, забросил дипломат на пассажирское сиденье, захлопнул дверь – слишком сильно долбанул дверцей, поморщился. Не привык к «девяткам», у отца классика была. «Шестерка». Там дверьми надо долбать так, что зеркало едва не отваливается.

Сунул ключ в замок зажигания, повернул – и тут же вернул назад. Не сделаешь так – автоматически встанет на охранный режим, и щелкай потом пультом, выключай вопящую сигнализацию! Ни к чему мне светиться.

Осмотрел салон. Чехлов нет, сиденья чистые, пахнет краской, как в новой машине. Хм… почему – как? Ей-ей, новую подогнали. В салоне – муха не сношалась!

Хе-хе… что-то везет мне, а? Еще ничего не сделал, только поболтал – и вот мне машина, а дома… хм… у Сазонова – десять тысяч баксов! И еще будут! И оборотнем в погонах не стал – все за работу, все за дело!

М-да. За дело? А что я сделал-то? Только наводку получил. А вот смогу взять гадов или нет, это еще вопрос! Еще не известно – может, рыжий и правда нашел эти часы! Тогда беда…

Открыл «бардачок». Там документы на машину, в том числе и ПТС. На мое имя, черт подери! Я думал – какую-нибудь доверенность сделают! А тут – вон что. Интересно, сколько же он зарабатывает, что делает такие подарки?!

Усмехнулся, я сейчас – как те зэки из рассказа одного знакомого предпринимателя. Рассказывал он о том, как еще в советское время «присел» за хищения. Денег он тогда нормально хапнул, да. С ним село еще много народу – все руководители высшего звена, можно сказать, номенклатура. Но речь не о том. Этот предприниматель какими-то путями устроился на зоне завхозом. Очень даже «козырная» должность, видимо, кто-то с воли его поддержал, из тех, кого не тронули. Не раскрыли. Само собой, он никого не сдал, молчал как рыба.

Ну и вот, как-то администрация лагеря поручила ему почистить территорию от снега. Не самому, конечно, – организовать чистку. Он выбрал четверых зэков. Трое шли по «слабым» статьям типа «хулиганки», «бакланки», один – старый сиделец, пятая или шестая ходка. Старый рецидивист. Вор. Ну и вот, чистили они снег, а тем временем завхоз им картошки наварил, селедку на стол поставил, чай. А надо знать – на зоне это редкостное угощение, только для избранных. Обычный зэк к такому угощению и близко не будет подпущен.

Поели зэки, и завхоз, довольный такой, подкатывает к старому зэку – ну как же, он, завхоз, людям добро сделал, угостил на славу! И спрашивает его: «Ну как? Все нормально? Понравилась еда?» И ждет похвалы. А тот кривится, зубом зыкает и тихо так говорит: «Прикинь, в натуре, жрут эти бакланы и говорят про тебя: “Что же эта сука жрет, что нам такую роскошь выставил? Откуда берет? Узнать бы да вложить его на…!” Не делай людям добра, не получишь говна!» Вот так.

Нет, я не такой, как эти зэки. Но все равно интересно – мечта многих, «девятка», «мокрый асфальт», «длинное крыло» с новой панелью – и рраз! Суток не прошло, и она уже у меня! Здорово, а?

Здорово… Ох, как бы ответить за это не пришлось! Пора ехать дела решать! Только вот планерку пережить да сутки на дежурстве отстоять. И бумаги исполненные сдать в отдел. Но вначале кое-что еще здесь найти…

Он был там же, в «бардачке», – черный, масляно поблескивающий. Не такой, как мой, лежащий в оружейке, – потертый, серебрящийся сталью. С моим его не спутаешь еще и по другой причине – ствол длиннее, с нарезкой. Под него, да. И он лежит рядом – темный длинный цилиндр, довольно-таки увесистый цилиндр.

Честно сказать, я никогда не имел дела с глушителями. Все как-то по-простому…

И я не заказывал ствол с глушителем. Это уже самодеятельность. Но… полезная самодеятельность!

Понюхал срез ствола – нет, из него не стреляли. Запаха сожженного пороха нет. Пистолет абсолютно новый, никаких следов «эксплуатации».

Снова полез в «бардачок» – да, три коробки патронов, запасной магазин. Нет, даже два магазина!

Они думают, я тут войну устрою? Хм… а правильно думают. Именно войну.

И как там сказал Джон Макклейн из «Крепкого орешка»? «Теперь у меня есть пулемет!» Как-то так…