Ректор по семейным обстоятельствам

Это «не доверяем друг другу» и стало последней крошкой на весах. Я молча кивнула.

— Тогда я пойду просплюсь, — громко возвестил Крупп, незаметно подмигивая; — А то прибьет меня невеста за пьяный язык — и мужем побыть не успею.

Я покачала головой, глядя, как он, покачиваясь, поднимается по лестнице. На этот раз Крупп превзошел сам себя. Хорошо, хоть удалось уладить его выходку без громогласного скандала и драки. И все-таки, пока я шла обратно к нашему столу, меня не покидало ощущение, что я что-то упускаю в этой идиотской ситуации.

— Рагетта? — Никс мигом заметил перемену в моем настроении. — Ты почему притихла? Что тебе этот пень узловатый наговорил?!

— Да так, ничего, — ушла от ответа я. — Лучше расскажи, что у тебя за проблемы с хозяйкой.

— Да зачем тебе эти дрязги? — скривился чернак.

— Ну может, помочь смогу, — ляпнуло мое импульсивное высочество первое, что пришло в голову. И тут же спохватившись, добавило: — Я на тракте давно, знакомых много.

— Знакомых на тракте и у меня полно, — махнул рукой Никс. — Без малого четверть века пыль месил. Было время познакомиться. Но ты же теперь не отстанешь? Женское любопытство непобедимо, ифит бы пожег болтливого Круппа!

«Женское коварство», — мысленно поправила я и состроила обиженную гримасу. Чернака хватило ровно на три минуты:

— Ладно. Хотя ничего особенного в этой истории нет. С нами такое сплошь и рядом происходит. Хотя мы-то разве виноваты, что нас забирают из дома, как какой-то скот?!

Он помолчал, собираясь с мыслями, и продолжил:

— Я раньше ходил по тракту с караванами, как ты. Ну может быть, и не совсем так, специализация другая. Но один нюанс хлебнул бочонком. Сама знаешь, как некоторые караванщики относятся к боевикам-женщинам. С выходцами с Черного континента примерно то же самое. И плевать, боевики мы или бытовики. Но зарабатывал по сравнению с соотечественниками неплохо. Сестренке, опять же, помогал. Она разрешение на свою булочную только недавно получила. Как-то сопровождали одного вельможу. Видно, ему понравилось, и он замолвил за меня словечко. Так я стал привратником в Академии стихий.

Никс испытующе посмотрел на меня, выжидая реакцию. Обычно наемники презрительно относились к молодым «оседлым», считая их трусами. Но я держала себя в руках, поэтому на лице не дрогнул ни один мускул.

— Так я и думал, — вдруг улыбнулся чернак. — Но думал-то думал, а все равно боялся.

— В смысле? — не выдержало мое нетерпеливое высочество, и так с трудом сдерживаясь, чтобы не подтолкнуть плавный рассказ к интересующей меня части.

— Ты другая, — тихо отозвался Никс, опуская голову. — Не брезгуешь тем, что я чернак, не смеешься, что ушел с тракта молодым. Ты не судишь людей, не узнав их. Это дорогого стоит. Особенно в моем случае.

Его губы искривила болезненная ухмылка, и я вдруг ужаснулась. Каково это, изо дня в день чувствовать пренебрежение, ловить на себе брезгливые взгляды. Просто потому, что ты не родной этой земле. И тут же отвесила себе мысленную оплеуху: «Окстись, идиотка! Это же чернак. Чернак! Неудивительно, что их недолюбливают, после такой-то войны! Я и сама стараюсь держаться от них подальше!»

«Да неужели? — ехидно парировал внутренний голос. — Прям, подальше и от всех?»

«Ну, хорошо, — вынуждено было признать мое запутавшееся высочество. — Никс — исключение. Но только ради того, чтоб выяснить, что он против меня имеет!»

«А с каких пор тебя волнует мнение какого-то чернака о твоем высокородном высочестве?»

— Рагетта? — слава Создателям, Никс прервал этот молчаливый спор.

— Прости. Все нормально.

— Нормально, ага… — недоверчиво повторил он. — Я же вижу, что ты мне сочувствуешь. Может, даже жалеешь? Не надо.

Я не нашлась, что ответить. И подтвердить, и опровергнуть его предположение было бы глупо. Но Никс не ждал ответа. Он заговорил, снова уставившись в столешницу.

— Короче говоря, я почти десять лет проработал в этой Академии. А недавно там сменился ректор. Теперь всем заведует дочка нашего правителя. Молодая, взбалмошная и чернаков ненавидит сильнее, чем монх Безымянную. Вот и жду, когда она ко мне явится. А может, и не снизойдет. Просто приказ об увольнении пришлет. Девушку, которая в библиотеке работает, уже до истерики довела…

— Но ведь не уволила же? — ляпнула я и тут же прикусила свой длинный язык. Но чернак ничего не заметил.

— За этим дело не станет. Наверное, это не такая быстрая процедура, как ей бы хотелось. Из всех профессоров нормально к чернакам относится только один. То есть одна. А ведь там дети! Эх!.. — Он махнул рукой. — Извини. Пожалуй, я пьян сильнее, чем мне казалось: вывалил тебе на голову свои проблемы, дурак. Правильно Ниса говорит, не умею я за девушками ухаживать.

Я молчала. Казалось бы, все просто и понятно: слава ненавистницы чернаков летит впереди меня, да еще и преувеличенная в разы досужими сплетниками. Отсюда и беспокойство Никса, и его ненависть: не хочет покидать теплое место в одном городе с сестрой. А Юрась действительно только помогает ему с хозяйственными делами, практикуется так. Задавать какие-то наводящие вопросы явно не стоило. Кто знает, насколько в действительности пьян Никс? А ну как удивится странному интересу случайной знакомой? Да и нужно ли это вообще? Все ведь объяснилось, все хорошо? Но странное чувство дежавю упорно не желало покидать мою дурную голову. Как и с Круппом, я что-то упускала, не замечала какую-то решающую мелочь.

— Мне пора, — отвлек меня от размышлений чернак. — Не хочу давать лишний повод. Ты остаешься?

— Да нет, — рассеянно пожало плечами мое окончательно запутавшееся высочество. — Мне, пожалуй, тоже пора.

Мы вышли на улицу.

— Опять к порталу?

— Ага, — кивнула я, судорожно размышляя, что отвечать, когда он спросит, где Рагетта, собственно, живет.

Он не спросил. Просто взял меня под руку и повел по ночной улице. Стук каблуков отзывался эхом в темных подворотнях. Только этот звук и нарушал тишину. Я была благодарна Никсу за молчание: слишком много мыслей теснилось в голове. Пытаясь разобраться в противоречивых предположениях и чувствах, мое растяпистое высочество даже не заметило, как оказалось перед городским порталом. Очнулась я, только когда чернак остановился.

— Когда ты снова придешь в трактир?

— Не знаю, Никс. Как получится.

— Я буду ждать, — улыбнувшись, отозвался он и вдруг резко притянул меня к себе, сминая губы настойчивым поцелуем.

Целовали мое не больно-то целомудренное высочество и раньше, к тому же гораздо более умело и изысканно. Но только от поцелуя Никса закружилась голова, а кожа моментально покрылась мурашками. Мы оторвались друг от друга, лишь когда в легких закончился воздух.


— Никс! Ты охренел! — просипело мое ошарашенное высочество, едва обретя способность связно мыслить.

— Я знаю, — тяжело дыша, ответил он. — Считай, что это игра. Я рискнул и сделал свой ход. Твоя очередь.

Не дожидаясь, пока я соображу, что ответить, Никс развернулся и зашагал в сторону академии. А я осталась тупо стоять посреди площади, пытаясь унять дрожь в коленях: «Игра?! Ход?! Кто-то тут точно охренел! Надеюсь, что только ифитов чернак!»





ГЛАВА 16

Планы, они такие… планы




Я поймала себя на том, что в пятый раз перечитываю короткое послание и не понимаю его смысла. Мое невыспавшееся высочество весьма неаристократично выругалось и отшвырнуло свиток. День не задался с самого утра. Хотя если совсем точно, то еще с ночи.

Вернувшись из таверны, я так и этак прокручивала в гудящей голове вечерние события, пытаясь сообразить, что же мне в них так не нравилось. Но ничего, кроме внезапно обуявшей всех и сразу любви ко мне, бедной, не находила. Да и это оставалось некорректным. Любовь-то «проснулась» у каждого отдельно, лишь обострение выпало на один вечер.

То ли события никак не были связаны, то ли сосредоточиться мешали постоянно вклинивающиеся в мысли воспоминания о поцелуе Никса, но я так ни до чего и не додумалась. Заснуть мне удалось только под утро.

Полтора часа спустя меня разбудил дух-охранитель с посланием от профессора Карны. Оказалось, что мой ассистент, видимо, испугавшись своей вчерашней настойчивости, исчез. Выпускной курс боевиков, оставшись без присмотра в лаборатории, превратил ее в полигон. Слава Создателям, шкафы с ингредиентами им открыть не удалось, но они прекрасно обошлись подручными средствами.

Зачинщиком, разумеется, оказался Рус. Пообещав, что еще одна такая выходка, и Контроль ему проходить не придется — вылетит из Академии раньше, я отправила весь поток в загоны ящеров — широкая лопата для навоза всегда считалась хорошим воспитательным средством.

А в кабинете меня уже ждала гора писем, поурочные планы, требующие утверждения, и остывший, слегка подсохший завтрак.

Естественно, добродушия моему никогда не отличавшемуся излишним смирением высочеству все это не добавило. Поэтому, когда в дверь постучали, мое приглашение войти прозвучало, как пожелание немедленно отправиться в Бездну. К сожалению, посетитель оказался не из пугливых. Впрочем, я всегда подозревала, что инстинкт самосохранения профессора Карны заканчивается там, где начинается забота о ее любезных чернаках.

— Профессор Аленна, мне необходимо с вами поговорить!

— Слушаю вас, — буркнула я.

— Вы провели ремонт в Целительском корпусе!

— Вы и это поставите мне в вину? Я нарушила таким образом права чернаков? — язвительно вздернуло брови мое слегка ошарашенное такой претензией высочество.

— Что? Нет, — Карна, одержимая собственными идеями, плохо воспринимала юмор. Хотя она и в нормальном состоянии его не воспринимала. — Чернакское общежитие тоже требует ремонта! Там ситуация вдвое хуже!

С минуту я молчала. Наверняка полоумная любительница чернаков жутко преувеличивает и все далеко не так плачевно, как она пытается показать. Но, с другой стороны, новоиспеченная ректорша в моем лице до этого момента так и не нашла времени пройтись по навязанной вотчине и увидеть все своими глазами. А то немногое, что я таки видела, не просто требовало ремонта, оно кричало о капитальном восстановлении, грозя начать заваливаться немедленно. И потом, любой ремонт — это деньги, а я же собиралась в короткие сроки основательно растрясти папочкин кошелек, разумеется, исключительно на благо родной Академии!

— Подготовьте доклад. Потом приду и посмотрю. И если потребность в ремонте действительно существует, мы его сделаем. Но имейте в виду, профессор Карна, контролировать мастеров будете вы лично. И не приведи Создатели, они украдут хоть одно полено. Кроме того, распланируйте работы так, чтобы воспользоваться практикой, которая начнется через неделю. Тогда младшие курсы смогут жить в комнатах тех, кто уедет.

Любительница чернаков стояла, разинув рот. «А ты хотела, чтобы госпожа ректор опять лично гоняла каждого каменщика? — насмешливо подумало мое ехидное высочество, глядя на ее ошарашенную физиономию. — Нет уж, фигушки. Сама заварила зелье, сама его и пей». Тут Карна, наконец, обрела дар речи, и выяснилось, что я в очередной раз поспешила с выводами.

— Так вы согласны? — неверяще переспросила она.

— Разумеется, я согласна, — с легким раздражением отозвалось мое пристыженное высочество. — Жду ваш доклад.

— Эмм… А…

— Что-то еще?

— В общем, да, — решилась Карна. — Вы же уволили своего ассистента?

— Да. Я вам утром об этом говорила. И?

— Вам нужен новый.

— А что, у вас есть кого предложить? — заинтересовалось мое разом переставшее злиться высочество. «Новый» мне был не просто нужен, а очень-очень нужен: ассистент профессора зельеварения проводит практические работы, а это семьдесят процентов занятий. Если мне придется выполнять его обязанности, то я вообще перестану что-либо успевать.

— Есть очень хороший мальчик. Ну как, мальчик… Чуть старше вас. В свое время с отличием закончил полный курс зельеварения в нашей Академии. До сих пор работал по специальности, так что навыки не растерял, но сейчас случайно остался без…

— Замечательно. Когда он сможет приступить к работе?

— Только он… — замялась Карна.

— Что? Слабодарец? Косой? Одноногий? Это неважно, те зелья, что изучают боевики, особой магической силы не требуют.

— Он переселенец! — собравшись с силами, выдохнула профессорша.

— Ах переселенец, — мигом поумерила энтузиазм я и задумалась: только тупого чернака в ассистентах мне и не хватало. Хотя работал же на этой должности идиот Кирри. Ни ума, ни авторитета у студиозов… Вряд ли чернак сумеет сделать хуже: некуда. «А еще, ты не судишь людей, не узнав их», — ехидно добавил внутренний голос, напомнив о мнении Никса. Я же действительно не сужу! Вот и представился случай доказать это самой себе на практике.